Читать книгу "Кукушонок - Ингрид Нолль"

— У меня было не так много времени, можно было только быстро похватать все вперемешку в детской комнате, при этом полицейская дама не отступала от меня ни на шаг. Правда, она притащила мне из ванной пластиковую ванночку для купания. Уходя, я видел, что в кухне собрался целый наряд полиции, и фотограф, и женщина в белой защитной спецодежде. Во всей сцене было что-то нереальное, почти как в фильме. Три патрульные машины с синими мигалками на улице, и по всему периметру дома натянута красно-белая пластиковая лента, на которой написано ПОЛИЦЕЙСКОЕ ОГРАЖДЕНИЕ, — жуть берет.

— Они не сообщили ничего нового?

— Разумеется, нет. А впрочем, полицейская сказала, что теперь развернется самая большая поисковая операция, потому что была найдена машина Биргит.

— Что значит «самая большая»? — спросила я.

Патрик и сам не знал. Может, со служебными собаками, предположил он. Ему казалось, что Биргит давно уже нет в живых. И он считал, что нам пора подумать о том, хотим ли мы оставить Виктора у себя навсегда. Он смотрел на меня вопросительно.

— А ты разве этого хочешь? Чисто теоретически это возможно, — сказала я, несколько растягивая слова, — если его родные не предъявят на него права и если один из нас какое-то время не будет ходить на работу.

— Разумеется, — сказал Патрик, — это очевидно. У тебя, в отличие от меня, работа надежная.

Сегодня облачно и, несмотря на это, жарко как в инкубаторе, в воздухе нависла гроза. Может, поэтому у меня неустойчивое давление и глаза на мокром месте. Я поглядываю в небо и надеюсь на дождь, уповаю на небесные потоки.

— Я всегда хотела ребенка, — сказала я после долгой паузы, — но своего!

— Да ради бога! В этом доме хватит места на всех, — сказал Патрик и обнял меня.

Несколько секунд у меня было только ощущение защищенности и чистого счастья.

Несмотря на это, ночью меня мучили кошмары. Мне точно в сказке явилась Биргит и спросила: «Как там мое дитя, как там мой олененок?» Я проснулась, и подушка моя была мокрой от слез. Она умерла, и это на моей совести. Если бы я то и дело не донимала Штеффена и если бы не ткнула его носом в генетический тест, она была бы жива и здорова.

Кстати, о доказательстве отцовства. Не обнаружили ли полицейские при обыске и письмо из лаборатории? Штеффен наверняка сохранил его где-нибудь в ящике стола. Тогда, выходит, полиции уже известно, что он не является отцом ребенка.

Когда в тот же вечер полицейский завез нам детскую кроватку, он протянул нам еще и желтую тетрадь, в которой отмечались прививки Виктора и сроки профилактических осмотров у врача, — скоро уже предстоял очередной осмотр. И это доказывало, что обыскали они все основательно.

Невыспавшаяся и изможденная, я отправилась в школу. Единственное утешение, что завтра начинаются каникулы. В учительской царило веселое оживление, все что-то возбужденно обсуждали, и несколько коллег накинулись на меня: почему я никому не сказала, что ребенок Биргит находится на моем попечении? И хотя было непонятно, откуда они об этом узнали, деваться некуда, пришлось рассказать правду.

По случайности учитель математики увидел в Интернете объявление региональной полиции о розыске и распечатал эту страницу. Тут постепенно выяснилось, что и другие коллеги — так же, как и я, — были допрошены в полиции. Просто они не хотели трещать об этом на каждом углу.

— Они называют это опросом социального окружения, — просвещал нас стажер.

— «По состоянию розысков на сегодняшний день…» — прочитал вслух Ансельм Шустер.

Я вырвала газету у него из рук.

«Фамилия: Тухер

Имя: Биргит Маргарете

Возраст: 38 лет

Разыскивается с: 4 июня 2007 г.

Цвет глаз: зеленый

Цвет волос: каштановый

Одежда в день исчезновения: джинсы и черная майка

Курит голубой «Голуаз» без фильтра

Обширные поисковые мероприятия до сих пор не дали результата. Легковой автомобиль пропавшей 23 июля был извлечен водолазами из Альгейского озера. Следы крови в настоящий момент еще исследуются. Можно предположить, что Биргит Тухер стала жертвой уголовного преступления. Ее муж лежит в реанимации после автомобильной катастрофы с тяжелой черепно-мозговой травмой в состоянии искусственной комы».

У меня закружилась голова, буквы поплыли у меня перед глазами, я уже не могла разглядеть, как называется специальная комиссия, которая занимается расследованием.

Мать Природа усадила меня на стул.

— Черт возьми! Девушка в обмороке! — ахнула она и приказала остальным: — Скорее стакан воды для Ани!

От волнения она чуть не назвала меня на «ты».

Прозвенел уже второй звонок, и она спросила:

— Ну как, уже лучше?

Я кивнула.

— Мне пора в класс, — сказала Мать Природа. — А вы пока немного посидите. Кстати, я навещала коллегу Тухер, когда младенцу было около двух недель. Для меня было полной неожиданностью, что она уже снова курит! И она не показалась мне такой уж счастливой матерью, производила впечатление скорее павшей духом. Правда, у нее как раз начинался жуткий грипп, возможно, это и было причиной. Надеюсь, с вами дела не так плохи! Сегодня же сходите к врачу!

Разумеется, я и двух минут не оставалась в учительской, а пошла, повинуясь долгу, к ученикам: сегодня я должна была раздать табели с оценками и попрощаться, потому что в следующем году я уже не буду их классным руководителем.

Когда я с деланой бойкостью вошла в класс, Мануэль бросил на меня понимающий взгляд. Должно быть, понял, что я вот-вот разревусь. Но я мужественно держалась, пока не отпустила своих учеников на каникулы, а потом — совершенно подавленная — направилась к парковке.

К моему удивлению, передо мной внезапно возник Юлиан, староста класса.

— Госпожа Рейнольд, — проговорил он сочувственно, не давая мне сесть в машину. — Не горюйте так! Для нас вы — лучшая в мире учительница литературы. А после каникул вы будете зато нашей француженкой! Так что прощанье — не навсегда!

Внезапно со всех сторон набежали ученики моего класса.

— Сюрприз! — крикнул Мануэль.

И только после того, как каждый протянул мне по цветку, я дала волю слезам.

Видимо, это Ансельм Шустер отрепетировал с ними песню. Немного не в лад, но зато с полной страстью они грянули: «Belle qui tiens ma vie captive dans tes yeux…»[11]

Они пропели даже вторую строфу, хотя уже начинал накрапывать дождь, в конце концов все мы промокли и поспешили по домам.

Патрик был не в своей квартире, а валялся вместе с Виктором на моем просторном диване.