Читать книгу "Психомагия. Воображение как основа жизни - Алехандро Ходоровский"

Вы мне ответили: «Ты одержим своим старым „я“. Когда ты писал эту книгу, ты был другим, и персонажи тоже были другими. Но эти персонажи существуют в твоем бессознательном, часть тебя. И что ты сделал? Ты порвал с ними, убил их. Поэтому эти существа обижены на тебя, ты не закончил свой роман так, как должен был это сделать. В творчестве надо повиноваться. Когда ты что-то создаешь, нужно отдаться этому процессу, чтобы творчество росло в тебе, словно гриб. Надо повиноваться тому, что развивается в нас, а ты этого не сделал. Ты сам прервал свое творчество».

Я принял ваш совет, потому что всегда был уверен, что книга ищет своего создателя так же, как самка ищет самца, а не наоборот. Вы мне посоветовали сжечь мои четыре проекта, начатых после окончания третьего романа, но так и не законченных. Это нужно было сделать в той комнате, в которой я работаю. Для разжигания огня использовать алкогольный напиток, чтобы покончить с чрезмерным употреблением спиртного.

Так как комната находится на первом этаже, а я использовал метафору, в которой писатель прыгает с высоты здания, то есть полностью отдается своей книге, мне пришла в голову идея по окончании ритуала выпрыгнуть в окно, а не спускаться по лестнице.

Хочу рассказать о некоторых деталях совершения акта. Я собрал все необходимые материалы и положил в железный короб: четыре неоконченных рукописи, литр водки, зеленую веревку для перевязывания листов и булавку, чтобы прокалывать палец и капать на каждый манускрипт каплю крови… Все это я поджег. Комнату сразу же заволокло облако дыма. Я взял короб и, несмотря на то что он обжигал, отнес его в ванную комнату, чтобы не пачкать комнату копотью. К тому же я не хотел, чтобы кто-то, увидев дым, вызвал пожарных. Я закрыл дверь ванной комнаты, поставил короб на унитаз и начал кашлять от удушья. Потом быстро вышел, закрыл дверь и в течение следующих пятнадцати минут время от времени возвращался, чтобы удостовериться, что огонь не потух. В это время я стал готовиться к прыжку из окна. Как и все другие окна в этой тропической стране, оно было занавешено жалюзи из стеклянных пластинок, а в раму была вставлена москитная сетка. В первую очередь я убрал сетку, а затем демонтировал часть жалюзи, освободив себе проход. Это была довольно сложная операция, потому что пришлось убрать металлическую часть рамы, поддерживающую стекло. Я открыл дверь в ванную комнату.

Бумага к тому времени сгорела. Меня окутало облако дыма. Я не мог дышать. Вытащив короб через окно, так как мне было запрещено пользоваться лестницей, я оставил его на выступе прямо под окном и побежал закрыть дверь ванной комнаты, чтобы дым не распространился по дому. По какой-то загадочной причине на крышке унитаза остался лежать лист. Я вылез через окно, пересек крышу и спустился во двор. Выбросил в мусор то, что осталось от рукописей. Когда на следующий день я вошел в ванную комнату, она все еще была задымлена, а ранее белые стены стали черными. Я взял в руки лежавший на унитазе лист и увидел, что часть крышки, которую он закрывал, осталась белой. Я приказал почистить ванную комнату, но даже сейчас, по истечении шести месяцев, в ней остается запах дыма и видна разница между белым прямоугольником и крышкой серого цвета.

Результаты психомагии:

– я написал статью о Панаме, которая была опубликована в «Харперс’ Мэгэзин» в июне 1988 года;

– нашел литературного агента. Он продал за семьдесят тысяч долларов проект книги, написанной мной на основе материала, предоставленного эмигрантом Г. Санчесом-Борбоном;

– с января по апрель 1988 года я написал тридцать пять тысяч слов этой книги.

Итоги. До сего дня ни одно художественное произведение не постучалось ко мне в дверь с просьбой стать его автором, но я с большим успехом пишу о событиях в Панаме. Пожалуй, осуществляя свою магию, вы не обращаете внимания на жанр, а руководствуетесь только темой.

Вот видишь… Я написал Костеру поздравительную открытку, обратив его внимание, что он не сжег оставшийся на крышке унитаза лист. Также я сказал, что если он хочет написать художественный роман, то я могу предложить ему осуществить еще один психомагический акт. На что он ответил: «В настоящий момент я не хочу осуществлять акты, потому что у меня много работы. У меня в голове роится множество идей. Человек знает, когда он пуст. Сейчас я полон. Спасибо».

Можно верить или не верить в психомагию, но все описанное вами, можно проверить, это невероятно! А вам всегда присылают такие подробные письма?

В большинстве своем. Но иногда во время дружеской беседы я предлагаю человеку совершить тот или иной акт, хотя меня об этом не просят. Видимо, это уже профессиональная деформация. В этом случае я практически никогда не получаю отчета, потому что эти люди, как правило, не следуют моим рекомендациям. Если человек не просит совета, он часто воспринимает его с безразличием, проявляя порой любопытство и интерес, но не придавая сказанному большого значения.

Это снова доказывает важность мотивации, имеющей решающее значение в любом лечении. Главное, чтобы человек действительно хотел меняться…

Конечно. Если есть настоящее желание и доверие – все возможно. Я прочитаю тебе очень длинное письмо, которое иллюстрирует этот пример. Самый простой акт может иметь удивительные последствия, если действовать с верой.

Меня зовут Жаклин. Я уже рассказывала вам, что, когда мне было 12 лет, мой отец покончил жизнь самоубийством – выпил пятьдесят таблеток опталидона. Также я сказала, что из-за продолжающихся много лет финансовых трудностей я сама много раз была на грани самоубийства. Вы мне объяснили, что мой отец покончил с собой мягким способом (приняв таблетки) и что я сама убиваю себя потихоньку, подражая отцу.

Еще я сказала, что моя мать умерла через три недели после отца (у нее было тяжелое дегенеративное заболевание головного мозга). Мне было необходимо выразить с помощью акта то, что меня давно душило. Я нуждалась в освобождении, и я верю в чудеса. Вы предложили мне следующее: я должна была пойти в дом престарелых, купить дюжину прекрасных апельсинов (больших), подарить их 12 пациентам и поговорить 12 минут с каждым из них. Затем мне нужно было немедленно позвонить вам и рассказать об эксперименте. Так как мой отец умер в субботу, вы мне сказали, чтобы я пошла в дом престарелых именно в этот день недели.

Я попыталась понять вашу логику. Я подумала, что в доме престарелых я встречу людей возраста моего отца (вначале мне не пришло в голову связать этот акт с матерью), что апельсины – это символ плодородия и что, увидев людей возраста моего отца, я перестану отталкивать его за то, что он сделал. Если я таким образом дам ему жизнь, то и сама получу право на нее и перестану чувствовать необходимость повторить его судьбу. Кроме того, 12 апельсинов, 12 человек были для меня символом Повешенного аркана из таро. Поэтому, чтобы обрести радость, я должна была идти до верхушки моего дерева, до пика моей боли, может, даже умереть один раз, чтобы возродиться и занять свое настоящее место. Дни перед посещением дома престарелых были невеселыми. Я плохо себя чувствовала, у меня была тахикардия, я была беспокойна и нервозна. Я выбрала районную богадельню, потому что подумала, что его обитатели беднее, чем старики из частного дома престарелых. Мне пришлось поехать в селение, которое находится в 43 километрах от моего дома. Оно носит имя моего мужа (!). По совету моего друга я предварительно позвонила директору и, представившись психологом, который проводит исследование на тему одиночества пожилых, попросила разрешения поговорить с дюжиной людей. Тем не менее, приехав, я увидела совсем не то, что ожидала. Казалось, что все присутствующие ведут себя странно, как умалишенные. И действительно, многие страдали душевными расстройствами. Я была права в одном, что я вновь встречусь с частью своего прошлого, которое заставляло меня много страдать, ведь несколько лет до своей смерти моя мать тоже выглядела сумасшедшей, а я всегда отказывалась это признавать. Там я вновь вынуждена была пережить свою боль. Я выбрала это место не случайно. Несмотря на испытываемые муки, я не могла развернуться и уйти, нужно было двигаться вперед. Боль душила меня, те люди выглядели такими беззащитными… Мне казалось, что они просят у меня помощи. Я почувствовала большую любовь ко всем этим старикам. Мне было трудно ограничить время для общения с ними. Знаю, что нужно очень скрупулезно выполнять все условия психомагического акта, для того чтобы не разрушить его. Вы мне выделили 12 минут на человека, а в своей консультации я провожу с человеком по пять часов и никогда не смотрю на время. В доме престарелых я была вынуждена сконцентрироваться (так же, как повешенный), но это было хорошо и даже необходимо для меня. Это заставляло меня оставаться в настоящем, быть неусыпным наблюдателем, отдавать себе отчет в том, что любовь, которую дает человек, впитывается другим, что, для того чтобы передаваемые послания были более яркими, они не обязательно должны быть более длинными.