Читать книгу "Третий рейх на наркотиках - Норман Олер"

Осенью 1942 года Роммель, превратившийся из «Кристаллического лиса» в «Лиса пустыни», сражаясь в Африке с англичанами, которыми командовал Монтгомери, попал в тяжелое положение. В это же время Сталинград, чье стратегическое значение постоянно сокращалось, все больше превращался в идефикс. Гитлер воспринимал разворачивавшиеся в этом городе драматические события как судьбоносную битву и видел в ней некий мистический смысл. Его здоровье резко ухудшилось, а на Волге вокруг 6-й армии Паулюса замкнулось кольцо, и немецкие солдаты тысячами гибли от голода, холода, русских пуль и снарядов. «Метеоризм, дурной запах изо рта, недомогание»[277], – отметил Морелль 9 декабря 1942 года, когда выяснилось, что операция по снабжению запертых в Сталинградском котле войск топливом и боеприпасами по воздуху, хвастливо обещанная фюреру Герингом, не принесла желаемых результатов.

Спустя неделю «Пациент А» попросил у своего личного врача совета: Геринг сказал ему, что принимает одно средство под названием кардиазол, когда чувствует слабость и головокружение. Гитлер желал знать, «не стоит ли ему, фюреру, тоже использовать это средство в случае необходимости в ответственные моменты»[278]. Морелль категорически возражал: кардиазол – стимулятор кровообращения, который трудно дозировать, он повышает кровяное давление и легко вызывает приступы судорог, Гитлеру же, имеющему проблемы с сердцем, принимать его слишком рискованно. Впрочем, для лейб-медика этот посыл был вполне очевиден: его шеф нуждается во все более сильных средствах из-за обострения нервного кризиса, связанного с событиями в Сталинграде. Морелль принял и этот вызов.

Украинская скотобойня

Вы должны быть здоровыми, должны воздерживаться от того, что отравляет ваш организм. Нам нужен здоровый народ! В будущем немец будет оцениваться по силе его духа и крепости его здоровья.

Адольф Гитлер[279]

Успешно продвигая на рынок свой витамультин, Тео Морелль прибрал к рукам в чешском Оломоуце одно из крупнейших в бывшей Чехословакии предприятий, производивших пищевое растительное масло. Ранее оно принадлежало фирме «Хайкорн» и было отобрано у его еврейских хозяев. Гитлер самолично разрешил ему сделать это[280].[281] Цена сделки составила 120 000 рейхсмарок – смехотворная сумма за прибыльное предприятие, которое стало главным производством мореллевской фирмы «Хамма». В записях Морреля есть такие слова: «Больше никому не удастся совершить столь дешевую покупку»[282]. С тех пор трудившиеся там рабочие, числом свыше тысячи, производили самые разные товары, такие как маковое масло, горчицу, чистящие средства и малоэффективную пудру от вшей «Руссла», применение которой было, тем не менее, обязательным в вермахте. Основным видом деятельности предприятия являлось производство витаминных и гормональных препаратов. И для этого целеустремленный лейб-медик и меркантильный бенефициар национал-социалистского террора нуждался в регулярных поставках сырья.

В восьми километрах к югу от ставки фюрера «Вервольф» располагался город Винница, в котором имелась огромная, оборудованная по последнему слову техники скотобойня. Незадолго до войны ее возвела – по образцу чикагской скотобойни – одна американская фирма. Она стала головным предприятием всей скотобойной отрасли Украины. Все процессы здесь были автоматизированы, включая спуск крови. На Морелля эта скотобойня произвела сильное впечатление: подобного не было даже в Германии, где «все еще практиковалось ополаскивание дорогим яичным белком», как он отмечал в своих записях. Лейб-медик решил извлечь выгоду из этой прогрессивной технологии. В то время как Гитлер отгородился в своей лесной избушке от мира, который он вверг в пожар войны, ею решил воспользоваться фармацевт-самоучка Морелль, чтобы расширить свой бизнес.

Почувствовав, что перед ним открываются широкие перспективы, он разработал план, столь же простой, сколь и дерзкий. Он сообщил Альфреду Розенбергу, главному идеологу национал-социализма и по совместительству имперскому министру оккупированных восточных территорий, о создании им «органотерапевтического производства» и заявил: «Начав получать продукцию, я смогу обеспечить гормонами весь Остланд»[283]. Под «продукцией» Морелль подразумевал щитовидные железы, надпочечники, яички, простаты, яичники, желчные пузыри, сердца и легкие – то есть все железы, органы и даже кости забитых в Виннице животных.

С предпринимательской точки зрения это была золотая жила, поскольку речь шла о сырье для производства дорогостоящих стимуляторов и гормонов. В течение нескольких недель лейб-медик непрерывно разъезжал по оккупированным территориям, заключая свои грязные сделки и пытаясь скупить все отходы мясного производства. Он даже собирался использовать кровь забитых животных для изготовления новых питательных препаратов, которые должны были включать в себя сухую кровь и овощи (преимущественно морковь)[284]. «Я очень устаю из-за того, что приходится много ездить, – писал он жене. – Через день, а то и каждый день, преодолеваю по 300 километров. И это по плохим русским дорогам»[285]. Он собирался эксплуатировать Украину в буквальном смысле до последней капли крови, с той беззастенчивостью, с какой в высших эшелонах национал-социалистской власти удовлетворялись личные интересы. Все бессовестнее использовал он свое служебное положение.

Гаулейтер Эрих Кох, который был одновременно имперским комиссаром Украины (прозванным за жестокость Маленьким Сталиным) и пациентом Морелля, охотно согласился ему посодействовать. Со всех скотобоен лейб-медик мог «через посредство доверенного лица вывозить отходы, необходимые для производства органотерапевтических медикаментов»[286]. Морелль поблагодарил его и тут же объявил о своих дальнейших планах: «Решив вопросы с железами и органами животных, я займусь оценкой возможностей заготовки лекарственных растений и производства наркотиков на Украине. Вы увидите, дело пойдет на лад»[287].