Читать книгу "Запретные удовольствия. Оранжевая комната - Марина Серова"

Вряд ли там были деньги. Значит, документы. Но как с помощью каких-то документов можно добраться до тайника? Быть может, там письма?

Отец в ту же ночь умер, успев принять еще одного человека, которого Карл не знал. Они говорили не более десяти минут. Человек вышел от Отто Либена с маленьким конвертом в руках.

Затем к Отто зашла Магда, женщина, которая считалась экономкой, сиделкой и всем остальным в доме; она выбежала из спальни отца и дрогнувшим голосом сообщила, что Отто умер.

…Карл, очнувшийся от своих размышлений, услышал голос, объявлявший, что поезд дальше не пойдет.

Он вышел на станции, пересел на поезд, следующий в противоположном направлении и, добравшись до центра Москвы, вышел на Тверскую и отправился бродить по магазинам. Странное дело, в нем, откуда ни возьмись, начали пробуждаться теплые чувства по отношению к единственной родственнице. Где-то внутри его, в области сердца, там, где, наверное, обитает человеческая душа, затрепетало чувство, сильно напоминавшее родственное. Как же могло случиться, что эта несчастная осталась в России? Почему Отто не позвал к себе раньше? Неужели потому, что не хотел травмировать сына, который уже давно мог бы подарить ему наследников?

Карлу вдруг ужасно захотелось сделать этой Марго что-нибудь приятное.

Он начал представлять себе, как он приедет в Маркс, который, по описаниям отца, был маленьким тихим городком, очень зеленым, со множеством частных неказистых строений, окруженным со всех сторон волжскими заливами, прудами, озерами и расположенным прямо на воде. Этакая волжская Венеция. Жители Маркса работают в основном на двух крупных заводах, которые на сегодняшний день находятся в крайне тяжелом состоянии. Уровень жизни марксовцев – низкий.

Карл прибавил шагу и зашел в магазин дамского белья. Вышел он оттуда с красивым фирменным пакетом, в котором лежало несколько комплектов дорогого белья. Затем он посетил большой универмаг «Подарки», где купил платья и костюмы, рассудив, что если вдруг они не подойдут Марго по размеру, то она отдаст их в ателье, где все это подгонят под ее фигуру. Карл так увлекся, что пришел в себя уже возле Кремля. Он остановился у Мавзолея, опустив на землю неподъемную дорожную сумку, набитую всякой всячиной вплоть до шампуней и консервированных персиков, и перевел дух. Маргарита, далекая Марго с каждой минутой казалась ему все ближе и родней. Он чуть не разрыдался, глядя на кремлевские купола, символизирующие страну, в которой, страдая от голода и нищеты, жила сейчас его бедная родственница.

Он и сам подивился подобному наплыву горячих и искренних чувств.

Немного отдышавшись, Карл поднял сумку и, с трудом переставляя ослабевшие ноги, двинулся к станции метро.

Вечером он сел в фирменный чистенький поезд, идущий экспрессом до Тарасова, и только там, в СВ-шном купе, разложив по полкам багаж, разделся, сменил сорочку и, поужинав в ресторане, лег спать.

Проснувшись среди ночи, он снова вспомнил отца. А что, если старик просто сошел с ума? Неужели он и впрямь полагал, что Карл не взглянет на спрятанные в папках документы? Что ни говори, но Отто Либен оставался в рассудке и твердой памяти вплоть до последнего часа. Тогда в чем же дело? Почему в папках, которые вскрыл Карл в день смерти его отца, оказались рукописи на немецком языке – бездарные опусы секретаря Гельмута Гоппе, всю жизнь пытающегося писать короткие рассказы в стиле О. Генри? Что это – издевательство старика или же в рукописях что-то зашифровано? Но что? И что вообще общего могло быть у Отто с графоманскими рассказами его секретаря?

Карл запечатал папки, завернул в почтовую бумагу и заказал билет в Москву.

Но, странное дело, его увлекающаяся натура, склонная все романтизировать, очень скоро поверила в сказку о наследстве: иначе какой смысл заключался бы в поездке?

И Карл, подгоняемый собственными радужными фантазиями и надеждами, прилетел в Россию.

…Он замер и прислушался. Нет, ошибки быть не могло. В дверь купе кто-то стучал. Ему стало страшно. Он так много прочитал про «новых русских» и мафию, что сон мгновенно пропал. Хотелось одного: чтобы стук больше не повторился. Карл понимал, конечно, что это мог быть проводник, но, с другой стороны, в такое позднее время!

– Кто там? – спросил он и весь напрягся. Сейчас, в эту минуту, он не был готов к встрече с русской мафией или даже с воришкой самого мелкого пошиба. Ему хотелось закрыть глаза, а открыть их уже в Тарасове.

– Кто там? – повторил он еще более несмело, и от нахлынувших нехороших предчувствий голова его ушла в плечи, а сердце – в пятки.

Глава 9

Любовная история в духе Франсуазы Саган

Саша Берестов стоял у окна и вспоминал Анну.

Их роман начался необычно. Саша не был готов к такому наплыву чувств, которые обрушила на него эта непредсказуемая женщина.

Первое время она ходила на улицу, где располагалась их группа, и смотрела, как Саша, стоя перед этюдником, зарисовывает старинный особняк. Понятное дело, что это сразу же вызвало насмешки однокурсников, но, с другой стороны, он не мог бы сейчас сказать, что это было ему неприятно. Анна выглядела потрясающе, одно лишь то, что она подкатывала на Вольскую на белом новеньком «БМВ», смотрелось потрясающе. Она выходила и, кутаясь в длинное черное кашемировое пальто, вставала, облокотясь на крыло машины, и то и дело поправляла рукой развевающиеся на ветру длинные светлые волосы. Иногда она была в стильных черных очках, подчеркивающих бледность ее тонкого нежного лица. Ею нельзя было не восхищаться.

Не имея ни малейшего опыта общения с сорокалетними женщинами – Анна выглядела бы много моложе, если бы не особенное выражение лица, какое бывает лишь у опытных женщин, – Берестов думал, что она понаблюдает за ним немного, но вряд ли решится подойти и уж тем более заговорить.

Но он ошибся. Через неделю она, притормозив рядом с ним – а ребята уже складывали этюдники и собирались возвращаться в училище – и выбрав подходящий момент, чтобы их никто не слышал, сказала, пристально вглядываясь ему в глаза:

– Холодно, скоро начнется дождь, а ты так легко одет. Садись, не бойся. Я тебя не укушу. – И с этими словами она перегнулась в противоположную сторону и открыла для него дверь машины.

Саша, помедлив с секунду, накинул на плечо ремни этюдника, сунул в карман карандаш и резинку и, чувствуя на себе удивленные взгляды товарищей, спокойно обошел машину и сел рядом с женщиной.

– Меня зовут Анна, – сказала она. Машина рванулась с места и с огромной скоростью помчалась в сторону центрального проспекта.

В салоне пахло духами и бананами, связка которых была небрежно брошена на заднее сиденье.

Ему хотелось, очень хотелось повернуть голову и рассмотреть Анну, но что-то мешало.

Она молча вела машину, ловко маневрируя, лихо обгоняя автомобили.

Саша все же слегка повернул голову, но увидел лишь изящную белую руку с розовыми коготками, крепко держащую черный глянцевитый шар переключателя скоростей.