Читать книгу "Возраст: преимущества, парадоксы и решения - Ольга Шестова"

Так что делаем выводы и нагружаем мозг. Он у нас один, и в ближайшее время замены ждать не приходится.

Заключение

Сегодняшние парадоксы – это завтрашние предрассудки.

Марсель Пруст

Так что же делать уже сейчас, чтобы возраст и старение не были идентичными понятиями?

В 2013 году в журнале Science была опубликована статья американских исследователей из Гарварда и Виргинского университета. Дэниэл Гилберт, один из них, исследовал психологию нашего будущего «я»: каким, по нашему мнению, будет наше эмоциональное состояние через определенное время. Он изучил предпочтения, характеры и ценности более 19 000 человек в возрасте от 18 до 68 лет, задавая им два вопроса: как сильно, по их мнению, они изменились за прошедшие десять лет, и как сильно изменятся за следующее десятилетие. Как ни удивительно, возраст опрашиваемых никак не влиял на ответы: и молодые, и зрелые, и пожилые люди считали, что по сравнению с прошлым заметно изменились. Но при этом говорили, что в будущем не изменятся.

Судя по всему, мы считаем настоящее своеобразным «водоразделом», отделяющим нас, какими мы были, от нас, которыми хотим быть и будем всю оставшуюся жизнь. У этой естественной склонности есть немало практических последствий, не лучшим образом влияющих на то, как мы будем жить каждое следующее десятилетие. Гилберт пишет: «Время – это мощная сила, которая преображает предпочтения людей, заново формирует их ценности и меняет характер, и мы подозреваем, что люди обычно недооценивают масштабы этих перемен». Иными словами, люди часто верят, что сегодня они такие же, какими будут завтра, несмотря на то, что еще вчера были совсем другими… Мы думаем, что в будущем изменимся незначительно, хотя знаем, что в прошлом произошли разительные изменения, и это негативно влияет на то, как мы принимаем решения, касающиеся нашего здоровья. Д-р Агус называет эту склонность недооценивать масштабы будущих перемен «иллюзией конца истории». Мы как бы не догадываемся, что изменимся в будущем, соответственно не планируем измениться, а замечаем только уже случившиеся перемены.

Возможно, именно «иллюзия конца истории» дает такой эффект, что для нас полной неожиданностью оказываются появление морщинки, новый седой волос, уменьшающиеся возможности передвижения и другие изменения, сопутствующие течению времени. Это как у нас в России: зима для коммунальных служб всегда оказывается совершенно неожиданным явлением, к которым раз за разом никто не был готов. «Ну кто бы мог подумать, что она случится?» Мы все, хоть и возмущаемся дружно коммунальщиками, сами на них, в большинстве своем, очень похожи. Делая упражнение на определение своего фактического, а не паспортного возраста (см. с. 132–133), написал ли хоть кто-то из нас, что планирует стать седым, менее мобильным, забывчивым и к тому же, возможно, заболеет какой-то хронической болезнью? Я лично – нет. Это не приходит в голову, когда мы думаем о себе, хотя факты говорят, что это случается со всеми.

Тем не менее здоровье обычно удается лучше сохранить тем людям, которые могут без страха планировать будущее, беря на себя управление изменениями. Предвидя ход времени, они приобретают новые привычки, которые обеспечивают хорошее самочувствие и избавляются от тех, которые его ухудшают. Если в студенческие годы можно было позволить себе несколько бессонных ночей в сессию, а потом хвалиться пятерками в зачетке и свежим румянцем во всю щеку, то пару пятилеток спустя такое уже не проходит. Наутро обеспечены тяжелая голова и круги под глазами. Значит, придется спать ложиться вовремя, чтобы на работе функционировать нормально.

Если человеку пятьдесят, а выглядит он на 10–15 лет моложе, а сердце и мозг у него и вовсе как у тридцатилетнего, значит, он с течением времени изменял свои привычки. Восьмидесятилетний, который по-прежнему живет самостоятельно и играет с внуками, тоже с годами менял привычки. Эти люди избавились от страха перед будущим, стали жить в реальности и подходить к своей жизни более осознанно. Нам всем не помешает такой навык. Что это дает? Смотрите, что говорят строгие научные исследования.

В 2012 году были проанализированы данные масштабного длительного исследования Центра Купера, в котором собирали сведения об образе жизни и его изменениях более чем 250 000 пациентов в течение сорока лет (!). Данные были сопоставлены с частотой обращений этих людей по страховке медикэр в возрасте 70–85 лет. Медикэр – это одна из программ медицинского страхования в США для людей старшего возраста и инвалидов, предусматривающая оплату больничных услуг, домашний уход, а также дополнительную оплату посещений врача и лабораторных исследований, т. е. в целом больший объем медицинской помощи и соответственно увеличившееся число проблем со здоровьем. Результаты оказались схожими для мужчин и женщин.

Люди, улучшившие в середине жизни физическую форму на 20 %, на те же 20 % меньше рисковали получить хроническое заболевание в старости, требующее дополнительных расходов на медпомощь. В возрасте 50 лет у группы, составляющей худшие 20 % по физической форме, было практически вдвое больше хронических заболеваний, чем у лучших 20 %. Люди, находившиеся в лучшей физической форме, проводили больше времени, ничем не болея. Кроме того, они меньше страдали от хронических заболеваний в последние пять лет жизни. За это стоит побороться!

Организм россиянина вряд ли сильно отличается от американского, и сделанный вывод – о необходимости меняться с возрастом – полностью применим к нам. Данные социолога Дмитрия Рогозина, проводившего геронтологическое обследование долгожителей, выявило еще одну интересную закономерность: к 100-летнему юбилею очень часто подходят те, у кого в детстве были зафиксированы серьезные хронические заболевания. Каким образом? Вероятно, им помогает привычка жить с болезнью. Когда человек с юного возраста понимает свою уязвимость, он приспосабливается к ней, вырабатывает способы ей противостоять, интуитивно чувствует, что есть и сколько двигаться, за какими показателями организма следить. А оставить вредные привычки, если они были, ему приходится поневоле.

Заметки на полях

Моя бабушка прожила до 85 лет. При этом из пяти детей, а у нее был еще брат, умерший в младенчестве, и три сестры, она была слабее всех. В подростковом возрасте у нее был обнаружен туберкулез, пришедшийся на время революции. Мало того, что лекарств и медицинской помощи тогда почти не было, болезнь протекала крайне агрессивно. Она не вставала и не ела уже несколько дней. В стране царил полный бардак, и никто не знал, что будет завтра, поэтому обо всем приходилось думать заранее. Родители выбрали место на кладбище и договорились с мужиками, что они в ближайшее время выроют могилу. Рабочие уже предвкушали заработок и выпивку, однако бабушка сломала им планы и встала. Она немного поправилась, в стране тоже как-то понемногу началось налаживаться, и через некоторое время ей дали путевку в Крым на длительное лечение в туберкулезный санаторий. Она выздоровела, и больше о туберкулезе никто не вспоминал. Бабушка намного пережила своих более здоровых сестер, вырастила племянницу, вынянчила внучек, а потом еще и помогала мне с дочкой, – своей правнучкой.