Читать книгу "Благословляю на праведный бой! Сопротивление мировому злу - Иван Охлобыстин"

И сама акция – тоже некая игра. Внешне интересного на ней вообще ничего не будет. Приходит зритель, садится, видит вдали странную геометрию пирамиды, на которую взобрался бессовестный человек в черном костюме и целый час говорит. Во время разговора 77 светильников по диагонали загораются по одному каждую минуту. Вот и все мероприятие. Хотя, может быть, в финале подадим что-нибудь величественное, если уж совсем стесняться не будем.

Посол в массовое бессознательное?

– Вы рассказывали, как в детстве к вам пришло чувство, что человек бессмертен. Потом не было сомнений, метаний?

– В какой-то момент моя детская психика нашла своеобразное оправдание смерти: я себе тогда представлял, что если умру, то рожусь обязательно ещё один раз. Видите, с детства был еретиком. Сейчас я так не думаю, хотя знаю, что человек бессмертен. Но досконально – каким образом – не ведаю.

– Когда читаешь Ваши интервью, представляешь себе очень спокойного человека. Даже когда у Вашей супруги были серьезные проблемы со здоровьем, Вы, судя по Вашим рассказам не то чтобы не переживали, но ни минуты не отчаивались…

– Уровень моей уверенности в милости Божьей столь велик по гордыне моей, что я не сомневаюсь, что все будет, как нужно. Причем как бы что ни сложилось – все от Бога, а значит – хорошо.

– Что, вообще ни в чем не сомневаетесь в жизни?

– У меня противоречивая биография – значит, все-таки сомневаюсь. Просто я так доволен сложившейся жизнью! Само по себе утверждение попахивает экзальтацией, но это не экзальтация. Я же работал в разных областях и в каждой из них реализовался до призового уровня. Меня вот один журналист спрашивает: «Вы себя во многом искали…». Я говорю: «Вы ошибаетесь. Я себя во многом нашел». Я понимаю, что Господь ведёт меня, позволяет мне реализовываться. Как-то оно все получается…

– То, что вам не удалось на данном этапе совместить актерство и священство, для вас было болезненно?

– Да, болезненный, но здесь – милость Божья. Потому что, на самом деле, в моей работе заработок для прокорма семьи – не самое важное. Есть ещё много вопросов по интеграции православия в масс-медиа. Сложно это объяснить, но многие вещи нужно просто делать. Ведь что, прежде всего, захватывают, когда происходит революция? Телеграф, почту.

– То есть вы хотите сказать, что это как раз момент проповеди?

– В некотором смысле это миссионерство, насколько возможна, конечно, миссия от такого противоречивого образа. Все-таки я хороший рецептор, изучаю масс-медиа изнутри и регулярно докладываю священноначалию, в том числе друзьям епископам, которые находятся на очень высоком уровне развития. Причем я слежу за серьезными художественными тенденциями, за текучкой на валовом рынке телеиндустрии, меня интересуют вопросы внутренней идеологии. Сейчас мир меняется, меняется стремительно.

Кажется, Господь попускает, что откроется ещё несколько процентов нашего мозга. Мы стали слишком задумываться о возможности комбинировать будущее. Есть вопросы, которые к нам приближаются из мира философии и общей культуры, которые Церковь должна будет решить прямо сейчас. Либо она возьмет их в свою юрисдикцию, либо скажет, что этим заниматься нельзя.

Моя работа дает мне возможность делать и говорить о том, что я чувствую, о важных для меня истинах – о христианстве, о монархии – для большого количества народа. Я бы никогда не добился такой возможности, если бы не паразитировал на индустрии шоу-бизнеса. Причем сама индустрия знает, что я на ней паразитирую, и соглашается на это. Так что все происходит довольно честно.

– И вы, получается, являетесь посредником между масс-медиа и Церковью?

– Я, скажем так, посол. Посол в массовое бессознательное масс-медиа.

– И какие выводы из этого посольства?

– То, что происходит, в принципе, не так уж плохо. Хотя бы взять коллектив «Интернов». Работают простые люди, работают на выдохе, очень тяжело зарабатывают свои деньги. Им все равно, что делать, какой работой нагружать себя, лишь бы платили, не обманывали. Они отличаются завидной организованностью. Вот если я в семь двадцать выезжаю, значит, они уже в половину седьмого встают, – те, кто живет рядом со студией. И уходят в одиннадцать вечера – это происходит уже второй год. И по работе у нас особо не выходят чай пить. Отношения внутри коллектива хорошие, как будто люди находятся в сложной экспедиции. Многие, так или иначе, бывали в церкви. Много наших, православных. И наши приемлются этим миром. Не стесняются, девушки носят длинные юбки, платки, вводят это как моду – и это хорошо. На них ориентируются светские барышни, наши что-то у светских перенимают. Происходит момент интеграции, и не только на внешнем уровне.

С супругой

– Кого-то из коллег в шоу-бизнесе у Вас получилось привести к Богу своим примером?

– Это не я, это Господь посредством меня приводит людей к Богу. Просто возникает ощущение, что люди давно искали информацию, но у них не было возможности её получить.

– В чем, на Ваш взгляд, главная проблема современного человека сегодня?

– Не знаю. Я не отвечу на этот вопрос, поскольку я могу сказать наугад, либо попытаться быть оригинальным. Ни то, ни другое не хорошо. Мне кажется, человек со временем не меняется. Он достоин восхищения – с одной стороны, с другой стороны, мне кажется, что человек – это очень неудачный вариант для носителя сознания. Я в противоречиях по поводу человека.

– Вы говорили, что собираетесь в ближайшее время вернуться к священству. Планы не изменились?

– Ближайшее время будет, когда, наверное, Нюша поступит в институт. Это младшая, ей сейчас девять. А ведь есть и другие пять девочек…

– Что Вам в сегодняшней жизни не хватает без деятельного священства?

– У меня нет свободного времени, чтобы даже обдумать, чего мне не хватает. У меня всего слишком много. Вот вчера приехал домой, мы с Оксаной почаёвничали, чтобы хоть увидеться, в общих словах обговорили, кто чем занимался, и я уснул, не успев откинуть покрывало… И так два года.

– Психологи и священники в возрасте говорят, что семейную жизнь нужно постоянно чем-то подпитывать: беседы, разговоры, время только для двоих. А если времени не остается?

– Я использую любую возможность, чтобы Оксану вытащить в город. Иной раз я отпускаю машину и говорю: «Ксюша, заезжай за мной, мне надо на встречу». И вот она как бы и меня выручает, и заодно мы вместе прокатимся, пообщаемся. А потому я стараюсь выкроить время и затащить ее в кафе. Она сначала сопротивляется, а потом – соглашается. На какие-то мероприятия предпочитаю её брать, одну или с детьми. Я вообще люблю с детьми гулять. Мы и на великах вместе ездим.

– Всей семьёй?

– Да. Но сейчас редко получается. А когда было посвободнее, мы катались на горных великах от Тушино до Войковской – через лес, парк. Километров 14 мы наматываем, я как-то замерял. На Войковской есть небольшое кафе, мы перекусываем – кофе с круассанами, и едем обратно.