Читать книгу "Безмятежное зло - Яна Розова"

– А мама уже видела игру? – Невинно поинтересовалась Феня, приближаясь к прячущей глаза Кристине Петровне.

– Там холодно, – буркнула любящая бабушка. – Что это тебя сюда занесло, Саша?

– Значит, Богдан, ты встречаешься с моей мамой? Почему не говорил об этом?

Богдан просиял, будто выиграл сто миллионов и теперь давал интервью об этом на первом канале:

– Все произошло совершенно неожиданно, – сказал он, переводя взгляд своих ласковых глаз на Кристину Петровну (та продолжала поджимать губы). – Саша, я понимаю, почему тебе это все неприятно. Только у нас с тобой все равно ничего не получилось бы…

Феня подняла брови, чувствуя, что в ее мозгу вдруг стали активно рождаться вопросы. Пока у этих вопросов не было четких формулировок. Они больше походили на новорожденных котят – бесцельно бродили, натыкаясь друг на друга, а больше ничего.

Кристина Петровна впервые посмотрела на дочь прямо.

– Так ты, Саша, влюблена в Славу? – В ее душе боролись эгоизм и материнская любовь. – Слава, но ты ничего не говорил об этом…

– Почему «Слава»? – Феня насторожилась.

– Я вспомнил свое настоящее имя. Меня зовут Вячеслав Горяинов.

– А что еще вспомнил?

– Больше ничего.

– Что же, – широко улыбнулась советник брачного агентства, – рада была вас видеть, до свидания!

Уходя, Феня заметила, как изменилось лицо мамы – она будто спала, а теперь проснулась. Было забавно думать, что мама чувствует себя виноватой, отбив мужчину у родной дочери. Будь у Фени другая родительница, Феня избавила бы ее от необоснованных самоистязаний, сообщив, что между ней и Богданом ничего не было и быть не могло, но Феня свято верила в Кристину Петровну: она никогда не изменяла единственной страсти своей жизни, а именно любви к себе самой.

Теперь Феня отправилась домой. Хотелось есть, но хотелось и праздника. Вспомнив, что Валерка в коме и не пригласит ее на суши, она позвонила в суши-кафе и заказала себе восемь роллов «Филадельфия» на дом.

Ехал Грека через реку

И суши были доставлены, и жизнь готовилась улыбнуться Фене, когда затрещал телефон.

– Это Лукас, – сказала трубка. Феня, раздавленная пищевой фрустрацией, простонала в ответ нечто невразумительное. – Помогите мне, прошу вас! Катя злится, а я не хотел этого. Я думал, она поплачет и успокоится, как все женщины. Но Катя – богиня, она не как все!

Отчаяние греческого принца не могло тронуть сердце Фени – сам наворотил, сам и разбирайся. А он продолжал тараторить:

– Я был вынужден сбежать, ведь теперь я разорен! Как бы я смотрел в глаза Кате, ведь пришлось бы продать наш большой дом, машину. У Кати не было бы красивых платьев, у детей – поездки в Диснейленд.

Грустно глядя на суши, Феня спросила:

– Так что случилось-то?

– У моей семьи были отели на Черном море, ими наемный управляющий занимался. Этим летом случилось наводнение – отели затопило, их теперь надо ремонтировать. Управляющий, сволочь, деньги на ремонт взял и сбежал с ними! Все лето отели простояли впустую. И теперь у меня больше нет ни гроша! На последние деньги я купил паспорт, уехать смог. Сейчас работаю на апельсиновой плантации…

– Но вы же кучу денег оставили Кате!

– Да, это был страховой фонд, который мой отец создал, и те деньги, что удалось выручить, продав затопленные отели. А больше у нас нет ничего! Катя разлюбит меня, если мы будем в бедности жить! Но как же я по ней тоскую! Что мне делать?!

– Я не могу вам помогать, мой клиент – Катя.

– Я заплачу!

– Вы разорены, – мстительно ответила Феня. – И потом ты мне не нравишься.

– Почему?

– Потому что не слушаешь меня! Я расписала твою будущую жену от – и до! Она же совершенно нематериальна, она к деньгам равнодушна! Ты не смог ее купить, помнишь? Тебе пришлось ее завоевать, убедить в своей любви, влюбить в себя. Да, деньги помогли, но главное – ты смог показать свои лучшие качества и понравиться ей. Кстати, Сент-Экзюпери-то почитал?..

– Ага.

– И что он говорит?

– Ну…

– Мы в ответе за тех, кого приручили, Лукас! А ты Катю приручил, а на ответственность свою наплевал! Ты ее недостоин.

Лукас даже всхлипнул.

– И если у тебя возникли проблемы, угрожающие браку, ты должны был прийти ко мне, а не разыгрывать тут спектакль на тему «Спасите! Тону! Буль-буль!»…

В трубке раздался совершенно неожиданный для Фени сдавленный смешок, а затем – Лукас расхохотался вволю.

– Александра, я вас обожаю! Буль-буль, говорите? Да, вы правы, я – кретин полный! Идиотус! А моя двоюродная сестра тут, в Греции, говорит, что я сбежал от жены потому, что чувствовал вину. Она психотерапевт.

– Какую вину?

– Мои родители погибли во время пожара, а я все равно был так счастлив с Катей, что не передать словами! Мало скорбел, слабо. И тогда мое подсознание заставило меня разрушить это счастье. Чтобы страдать.

– Ну, знаете!.. – Психология Феню временами вводила в ступор.

– Вы правы, я же приручил Катю и не должен ее бросать! Предложите Кате приехать ко мне в Грецию с детьми и сами приезжайте! Я тут осмотрелся, с братом посоветовался. Он говорит, что семья нам с Катей поможет. Я так хотел, чтобы она была счастлива, но не понимал, что надо для этого делать.

– Ладно, поговорю с ней, – буркнула Феня, пытаясь сохранить бюрократический тон, но уже очарованная непосредственностью собеседника.

Суши от ожидания не испортились, а оказались еще вкуснее, чем ожидалось. Решительно, жизнь приходила в норму!

Вечером к Фене пришли гости – Славовна и Варька. Они не предупредили о визите, но Феня, как только увидела бабушку и внучку в дверной глазок, так сразу же обрадовалась. И пусть со Славовной расстаться пришлось нехорошо, и пусть Варька ни разу не позвонила после своего ухода, уже то, что они пришли, означало крайне много.

Первым делом, даже не поздоровавшись, Славовна повинилась:

– Сашенька, прости старую дуру! Я напала на тебя, даже не дав тебе слова сказать, и наговорила такой чуши!

Феня открыла рот, чтобы прервать поток самобичевания, однако Славовна и на этот раз не собиралась ее слушать:

– Понимаешь, я ведь всю жизнь толстухой была! В юности все худеть бросалась, но не понимала, что для этого делать. Не ела, падала в обмороки. Со мной вместе худела моя подружка Валька. Мы дошли до того, что стали соревноваться, кто дольше сможет не есть. Она не ела трое суток. А у Вальки был диабет. На четвертые сутки она впала в кому и умерла. Нам было по семнадцать. И после этого я зареклась худеть.

– Славовна, я на вас не в обиде, – ответила ей Феня очень великодушно. Она не могла глаз отвести от Варьки, снявшей свою дутую куртку и стоявшей перед ней, опустив руки. Всем своим видом – тонкой талией, длинной шеей, стройными ножками – Варька демонстрировала свои успехи, а были они ошеломительны!