Читать книгу "Таиландский детектив - Ирина Баздырева"

У Кати уже не было сил смеяться, видя с какой агрессивностью, обычно приветливые, улыбчивые тайцы, отгоняют назойливого фаранго от своих товаров и, как искренне удивлялся каждый раз Семен Геннадьевич, почему, вдруг, перестали понимать его тайский.

— Они же здесь, в Чиангмае, дикие, не то, что в Бангкоке, где туристов больше чем самих тайцев, — сокрушался он.

— Мне кажется, что мы здесь уже проходили, — Катя кивнула на хихикающую тетушку, торгующую зонтиками и соломенными шляпами.

— Ты все придумываешь, рыба моя, — беспечно отмахнулся он от нее, но уже через минуту озабочено погладил себя по лысине, глядя как продавец бус вдруг замахал на них руками. — Он говорит, что мы только и делаем, что бестолково ходим вокруг его лотка. Ничего себе, а?

Закончилось их блуждание тем, что едва стоящий на ногах Семен Геннадьевич с повисшей у него на руке, обессиленной от смеха Катей, наткнулся на полицейского.

Представитель власти вежливо осведомился, может ли он чем-нибудь им помочь. Не надеясь уже на свой тайский, Семен Геннадьевич, подкрепляя свои слова жестами, попросил отвести их в то растреклятое кафе, которое они вот уже битый час не могут отыскать. Под конец своей речи, чтобы полицейский окончательно понял его, он изобразил, что пьет из чашечки кофе, для большей убедительности, оттопырив при этом мизинец. Катя не в силах уже вынести этого зрелища, уткнувшись в его плечо, больше стонала, чем смеялась. Семен Геннадьевич, глядя на серьезного полицейского, так ничего и не понявшего из его пантомимы, приуныл. Вдруг полицейский сделал им знак следовать за ним и, тут уже испугалась Катя, что вместо кафе их отведут сейчас в участок.

— За что? — возмутился Семен Геннадьевич ее предположению.

— За то наверное, что приставали к торговцам.

— Ну, тогда нас, скорей всего поведут осматривать местный вытрезвитель, — сказал он, и вдруг громко и радостно выругался.

Через минуту они стояли у кафе, озабочено разглядывая его витрину мимо которой проходили не раз, безуспешно разыскивая его.

— Кхоп кхун, — сложив ладони, поклонился благодарный Семен Геннадьевич полицейскому, умудряясь произнести это как «хлоп кун».

Полицейский, сохраняя серьезность, кивнул и, посмотрев на задохнувшуюся от нового приступа смеха, Катю, вдруг сделал характерный жест, так хорошо знакомый каждому русскому — щелкнул себя по шее пальцем и, покачивая головой, пошел дальше.

— Ты глянь, Катюха, родина и здесь напоминает о себе, — удивлялся Семен Геннадьевич, открывая перед Катей дверь в кафе.

Их окутал густой терпкий аромат кофе и сладкой сдобы. Устроившись на мягких банкетках, они блаженно вытянули гудящие ноги.

— Что будешь пить?

— Кофе.

Семен Геннадьевич рассмеялся.

— Я анекдот вспомнил. Посетитель официанту: «Можно мне кофе», на что официант ему: «Откуда мне знать: можно вам кофе или нет».

— Ну, пожалуйста, пощадите меня… — стонала Катя. — У меня уже нет никаких сил смеяться…

Заказав по чашке кофе, они принялись вспоминать в какой стороне оставили «Хонду». Принесли кофе и отхлебнув его, Катя поморщилась — оно имело странный привкус и казалось очень крепким. Семен Геннадьевич, напротив, хлебнув его, недоверчиво причмокнул и, озадаченно посмотрев в чашечку, быстро допил то, что там оставалось.

— Это какой-то заговор, честное слово, — хмыкнул он, подозрительно оглядевшись. — Тайцы, вконец решили споить нас — кофе-то с коньяком.

— Но ты же сам его заказал.

— Да? — удивился он, и вдруг по свойски обнял ее за плечи: — Ну что? Полегчало немного?

Катя кивнула, хотя его предположение было далеко от истины, но зачем расстраивать и его. Заправив выбившуюся прядь светлых волос за ухо, она обреченно посмотрела на спешащих, толкающихся за витриной кафе, людей.

— Ну, случился с вами этот грех. С кем не бывает. Здесь нет ничего такого? Все ж понятно. Он спас тебя, и ты его отблагодарила, — он потрепал ее по плечу. — Только ничего лишнего не бери в голову, ладно? Что, мол, это любовь, единственная там и распоследняя. Выбрось его из головы и не убивайся так по нему. Чужой он, пойми. Не наш. Уж будь уверена для него ты точно, одна из многих. Очередная интрижка. Ну и забудь.

Кате оставалось молча проглотить и это.

— Черт, где же искать машину? — вздохнул Прасько.

— Я где-то здесь видела стоянку такси.

— Ну, на такси мы до темноты ее точно разыщем, — приободрился Семен Геннадьевич. — Нечего скалиться. Уж кто-кто, а таксисты должны знать здесь все стоянки. Так что давай поднимайся. Теперь ты поведешь меня.

Они вышли из кафе и заозирались по сторонам в надежде найти, хоть какой-то признак стоянки такси, но вместо этого увидели уже знакомого им полицейского или, вернее, полицейский заметил их и подошел к ним.

— Простите. Но нам нужно теперь найти стоянку такси, чтобы на такси, отыскать парковку, где я оставил свою машину. Если она конечно еще там… — начал объясняться с ним на тайском, английском и русском Семен Геннадьевич, придерживая Катю, которую вело в сторону.

Озадаченный полицейский попросил русского повторить свою просьбу еще раз и когда Семен Геннадьевич медленно, помогая себе жестами объяснил, что ему нужно, подхватил под руки Катю и Семен Геннадьевича и повел их на стоянку такси. Усадив обоих на скамью, попросил подождать, пока он не найдет хонду. Семен Геннадьевич вынул свою визитку и торопливо накарябал на обратной ее стороне номерной знак машины, попеременно роняя то ручку, то саму визитку. Разглядывая ее, полицейский попросил его уточнить написанное. Тот минуту разглядывал визитку, тщетно пытаясь разобрать, то что написал на ней. Предчувствуя, что еще немного, и от смеха она просто скончается, Катя, уткнулась в плечо Семен Геннадьевича, не желая больше ничего ни видеть ни слышать и, кажется совсем отключилась, потому что когда очнулась, то обнаружила, что полицейский исчез, зато с другой стороны к Семену Геннадьевичу недвусмысленно прижимается какая-то девица.

— Это кто? — поинтересовалась Катя, сонно щурясь.

— Откуда я знаю, — сердитый ответил он.

— Ни на минуту нельзя оставить одного, — проворчала Катя.

Семен Геннадьевич что-то сказал девице и та, испуганно отдернула руку, которой поглаживала его то по лысине, то по плечу.

— Что это с ней?

— Тебя испугалась, рыба моя.

— Я так ужасно выгляжу? — в свою очередь перепугалась Катя.

— Я ей сказал, что это ты отметелила проститутку в «Бешеной корове», когда та вздумала увести у тебя мужика.

— А-а… Скажи ей, чтобы успокоилась. Сегодня я драться не буду.

— Не, не скажу.

— Почему? — Катя посмотрела на, настороженно следившую за ней, девицу.

— Больно дорого берет, а сама что-то уж больно тощая, — с сомнением оглядел ее Семен Геннадьевич.