Читать книгу "Честь Афродиты - Владислав Вишневский"

— Маша, извини подлеца, совсем заматываюсь, забываю.

— Значит, в том, нашем кафе, на бугре… через полчаса.

— Маня, я боюсь, не успею.

— Только попробуй у меня.

— Есть, гражданин начальник. Буду как штык.

— Договорились.

— Ну пока…

— Что?

— Ой, извиняюсь, до встречи.

— То то…

Таким образом она успела переговорить ещё с двумя своими знакомыми, когда влетел главный редактор.

— Всё, Маня, я подредактировал. Статья пойдёт. Уже в вёрстке. А имя я своё поставил. Извини. За тем и пришёл.

— Николай Николаевич! — взревела Марго. — Это с какой это стати? Автор же я!!

— Маша, только в целях твоей безопасности, только в них. Мне всё пофиг, а тебе жить.

Кола Никола в очередной раз брал удар на себя, если последует.

— Николай Николаевич, ну вы же обещали…

— Да обещал. И ещё раз говорю — это в последний раз. Редактируй и подписывайся сама. Разрешаю.

— Николай Николаевич, ловлю на слове.

— Естественно! Когда я тебя обманывал.

На встречу в кафе молодые люди собрались точно в указанное Марго время. Как электрички приходят в японском Токио, знатоки это утверждают, минута в минуту. Само кафе можно не описывать, кафе и кафе, к тому же — мороженое. Несбыточная детская мечта всех детдомовцев. Сейчас — хоть от пуза, — кафе принадлежало Надежде Юрьевне. Отчество у неё, надо понимать, в честь первого космонавта.

Навалившись на стол руками, сидел знакомый нам по телефонному разговору Валентин Григорьевич, бизнесмен-предприниматель. Здоровяк, в летнем светлом костюме, жёлтой майке под горло с какой-то «не нашей» надписью, в узконосых модных туфлях без носков. Так и не привык Валька-толстяк надевать носки. Жизнерадостный, энергичный, по лицу которого всё время пробегали тени каких-то возможных хохм и подначек, но он успешно гасил их, под строгим взглядом Марго. Была и девушка…

Ну, девушка или молодая женщина — не поймёшь, высокая, в груди плоская, но с пышной причёской, с тенями на веках, ярко накрашенными губами, быстроглазая, говорливая, с бирюзовыми серёжками, которые никак не могли успокоиться от резких движений головы хозяйки, трепыхалась и бирюзовая цепочка на шее и на запястье левой руки, была она в лосинах и широком ярком блузоне, на ногах туфли на высоком каблуке. Ногти на пальцах рук длинные и выкрашены в тон губам. Девушка быстрая и говорливая. Вероника Вячеславовна Ветрова. В детдоме её так и прозвали — Верка-сквозняк. Всё всегда знала, всё видела, смело вступала в любые споры, которые естественно часто заканчивались дракой. Руки у Верки с детства были длинными, ноги тоже, сбить её с ног или «достать» можно было только палкой или веслом, что в детдоме считалось западло и не применялось, потому Верка и выходила победительницей. Никогда не ревела, никому не жаловалась, никого не сдавала. Мальчишки, даже из старших групп, её побаивались и уважали, она пользовалась успехом у мальчишек, хотя сама она их в грош не ставила. «Пацаны! Ну пацаны, что с них возьмешь. Дураки!» Выучилась на фельдшера. Пришёл и Вася.

Вася — это Василий Юрьевич Никулин. Тоже бывший детдомовец, сейчас таксист. Нескладный внешне, флегматичный, на чём-то своём всегда упёртый. Думает всё… Десятилетку закончил успешно, но поступил не в цирковое училище, как надеялись воспитатели, а в индустриальный техникум… Тем самым, не оправдал надежд, не стал вторым Никулиным, потому что с детства к технике склонен был. Начинал с утюгов, чинил их, даже какие исправные были. Разберёт, посмотрит, соберёт… Снова разберёт, посмотрит… Потом как-то два дня не вылезал из стиральной машины, она отчего-то сломалась. Директриса уже помощь в райсобесе запросила, деньги на новую стала собирать, а он взял и починил. К удивлению обслуживающего персонала детского дома, и гордости его воспитанников. Лет пять ещё техника исправно работала. Потом где-то со свалки притащил брошенный мотоцикл… Вернее, скелет от него… Не бросил. Год целый с ним возился. Угол возле угольного сарая вонючими железками завалил, а мотоцикл собрал. Не только всё приладил, но и завёл… Дыму было, грохоту, о! Всю детдомовскую детвору на нём по очереди по двору катал, дымно чадя своим «примусом». Радости-то было, и смеха… Насквозь все бензином пропахли… Стиральная машина неделю потом работала без отдыха. Механиком Васька стал. Его так и прозвали — Васька-механик-золотые руки. Сейчас — таксистом работает. Присутствовала и известная нам Маша Галина Светлова, и хозяйка «сладкого дома» — Надежда Юрьевна Макарова. Красивая женщина. Даже очень красивая…

Фамилия у неё не в честь известного пистолета, а в честь актрисы Инны Макаровой. Девочка с первых дней в детдоме считалась признанной красавицей. Головка белокурая, в кудряшках, лобик чистенький и овальчиком, носик чуть курносый, глаза большие, широко посаженные и васильково-голубые, и внимательные, ротик бантиком. Ушки, конечно, маленькие, розовенькие, аккуратненькие, ручки ножки тоже и улыбка, и смех — весенним колокольчиком… Дилинь-дилинь так, дилинь-дилинь… Ей тогда было три года или четыре… Глядя на неё нянечки заворожено умилялись, слов подходящих не находили, вздыхали — ой, красавицей девка будет. В том смысле, что не родись красивой, а родись счастливой. Девочку любили, жалели и оберегали. Мальчишки просто немели, тупели, шёлковыми становились, некоторые девчонки ей завидовали, но не по-злому, а так. Потому что мальчишек вдвое больше было, и разных… А Надька отъявленным сорванцом росла, её Верка-сквознячка всегда выручала. Подругой была. Теперь вот директор кафе-мороженое она. Нынешние детдомовские здесь «первые» посетители.

— Ой, ребята, какого я морячка вчера встретила… Вы не поверите! — вертясь и сверкая глазами, восторженно заявила Вероника Ветрова.

— Верка, опять! — насторожился Валентин Григорьевич. Верка прошлый раз ужасно сильно влюбилась, попыталась даже таблетками отравиться от неразделённой любви. Спасли! Это и насторожило Валентина Григорьевича. — Смотри мне, — пригрозил он, — чтоб без таблеток. Дай мне его данные, просветим — я с ним поговорю, потом и…

— Так всё, Вера, Валя, хватит трепаться, — остановила Надежда Макарова, хозяйка кафе. — Маша, говори, что за дело, времени нет, видишь…

Действительно, кафе почти заполнено детьми, галдящей и подвижной мелюзгой. Для бывших детдомовцев привычная атмосфера, как раньше… Кто их секреты подслушивать здесь будет…

— Нужна ваша помощь.

— Ну, Маш, какие дела… Сколько? — Спросил Валька и полез в карман.

— Тут другое, — остановила его руку Марго и в общих чертах поведала присутствующим об убийстве в гостинице, об аварии и сгоревших трупах…

Слушая, Валентин по-детски со вкусом слизывал с ложечки мороженое. Чашечка и ложечка терялись в его больших руках. Вероника Ветрова сочувствующе качала головой. Надежда Макарова хмурила лоб, Василий спокойно ел мороженое…

— Так от нас-то что надо, Маша? — Отодвинув от себя уже пустую креманку, Валентин пожал плечами. — Мы же, в натуре, не менты тебе какие, не прокуратура, не… ссуч…