Читать книгу "Здесь и сейчас - Гийом Мюссо"

Я знал его историю, знал ее трагический конец, но на этот раз, слушая ее уже в десятый раз, вдруг заметил какие-то несуразности.

— Послушай, а как ты все-таки сумел убедить Сару тебя выслушать? Как вы могли оставаться вместе, если виделись так редко?

Салливан встал, потянулся. Я думал, он хочет мне ответить, а он зачерпнул деревянным ковшом ледяной воды и вылил на меня.

— Здорово бодрит, не так ли?

Я заорал, а он расхохотался.

Я сердито глядел на Салливана, и тут в парилку вошли два здоровенных мужика. Два русских с бритыми головами, в татуировках с ног до головы, в трусах и майках.

— Сеанс массажа, — объявил Салливан.

Не очень-то мне хотелось попадать им руки, но ритуал есть ритуал, и я покорился.

Массаж свелся к тому, что меня обильно смазали оливковым маслом и стали хлестать вениками из березовых и дубовых веток. Поначалу я недовольно зажимался, потом расслабился и позволил как следует себя отхлестать. Мне понравился свежий лесной запах, и я продолжил разговор с дедом, который лежал на соседнем столе.

— Чем занимался последние три года? — спросил я.

— Заработал кучу денег.

— Да ты что? На бирже?

В ответ он произнес «угу», а потом добавил:

— Золотые слитки я продал в девяносто пятом. И на всю сумму начал играть. За пять лет стоимость бумаг возросла в пять раз. И я все их продал до обвала по хорошей цене.

— А что было? Экономический кризис?

— Нет, лопнул мыльный пузырь. Технологический срыв. Его можно было предвидеть. Помнишь, что сказал Кейнс? «Деревья никогда не дорастают до неба». Они еще долго будут приходить в себя. И для безголовых игроков все пошло прахом.

Старик насмешливо улыбнулся.

— Дурачье! Им понадобилось целых пять лет, чтобы понять, что они покупают и продают воздух. Что их вложения никогда не станут рентабельными, что речь идет только о посулах…

— А ты? Ты оказался хитрее других?

— Намного, — с удовлетворением подтвердил дед.

— И что будешь делать с деньгами?

— Я берегу их для тебя, Артур.

Я грустно усмехнулся:

— У меня не будет времени их потратить.

— Не пренебрегай деньгами, малыш. Деньги — залог свободы. Твоя жизнь еще не кончена, и, поверь моему опыту, тебя еще ждут такие повороты, когда наличие подкожного жирка окажется решающим для осуществления твоих планов.

3

— Держи, это тебе. — Дед торжественно протянул мне паспорт.

Я открыл книжечку, посмотрел на свою фотографию и сразу же вспомнил контору «Стэн, переписка» на Манхэттене.

— Подлинная фальшивка? — улыбнулся я.

— Подлинней не бывает, — согласился Салливан. — Качественная работа. Лучше чем настоящий.

В шесть часов вечера мы стояли в очереди в маленьком еврейском ресторанчике на Хьюстон-стрит, где, по мнению Салливана, пекли лучшие в мире рогалики.

После бани мы вернулись к деду домой, и я провел послеобеденное время у камина, слушая телевизор и листая старые газеты. Узнал, что умерли Фрэнк Синатра, Стэнли Кубрик, Джо Ди Маджо, Иегуди Менухин. С ужасом прочитал сообщение о массовом убийстве в школе «Колумбайн». Понял, что Билл Клинтон избежал импичмента, который грозил ему из-за скандальной истории с Левински, и что после подсчета и пересчета голосов и пятинедельных юридических разбирательств в стране вот уже несколько дней новый президент — Джордж У. Буш-младший.

— Следующий, пожалуйста!

Я подошел к стойке. Мне трудно было скрыть бурчание моего изголодавшегося желудка. Я взял два рогалика с кунжутом, семгой, каперсами, луком и сырным соусом, и мы с Салливаном пристроились у стоячего столика возле входа.

Как только мы расположились, дед достал старый план Башни двадцати четырех ветров.

— Все последнее время я изучал историю маяка, его строительство, архитектуру. Во что бы то ни стало пытался понять суть заклятия, которое нас коснулось.

— Что-нибудь нашел?

— К несчастью, ничего. И это только укрепило меня в мысли, что заклятие невозможно разрушить.

— Никогда с этим не соглашусь, — заявил я, откусив кусочек аппетитного сэндвича.

— Поступай как знаешь, но ты собираешься вступить в бой, в котором непременно потерпишь поражение. А я совсем не уверен, что пустая трата времени — лучшее из решений.

Салливан проглотил кусочек селедки в уксусе и продолжал:

— Мне думается, что маяк — своеобразная метафора жизни вообще. Точнее, судьбы. Ты же не можешь бороться с судьбой.

Я расправился с первым рогаликом и выковыривал зернышки кунжута из второго.

— Я не верю в судьбу, — заявил я.

— Я имею в виду, так сказать, «неизбежный ход вещей». Ты знаешь, как звучало философское определение судьбы в античности?

Я отрицательно покачал головой. Дед важно произнес:

— «Извечная причина, по которой произошло то, что произошло в прошлом, происходит сейчас и будет происходить в будущем».

— Мне трудно себе представить, что жизнь может быть расписана заранее. Это было бы слишком просто. Никакой тебе ответственности, никакой вины, грехов, никакой инициативы.

— Есть вещи, которые происходят, потому что должны произойти, и единственная возможность не страдать от них — это принять их и примириться с ними, — наставительно изрек Салливан.

Я насмешливо хмыкнул. Мне показалось, что своими высокопарными фразами Салливан стремится навесить мне на уши очередную порцию лапши. И решил подкинуть ему другую идейку:

— А ты никогда не думал, что то, что с нами происходит, — это своего рода возмездие?

— Возмездие?

— Ну да. Наказание, которое дает возможность искупить совершенный грех.

Салливан повернул голову и взглянул сквозь стекло на белоснежный город. Снег накрыл его пеленой, и он словно бы замер.

— Какой именно грех, ты можешь мне сказать? — спросил дед.

Ничего толкового на этот счет я сказать не мог.

4

Мы вернулись домой. Салливан подбросил в камин толстое полено, налил нам по рюмочке шерри и закурил сигару.

Весь вечер он старался приохотить меня к Интернету, открыв все его прелести. На портативном компьютере с пластиковым корпусом он учил меня плавать в Сети и посылать электронные письма.

Потом выпил еще стаканчик шерри и мирно задремал в своем кресле. Надев наушники, я всю ночь странствовал по киберпространству. Я создал себе адрес в электронной почте, слушал шлягеры этого года (навязчивую Maria, Maria Карлоса Сантаны, Californication Red Hot Chili Peppers, Beautiful Day U2 и песню Stan одного рэпера по имени Эминем). Не один час я провел на сайтах ведущих газет, побывал на форумах, где обсуждали феномен Гарри Поттера, и на других, где волновались по поводу расшифровки генома человека. Я как раз вышел на сайт «Ред Соке», моей любимой бейсбольной команды, и вдруг заметил, что солнце уже взошло.