Читать книгу "Психоманипуляции вокруг нас - Владимир Тараненко"

8.1. ХАРИЗМА НА СЕГОДНЯ И НА ЗАВТРА

Харизма уже изначально является брэндом. Как говорят в старой доброй Англии: «Чтобы быть пэром, нужно им родиться».

Размышления современного маркетолога

Харизму мы не придумали, она приходит и уходит сама. Кому как повезет.

Козьма Прутков. Карма бизнеса

Совместимы ли понятия лидерство и харизма в их сегодняшней трактовке? То, что в бизнесе принят культ лидера и лидерства не требует доказательств. Вырвавшемуся далеко вперед полагается все, отставшим и опоздавшим, как говорится – кости от пиршества первого. Мораль сия придумана отнюдь не нами, но времена сегодняшние как-то особо усилили лидерский аспект.

Впрочем, понять нынешних социальных архитекторов можно, если учесть, что вручить приз, пусть и наилучший, лишь одному – это все же дешевле, нежели воздавать должное всем участникам гонок и состязаний. Опять же институт лидерства максимально выжимает из общества все соки для поддержания духа соперничества, да так, что на что-либо уже попросту не остается ни средств, ни времени, ни желания. Как это ни парадоксально, но лидерство – функция легко контролируемая и регулируемая со стороны. Например, со стороны тех, кто организовывает соревнования. Пожалуй, мы все нынче живем в одном гигантском казино, которое ни при каких обстоятельствах не намерено оставаться в накладе. И сорвавшему банк или куш мы склонны с душевным упоением еще и приписать харизму. Таким образом, буквально обожествляется место в списке под номером один, которое наделяется особыми качествами и добродетелями. (Получается, бегущий в толпе первым к пропасти – тоже лидер? Со всеми вытекающими отсюда почестями? Так сказать, за образцовый проумшн, ведущий к гибели без лишних проволочек.)

Почти сакральный культ лидерства в наши дни отчасти объясняется низвержением идолов и кумиров с небес на землю. Теперь кто победил, тот и прав, потому что ориентиров априори уже нет, и дорожные указатели придумывает по ходу движения вырвавшийся вперед авангард. Иными словами, что есть истина, диктует самый-самый первый. Он сам зажигает свою путеводную звезду, но вот тушат ее почему-то другие. Так уж повелось на состязаниях: сегодня ты, а завтра – я. Чтобы продлить или увековечить свое лидерское благосостояние и была призвана на помощь харизма. Что в конечном счете лишь усугубило блеск и нищету лидерства как новой непреложной парадигмы человеческого бытия.

Между лидерством и харизмой гораздо больше различий нежели родства. Эти два понятия скорее антагонистичны, нежели синергичны. Посудите сами. Харизма всегда самодостаточна и не требует дополнительных доказательств, тогда как лидерство нужно ежесекундно и тотально подтверждать. Лидерство легко уступить более удачливому, харизму – практически невозможно утерять. Лидерство требует вознаграждения за свое тяжкое бремя идти первому в связке, харизма не просит, но воздает. Схематически это можно изобразить так: если лидерство – прежде всего затраты, а потом дивиденды за успех и победу (т. е. «—» на «++»); то харизма – скорее приумножение благого качества при его реализации (в нашем примере: «+» на «++»).

Рискнем утверждать, что харизма противоречит законам классической термодинамики, в которой для того, чтобы что-то поиметь, нужно обязательно затратить. Харизматические проявления несколько иной природы, они метафизичны и подтверждают правило, что высокоразвитые структуры менее зависимы от прихода энергии и вложений извне. Безусловно, харизматическая личность вполне может оказаться лидером, проводником, пионером в сфере своей профессиональной деятельности, пожиная за свои труды заслуженные плоды, но в конечном счете не это придало ей харизматичность. Скорее именно харизма породила успех. И наоборот, далеко не всякий лидер в политике, бизнесе, искусстве может обладать харизмой. Наличие последней можно лишь изобразить, как бы и побыть калифом на час.

Отождествлять успех и харизму тем более не корректно. Даже при неудачах харизма как особое качество не исчезает, наоборот, именно в такие моменты она проявляется наиболее сильно и ярко. Способность харизмы противостоять злому року и бедам подмечена еще со времен эпохи мученичества в раннем христианстве. Христиане в римской армии оказывались самыми стойкими и преданными солдатами и офицерами, они не боялись смерти и не отказывались от своего воинского долга. Лишь бы их не заставляли обожествлять земных кумиров. Будущий император Константин I смог в этом воочию убедиться в ходе битвы на Мильвийском мосту в Риме против такого же претендента на трон Максенция (28 октября 312 г. н. э.). Имея в своем распоряжении всего 25 000 легионеров против 170 000 пехоты и 18 000 конницы у Максенция, Константин, по сути, на марше нанес сокрушительное поражение последнему. Говорят, Максенций слишком ревностно верил Сивиллиным пророчествам из книг и, вопреки военному рассудку, сменил обороняющую диспозицию на атакующую; что, впрочем, с таким перевесом сил вполне допустимо. То, что произошло в итоге, казалось чудом даже язычникам. Тем более что с точки зрения тогдашних современников армия Константина состояла из аутсайдеров – гонимых и отверженных христиан.

…Нечто подобное произойдет при Пуатье в 732 г., когда несколько тысяч рыцарей-христиан франкского майордома Карла Мартелла выдержат бой с 30-тысячным экспедиционным корпусом арабского халифата. Выстояв в жаркой схватке целый день, рыцари ночью разожгут костры и начнут править молебен. Они будут готовиться к достойной смерти, которая при таком соотношении сил была неизбежна. Но первые лучи солнца, к изумлению «воинов Христа», осветили… брошенный в спешке лагерь завоевателей. Те ушли, так и «не попрощавшись». Как отметят позже историки, арабский предводитель не рискнул подорвать свой… имидж. А вдруг поражение на фоне столь громких побед и обширных завоеваний (как-никак Пуатье – это почти средина Франции, от него рукой подать до города Тура, а там – Орлеан и Париж)? Приведенный пример показательный, ибо он отчетливо демонстрирует принципиальную разницу между имиджем и харизмой. Рыцари времен раннесредневековой героики скорее всего обладали всеми признаками харизмы, в то время как арабская легкая конница сыскала себе славу непобедимой. Первые с сознательной уверенностью шли на поражение, тогда как вторым ни в коем случае нельзя было рисковать уже наработанным успехом.

Пожалуй, с тех пор ничего в этом плане принципиально не изменилось. Кто-то изо всех сил пытается убедить остальных, что он «еще может» и «при силе», а кто-то в то же время просто делает свою работу и выполняет свой долг. За результат он не беспокоится, судить ведь ему, а не зрителям с галерки. Даже если он потерпел поражение, то не впадет в отчаяние – возможно, через какое-то время все увидят положительные последствия так называемой неудачи…

Понятно, что современная технология имиджа этого никогда не допустит. Где же это видано, чтобы проигравший оказался прав?! И как можно не реагировать на мнение окружающих? Но… харизма именно так зачастую и действует. Она никоим образом не подвластна имиджу. Это имидж вынужден подстраиваться под харизму, чтобы создать впечатление образа, которого ожидают вовне, то бишь подчиненные, поклонники, избиратели, зрители и т. д. И если имидж – это образ себя, который мы создаем в глазах окружающих, то харизма – деяния, которые оставляют после себя впечатление. Если первое – театр, спектакль, представление, то второе – самореализация и непрерывное приумножение потенций и могущества. На то, чтобы создать «нужный имидж», ныне тратятся гигантские средства, которые, по сути, выбрасывает в воздух, поскольку имидж можно изобразить, но он обязательно потребует проверки реальностью, и здесь понадобится… либо харизма, либо помощь извне, кредиты «под…», интервенция, но нередко – просто диктатура и принуждение, которые отстрочат крах, но вряд ли спасут от него. И если имидж есть отчужденная от субъекта функция «для кого-то…» или «для чего-то…», то харизма, существует и проявляется сама по себе и, собственно говоря, сама для себя.