Читать книгу "Сестрички с севера - Шэн Кэи"

Чжан Вэймэй испуганно выпрямилась, явно навострив уши, чтобы узнать, как избавиться от прыщей, которые так сильно отравляли ей жизнь. Она быстро схватила ручку и переспросила:

– Что? Что? Повтори еще раз, я запишу.

Цянь Сяохун еще раз повторила название лекарства.

– «Таньцинь-1» звучит как название искусственного спутника. – Чжан Вэймэй скрипела ручкой по бумаге, а глазки, напоминавшие крыс, быстро бегали.

Затем Чжан Вэймэй вкратце рассказала о себе и прониклась к Цянь Сяохун дружескими чувствами. Прошло совсем немного времени, достаточного разве чтобы справить большую нужду, как тот шаркающий мужик спустился сдать номер. Его пыл явно поугас, видно было, что он получил удовольствие, и даже, сдавая номер, попытался, запинаясь, пошутить с Цянь Сяохун на путунхуа. Его спутница выглядела так, словно всего лишь заходила в дамскую комнату, она как ни в чем ни бывало пересекла фойе, вышла на улицу, повернула направо и испарилась. Когда мужик резко повернулся, Цянь Сяохун уставилась на его задницу, которая стала куда более плоской.

6

Цянь Сяохун решила, что эта работа – не бей лежачего, делать особо нечего, кроме как регистрировать гостей, проверять удостоверения личности, заполнять карточки для полиции. В особо приятные моменты можно кокетничать с постояльцами, внимательно рассматривать входящих и выходящих мужчин и женщин, распускать сплетни о гостях и их личных делах. Разумеется, даже когда настроение падало настолько, что хотелось что-то разбить, все равно нужно было держать лицо и обворожительно улыбаться, тогда и за месяц нормально заплатят. Если честно, то работа заключалась в том, чтобы торговать собой, но не телом, а улыбкой, так что поприличнее.

По мере приближения новогодних праздников рабочая дисциплина в отеле разболталась еще сильнее, сотрудники совсем отбились от рук и частенько лодырничали. Но Чжан Вэймэй скучать не приходилось. Она замучила ненавистные прыщи и выщипала весь пушок вокруг бровей так, что ее короткие брови выглядели словно неожиданно появившиеся на поверхности подводные рифы. Кроме того, она перебирала волосы, выискивала секущиеся кончики и подстригала их по одному, если вдруг обстригала какой-то волос по ошибке, то издавала крик ужаса. А в остальном в ее настроении не наблюдалось никаких перемен. Дежурить вместе с Чжан Вэймэй, увлекшейся самолюбованием, разумеется, было скучно. Цянь Сяохун больше всего нравилось работать в паре с А-Син или У Ин. Смотреть на А-Син – эстетическое удовольствием, У Ин взрослая и с хорошим чувством юмора, а самое важное, они сошлись характерами, и общение напоминало пробежку по лужайке в солнечный день.

Заводя новых друзей, нельзя забывать про старых. Цянь Сяохун все еще беспокоила проблема Ли Сыцзян. Она отработала половину смены за Чжан Вэймэй, чтобы отпроситься на весь день и сходить в больницу поддержать Ли Сыцзян, собравшуюся избавиться от «веселого дитя порока», говоря словами самой Ли Сыцзян. Настроением и походкой она напоминала женщину на сносях, которая вот-вот должна разродиться. Ее лицо перестало быть похожим на свежее, сочное, наливное яблочко, а как будто бы высохло, уменьшилось в размерах и немного сморщилось. «Веселое дитя порока» пакостило изнутри, но это не стоило мучений Ли Сыцзян.

Цянь Сяохун понимала, что подруга испытывает сильнейшее психологическое давление. Когда в тело входит горячая плоть и когда туда запихивают щипцы – ощущения, конечно, разные, и Цянь Сяохун могла понять тот ужас, который навевали на подругу щипцы, а потому постоянно успокаивала:

– Сыцзян, это не страшно, не страшно… Пара минут – и все кончено.

Ли Сыцзян словно кандалы на ноги надели, она шла медленно, как герой-революционер на казнь, и если и вспоминала свои «революционные подвиги», то жалела, почему не заставила Куня надеть резинку, которая уберегла бы ее от беды. Сейчас глаза Ли Сыцзян напоминали бездонные озера, как у тетушки Сяньлинь[67], потерявшей А-Мао, такие же отчаявшиеся и пустые. Взлохмаченные волосы кое-как собраны в узел, готовый развалиться при первом дуновении ветра, и пряди, развевавшиеся на ветру, напоминали пожухлую траву на берегу озера.

– Пара минут, говоришь… за пару минут на свет может появиться новая жизнь… за пару минут можно эту жизнь оборвать… кровавая пара минут… Почему они свалились мне на голову? – пробормотала Ли Сыцзян.

Цянь Сяохун остолбенела. Она снова обнаружила, что подруга – прирожденный философ и очень мудрый человек, который тщательно скрывает свою мудрость. Сейчас та нерешительная деревенская Ли Сыцзян постепенно уходила на второй план. Неужели любовь и правда покалечили и создали новую версию Ли Сыцзян?

– Нет, не пойду в больницу. Это живое существо, мое дитя… – Ли Сыцзян погладила живот и остановилась.

Мимо с визгом проносились машины, Ли Сыцзян говорила тихо, но Цянь Сяохун очень четко расслышала слова подруги.

– Хочешь рожать? – резко спросила Цянь Сяохун.

– Я… я думала… – Ли Сыцзян покивала, маленькие глазки, на минуту просиявшие, снова стремительно потухли.

– Черт! Сейчас не время демонстрировать великую материнскую любовь. Если ты родишь ребенка вне брака, то тебе конец. Ты посмотри, посмотри! – Цянь Сяохун ткнула пальцем в грязную попрошайку, которая в обнимку с ребенком сидела под мостом. – Эта мамаша молодец? Побирается с ребенком на руках! Породила новую жизнь и страдает вместе с ним! Если ты по-настоящему любишь этого ребенка, то немедленно делай аборт.

Ли Сыцзян дрожала всем телом, как шаманка, которая снова вернулась в мир живых. Ее маленькие глазки слегка забегали, верхние зубы прикусили нижнюю губу, словно выгрызали правильный ответ.

7

Пока ответ Ли Сыцзян все еще зрел где-то между верхними зубами и нижней губой, они уже успели дойти до главного входа в Народный госпиталь. На стене выделялся огромный багряно-красный крест, который выглядел пугающим, словно свежая кровь, пролитая на простыню.

– Почему больница – приют любви? Почему кроваво-красный крест не могли сделать розовым? – снова меланхолично выдала Ли Сыцзян. Если ей не попадалась на глаза фраза про то, что брак – могила любви, значит, она просто гений в плане языка. После того как в ее утробе поселился еще один кусочек плоти, Ли Сыцзян стала очень серьезной. Это действительно заслуживает изучения.

– Да, Сыцзян, ты права, в розовом цвете он выглядел бы намного нежнее, – с этими словами Цянь Сяохун буквально силой затащила подругу в ворота.

На территории больницы стоял резкий запах, от которого и здоровый человек занемог бы.

Ли Сыцзян напоминала безголовую муху, в маленьких глазках стояли молчаливые слезы, как у коровы, которую силком гонят на скотобойню, и она смутно предчувствует беду, но не противится. Цянь Сяохун взяла номерок, после чего отвела подругу на второй этаж, в отделение гинекологии. Длинный хвост очереди перед дверьми отделения стал для девушек настоящим шоком. Ли Сыцзян растерянно посмотрела на Цянь Сяохун, словно в своей одиночной войне нашла целый отряд соратников-революционеров, на сердце потеплело, и она осмелела. Дернув Цянь Сяохун за рукав, Ли Сыцзян тихонько спросила: