Читать книгу "Метро 2033. Безымянка - Сергей Палий"

Девушка бодро шла вперед, а значит, была уверена в благоприятном исходе. В здешних местах я не ориентировался, поэтому оставалось полагаться только на нее.

Внутренний зверь, между тем, получил еще один кусок добычи. Пока роль крушил Спортивную, он высунул зубастую башку и клацал вслепую направо и налево, но как только я решил задачу и укротил монстра, эта прожорливая скотина сыто заурчала, втянула шею и довольно свернулась клубком где-то под сердцем. До поры до времени.

Голод. Мой странный спутник в сумрачном мире. Проводник, инстинктивно чующий след и не дающий хозяину заплутать в лабиринте. Пес, указывающий направление среди тысяч поворотов и развилок, без устали тянущий за поводок к следующей жертве. Голод. Какой ты, оказывается, хитрый! Тебе ведь не обязательно нужна кровь и плоть, тебе, оказывается, нужно гораздо большее: верное решение…

Вакса опять притих и плелся в хвосте без попыток исследовать каждый угол и оскорбить всякую разумную и неразумную тварь. Не прошло и суток, а я уже начинал вычленять в его дорожном поведении некую ритмику, череду задорной активности и вялости, граничащей со вселенским унынием. Все-таки в лопоухом пацане была гремучая смесь всех типов темпераментов, и даже для подростка он был яркой личностью.

А вот Ева — совсем другое. Она для меня до сих пор оставалась загадкой, хотя вроде бы мы давно знали друг друга. Удивительное дело: когда я не думал о Еве, казалось, что знаю об этом человеке все, но стоило только задуматься… становилось понятно: ни шиша я не знаю. И близость наша словно бы рассыпалась в такие моменты в призрачную пыль. А потом вдруг происходила какая-то мелочь и… бац! — опять становилось хорошо. От того, что она рядом, что идем мы вот так и держимся за руки. И хотелось идти так долго-долго, вечно.

Но бесконечных туннелей не бывает.

Полукруглые тюбинги кончились, и сечение туннеля стало квадратным. Слева сплошная бетонная стена пошла опорными колоннами, и вскоре два пути сошлись вплотную. За поворотом, судя по резким теням и желтоватым отблескам, полыхал нехилый костер, а на стрелке была застопорена дрезина — ни в одну сторону не проехать. Нагло, однако…

— Дядь, дай патрон.

От неожиданности мы вздрогнули и выругались. Все трое. Я даже не уследил, как пистолет оказался в руке, — абсолютно машинально выхватил и с предохранителя снять успел. У Евы из-под накидки тоже вспорхнули «Кугуары». Мы прижались друг к другу спинами, прихватив блеснувшего ножом Ваксу, и выставили оружие в разные стороны. Откуда шел голос, я толком не разобрал.

— Тёть, дай пожрать.

Уже другой голос.

В свете налобника я увидел, как с «телеги» спрыгнули двое пацанят в лохмотьях и вышли к началу стрелки. Рыльца у обоих были так густо вымазаны гарью, что казалось, будто они негритята-близняшки. Обувка на шкетах — явно на пару размеров больше, стертая до безобразия. То ли и впрямь бедные, то ли сняли с какого-нибудь вестового и комедию ломают.

Позади раздался шорох, и я почувствовал, как спина Евы напряглась.

— А вы с какой станции? — поинтересовался тонкий девичий голосок, от которого у меня в потрохах закололо.

Оборачиваться я не стал, чтобы не выпускать из виду двух пацанят, но ясно представил худенькую девчонку в таких же лохмотьях, бесшумно вышедшую из темноты. И почему-то я был уверен: ботинки ей тоже велики.

Если это гоп-стоп, то самый кошмарный, с которым я сталкивался. Помнится, когда я вытаскивал из вокзальных камер хранения Ваксу четыре года назад, то городские малолетки при виде ствола дунули врассыпную, только запах остался. А тут — словно и нет у меня в руке заряженной дуры, способной с двухсот метров каску продырявить вместе с башкой.

— Чего ты в меня целишься, дядь, а? — осклабился один из шкетов, без тени страха глядя на «Стечкин». — Стрелять-то не будешь, чай, а?

Зубы у него были маленькие, многих не хватало. Этакий чумазый щербатый крысенок.

Пацаненок ощерился еще шире, и я с ужасом вдруг понял, что зубки у него крохотные не из-за кариеса, а потому что еще молочные. Рельсы-шпалы! Да сколько ж лет этим бандитам? Десять? А главное, почему они совершенно не боятся вооруженных взрослых? Думают, духу не хватит курок спустить?

Последняя пара вопросов отпала через миг. В полумраке за двумя шкетами обозначились еще фигурки. Силуэты также были детские — худые и низкорослые, — но у этих в руках было оружие. И, судя по очертаниям, не только пистолетики. Я сумел разглядеть два автомата и трехствольный дробовик-самопал.

— Волыну опусти, — не переставая лыбиться, посоветовал щербатый. — И грабли на затылок.

— Кто у вас старший? — попробовал я испытанный прием, продолжая целиться в детский череп. — С ним буду говорить.

— До старшего далековато, дядь. Ты не доживешь, — просто ответил шкет. — Ствол брось, и грабли на затылок упакуй.

— Не боишься, что с собой прихвачу? — спросил я, стараясь глядеть волчонку прямо в глаза.

— Не боюсь. Прихватывали.

Он снова ощерился и нагнул башку, показывая страшный шрам на тонкой грязной шее. После чего окончательно убрал ухмылку с рожицы и зыркнул исподолбья. Совершенно не по-детски — озлобленно и жестоко.

— Кончайте их.

— Я веду дела с Наколкой, — неожиданно сообщила Ева из-за спины. — Отведите нас к нему.

— Блин, ты не могла пораньше с ними забазарить? — шикнул Вакса.

— Во-во, — добавил я еле слышно, — поджилки-то не резиновые.

В волчьем взгляде щербатого мелькнуло сомнение. Ева развернулась, не опуская «Кугуары», и встала к нему лицом.

— А какие у тебя с ним дела? — спросил шкет. И вот тут в нем сквозь налет цинизма проявился ребенок: маленький, любопытный, капризный, обиженный, что перестал вдруг быть главным.

— Такие, что твоих щенячьих мозгов точно не касаются, — жестко ответила Ева. — Тронешь меня или моих людей — король из твоей шкурки панталончики скроит и зубками украсит.

Ого. А она умеет завернуть. Видать, и впрямь не первый раз с этим малолетним сбродом встречается. Что ж, после такой заявы нас должны либо расстрелять, либо с почестями доставить к пресловутому Наколке — королю волчат.

— Она, кажися, не врет, — негромко сказала девочка, стоящая сзади. — Тишка, слышь, я эту тётю, кажися, видала с Наколкой.

— Слышу я, — отозвался щербатый Тишка. — Чай, не глухой.

Он отвел в сторонку второго шкета и зашептался с ним, продолжая коситься на нас. Пользуясь моментом, я обернулся, чтобы разглядеть, наконец, обладательницу тонкого голоска. Девочка, как и предполагал, оказалась замухрышкой в скроенном из обрывков рабочей униформы комбезе и огромных разношенных башмаках. Сальные волосы торчали из-под вязаной шапочки, а на левый глаз был надвинут прибор ночного видения. Работал он или нет, я так и не понял, но эта деталь гардероба придавала образу крохи жутковатой трогательности. Правда, всю трогательность перечеркивал бывалый ПМ, который она держала обеими ручками стволом вниз. Не знаю уж, как замухрышка стреляла, но по хвату было видно, что обращаться с пистолетом она умеет.