Читать книгу "Свастика над Волгой. Люфтваффе против сталинской ПВО - Николай Баженов"

В сводке же Главного командования Вермахта сообщалось, что в течение прошлого дня бомбардировщики «нанесли сильные удары по г. Горький – важному промышленному центру, играющему большую роль в производстве автомобилей и самолетов. В результате прямых попаданий тяжелых авиабомб значительные разрушения причинены автозаводу им. Молотова, судостроительному заводу на берегу Волги, а также железнодорожным коммуникациям. Возникло несколько крупных очагов пожаров».

Таким образом, немцы тоже несколько приукрасили свои успехи. Насчет «значительных разрушений», причиненных ГАЗу, и «крупных очагов пожаров» заявления соответствовали действительности, а вот про «Красное Сормово» и железные дороги они явно дофантазировали, видимо, поверив оптимистическим донесениям своих летчиков.

6 ноября

Утро 6 ноября в Горьком наступило в тревожном напряжении. Над автозаводом поднималось большое облако дыма, перемежающееся с паром, возникшим при тушении пожаров. В Сормове местные жители тоже впервые ощутили на себе, что такое бомбежка. По пути на завод недалеко от ул. Баррикад, на которой в далеком 1905 г. происходили бои первой русской революции, люди увидели необычное зрелище. На месте заправочной колонки зияла большая воронка, рядом с которой паровоз буквально встал «на дыбы», задрав нос в небо. Жители Автозаводского района стали отправлять своих детей к родственникам в нагорную часть города, дабы уберечь от гибели.

Газета «Горьковская коммуна» вновь ничего не написала о налетах, словно город жил обычной мирной жизнью. На сей раз, видимо, чтобы отвлечь жителей от бомбежек, на второй странице была на полполосы помещена статья «Гитлеровские кровавые собаки», в которой в подробностях описывались зверства оккупантов в некой деревне Сеневка. Германская же пресса уделила внимание налетам на Горький, в частности, сообщение о них было напечатано в газете «Фёлькишер беобахтер» за 6 ноября 1941 г.

Между тем на предприятиях, особенно пострадавших в предыдущие дни от бомбежки, значительная часть рабочих находилась в состоянии паники и истерии. В частности, на радиотелефонном заводе № 197 им. Ленина наблюдались случаи массового нарушения трудовой дисциплины. При малейшем шуме рабочие бросали работу и убегали за ворота завода. После отбоя многочисленных воздушных тревог половина уже не являлась на работу до окончания рабочего дня. Утром 6 ноября среди людей стихийно распространился слух, что в три часа дня завод снова будут бомбить, в связи с чем некоторые рабочие бросили работу и ушли домой. Особая растерянность наблюдалась в цехе № 19, где работали одни женщины. Партийному комитету завода пришлось в срочном порядке принимать меры. Были созваны два совещания секретарей цеховых парторганизаций проведены партийно-комсомольские собрания с обсуждением вопроса о ликвидации последствий (в т.ч. психологических) воздушного нападения.

На соседнем заводе радиоаппаратуры № 326 им. Фрунзе также ощущалась сильная нервозность. Основными паникерами здесь выступали начальник планового отдела Комаров и уборщица цеха № 1 Мазина. Комаров каждому встречному признавался, что он чувствует животный страх перед предполагаемой смертью от бомбежки. Налеты немецкой авиации также оказали сильное моральное воздействие на учеников ремесленного училища, расположенного на территории предприятия. Учащиеся из сельской местности почти в полном составе сбежали из города, в результате чего 5 и 6 ноября не явились на учебу более 200 человек.

Подача электроэнергии с ГоГРЭС шла с большими перебоями. Только в 11.00 ремонтные бригады, работавшие всю ночь и утро, смогли восстановить одну из ЛЭП. Затем авральными методами постепенно вводились в строй остальные линии, но последнюю удастся починить уже спустя 43 часа после бомбежки.

Когда розовое ноябрьское солнце стало клониться к горизонту, весь Горький застыл в нервном ожидании. Люди со страхом посматривали на темнеющий западный горизонт, боясь вновь увидеть знакомые силуэты двухмоторных самолетов с крестами. Приходя домой или на ночную смену, горьковчане старались громко не разговаривать, не включать радио, дабы не прослушать гудки сигнала воздушной тревоги. Однако вечер прошел спокойно. На улицах слышались лишь возгласы людей и урчанье автомобильных моторов. Бомбежка не началась ни поздно вечером, ни после полуночи. «Вроде сегодня не прилетели», – облегченно вздыхали горьковчане, пытаясь наконец заснуть.

Метеорологи Люфтваффе напряженно следили за изменениями погоды, т.к. именно от нее сейчас всецело зависела активность авиации. Еще днем 6 ноября почти на всем пространстве вокруг Москвы было ясно и морозно, что позволило бомбардировщикам нанести серию очередных ударов по железнодорожным станциям и перегонам. Однако уже к вечеру вновь началось потепление и пошел снег. Над столицей сплошной завесой легли тяжелые тучи. Улицы, площади и крыши домов покрылись снегом, а после полуночи разыгралась быстрая пурга. И все же в 19.03 там снова выли сирены и гремели взрывы бомб.

Рано утром 7 ноября двенадцать Не-111 внезапно появились над древним русским городом Ярославлем, нанеся удар по Московскому вокзалу, через который сплошным потоком шли эшелоны с войсками, техникой и боеприпасами на Калининский фронт. Всего, по данным службы МПВО, на город были сброшены 97 фугасных бомб весом 50—250 кг. От мощных взрывов железнодорожные объекты получили большие повреждения, было разрушено депо, на путях сгорели 50 вагонов, причем пожары полыхали несколько часов. Из-за бомбежки создались большие пробки поездов в направлении Москвы. Кроме того, пострадали прилегающие объекты Кагановичского района: сборочный цех автомобильного завода и 17 жилых домов. При этом погибли 80 человек, еще 150 получили ранения.

8 ноября температура в основном установилась на уровне 0°, местами шел мокрый снег. Тем не менее немецкие самолеты-разведчики поднимались в воздух, чтобы сфотографировать результаты налетов на Горький. В 15.20 в городе была объявлена воздушная тревога, и вскоре над ним на большой высоте прошел одиночный Ju-88D. В следующие дни, невзирая на плохую погоду, немцы совершили еще несколько налетов на Горький одиночными самолетами и даже попытались разбомбить Окский мост, однако промахнулись.

Немецкая авиация свертывается

В начале ноября, несмотря на сложное положение на Восточном фронте, командование Люфтваффе начало выводить авиационные части в тыл для их пополнения и реорганизации. По этому поводу еще 5 ноября начальник Генерального штаба Вермахта Франц Гальдер записал в дневнике: «Разговор с фон Боком: он доложил, чтов районе Москвы наблюдается сосредоточение крупных сил авиации противника. Наша авиация сейчас свертывается».

1 ноября навсегда покинули Восточный фронт Stab, и I./KG2 «Хольцхаммер»[67], убыли на запад III./KG3 и KGr.806. 13 ноября отдельная авиагруппа KGr. 100, сыгравшая значительную роль в налетах на Москву и Горький, была отозвана для отдыха и пополнения на аэродром Лангенхаген, около г. Ганновера. 17 ноября за ними отправилась и вся эскадра KG54 «Тотенкопф». На следующий день во Францию убыли Stab, П. и III./KG55 «Грайф»[68]. Таким образом, в период с 1 по 17 ноября командование Люфтваффе вывело с Восточного фронта восемь бомбардировочных групп. Далее началась запланированная переброска в Италию и на Сицилию штабов и управлений 2-го воздушного флота и 2-го авиакорпуса. И все это в период решающих боев под Москвой и на других участках Восточного фронта!