Читать книгу "Дылда - Леонид Гришин"

– Ты там что – на Луну за своей визой поехал, а? Где ты?!

– Я в метро. Ребята, я в метро!

– Ты же сказал, что заберёшь документы и сразу обратно. Что ты делаешь в метро?

– Пробки, Максим, всё было забито, как троллейбусы на Невском, – вспомнил он и посмеялся. Он очень рад был слышать Максима.

– Какие троллейбусы ещё? Послушай, мы уже заправились и уложились. Долго тебя ещё ждать? Где тебя подхватить?

– Я еду домой. Мне нужно забрать вещи.

– Мы будем ждать возле твоего дома, – ответил Максим и хотел повесить трубку.

– Максим, постой! Постой!

– Чего?

– Слушай, а что значит винтовая бутылка?

– Егор, ты там в порядке? С чего это ты вдруг интересуешься? У нас впереди только рыбалка, – рассмеялся Максим. – Винтовая не бутылка, а пробка. Когда-то давно пробки были без резьбы, поэтому их трудно было открывать. А винтовая – эта с резьбой. Таких было мало, говорили, что всю партию винтовых отправляли в ЦК. Погоди, а почему ты всё это спрашиваешь?

– Не важно. Максим, я скоро буду, – ответил Егор и положил трубку.

Его сердце радостно билось – он вернулся. Он вернулся! Канал Грибоедова вновь работал только на подъём, а по громкой связи говорили о каких-то выгодных кредитах. Вот и хорошо, думал Егор, вот я и дома. Выйдя на Невский, он вновь попал в водоворот машин. На противоположной стороне он увидел свою машину. В сторону Адмиралтейства машины двигались ещё хоть как-то, а в сторону вокзала по-прежнему всё стояло. Егор перешёл Невский, сел в свою машину, выехал на Невский и поехал домой – чтобы захватить вещи и уехать с друзьями на рыбалку.

Трудно даже предположить, как стало возможным то, что произошло с нашим героем. Сам автор ответов, увы, не знает.

Но знает он то, что Петербург – самый таинственный и загадочный город, и, кто знает, может быть, действительно по питерской подземке курсирует поезд. Поезд, который отправит пассажира в прошлое…

Старик

Как же хорошо, что всё уже позади. Как же приятно иногда остаться наедине с самим собой. Пожалуй, люди не умеют ценить одиночество, всё стремятся быть в центре других, быть частью чьей-то жизни, так и став центром своей собственной. А много ли человеку для счастья надо?

Об этом думал старик, сидя на крыльце недавно приобретённого дома. Дом этот ещё не был им обжит полностью, в голове старика крутилось множество разных идей по обустройству участка, сада и огорода, но больше всего старик думал о веранде. Он обязательно первым делом построит у дома веранду – большую, застеклённую, чтобы на ней всегда было светло и тепло, чтобы никогда на ней не угасал пар от самовара… Прямо как раньше, когда дети были ещё маленькие, а жена жива. Бывало, скроется солнышко после обеденного зноя летним днём за деревьями сада, выращенного им, подует лёгкий свежий ветерок в открытые окна, и семья Ивана Дмитриевича собиралась на веранде есть раков. Ловил он их, как и рыбу, здесь же – на речке. Он приносил ведро этих клешняков – больших, зелёных, с чёрными глазами. Часть он вываливал в ящик и уносил в подвал; рак, если у него смочен панцирь, несколько дней ещё может жить во влажном воздухе подвала, а часть он уносил в сарай, где на керогазе уже закипала кастрюля с водой.

Старик бросал в кастрюлю укроп, соль, а затем принимался за раков. Он никогда не варил их при детях. Всё-таки, как ни крути, а бросать в кипящую воду живых раков жестокое занятие.

Когда раки становились красными, он выдерживал их в кипятке еще не менее получаса, а затем выкладывал на противень и торжественно вносил на веранду. Семья любила собираться прямо на полу, на пледе – вокруг противня – несмотря на то, что стол на веранде тоже имелся. Что-то очень тёплое и семейное было между этими людьми, которые располагались на пледе, устраивая настоящий пир, на котором раки были главным блюдом.

Но не успел старик и оглянуться, как дети выросли, завели свои семьи, разлетелись кто куда и уже реже стали появляться в их с бабкой доме. А они продолжали вести хозяйство и наслаждаться жизнью вдвоём.

Старик был хороший работник и умел вести хозяйство. Под конец лета весь подвал и кладовка были заставлены урожаем: старик сушил яблоки, сливы, абрикосы, а его жена варила варенья и компоты. Так что хватало им самим, их детям и семьям детей. Особенно старик любил делать вино. Этим всегда занимался только он один, жену и близко не подпускал. Он бережно хранил одну старинную книгу, где на пожелтевших от времени страницах были написаны рецепты по изготовлению вина из ягод крыжовника. В книге говорилось, что крыжовенное вино после пятилетней выдержки вполне может конкурировать с лучшими виноградными винами. Поэтому в подвале у старика хранилось немало бутылей с крыжовенным и с виноградным вином.

Так протекала жизнь старика, пока неожиданно в его дом не постучалось несчастье. Её увезли в больницу, когда он был на работе. Он побежал в больницу, но не успел. Обширный инфаркт, ничего не смогли сделать… Когда он увидел её, то словно ослеп, будто часть его души, какая-то очень важная часть, умерла вместе с женой.

Старик остался один…

Он первым делом разослал детям телеграммы. Дочь приехала сразу, сын приехать не смог – он был за границей. Старик подолгу сидел перед фотографией жены, почти не спал и ничего не ел. Весь внешний мир превратился лишь в одни хлопоты, к которым старик не знал как подступиться. По счастью две женщины, подруги жены по работе, вызвались поддержать старика и помочь с приготовлениями. Одну из них старик знал плохо, жена часто рассказывала о ней, но лично они были плохо знакомы, а вот вторая – Галина – бывала частой гостьей в их доме при жизни жены. Она была эксцентричной женщиной, часто заходила к ним на чай и никогда не отказывалась от рюмки того самого крыжовенного вина, которое делал старик. Выпивала она, надо сказать, с удовольствием; старик с женой редко к рюмке прикасались, но это Галину меньше всего волновало. Ей не очень-то необходима была компания, чтобы выпить.

Галина взяла на себя главную роль. Она подготовила всё необходимое, организовала поминки, на которые пришло немало народу. Каждый считал своим долгом обратиться к старику со словами соболезнования, старик чувствовал, как окружающие пытаются отвлечь его, задают какие-то пустяковые вопросы, участливо смотрят… Но он практически не замечал этого, он даже не мог запомнить, кто именно и когда у него был. Ему одновременно казалось, что были все, но никого из них он не запомнил в отдельности.

Спустя два месяца старик впервые заметил, что уже целую неделю он живёт один. К нему не заходил ни один человек. Старик плохо спал, у него постоянно валилось всё из рук. Его часто одолевали воспоминания, в которых он забывался. Всё, что он видел вокруг, напоминало ему о жене. Она кругом присутствовала в доме. Вот только самой её не было…

Ему многое пришлось учиться делать самостоятельно. Правда, с некоторых пор к нему стала чаще приходить Галина. Иногда чтобы в чём-то помочь, а иногда и просто посидеть. Старик угощал её вином, помня о том, что она большая поклонница его крыжовенного вина. Она настойчиво предлагала ему тоже выпить, но он отказывался. Нередко она готовила ему обед, стирала, гладила.