Читать книгу "Девушка в поезде - Пола Хокинс"

– Я ни в чем ее не обвиняю, Том. Я просто пытаюсь восстановить ход событий. Я не…

– Ты не помнишь! Ну конечно! Рейчел ничего не помнит. – Он устало вздыхает. – Послушай, Анна тебя видела – пьяной и агрессивной. Она вернулась домой, чтобы рассказать мне об этом, была очень расстроена, и я отправился тебя разыскать. Ты была на улице. Наверное, падала. Была не в себе. Порезала руку.

– Я не…

– Во всяком случае, рука у тебя была в крови. Не знаю, откуда она там взялась. Я сказал, что отвезу тебя домой, но ты и слушать не хотела. Ты ничего не соображала, молола какую-то чушь. Ты пошла дальше, я вернулся, чтобы взять машину, а когда приехал, тебя уже не было. Я поехал к станции, но тебя там не было. Я еще поездил по округе – Анна очень переживала, что ты где-то рядом, что можешь вернуться и попытаться проникнуть в дом. Я переживал, что ты упадешь или попадешь в какую-нибудь переделку… Я доехал до Эшбери, позвонил в дверь, но дома тебя не было. Я звонил тебе несколько раз. Оставил сообщение. И – да, я был чертовски зол. Я был вне себя.

– Мне жаль, Том, – говорю я. – Мне правда очень жаль.

– Я знаю, – соглашается он. – Тебе всегда очень жаль.

– Ты сказал, что я кричала на Анну. – При этой мысли мне становится не по себе. – Что я ей говорила?

– Понятия не имею! – огрызается он. – Хочешь, чтобы я узнал все в деталях? Может, хочешь поболтать об этом с ней сама?

– Том…

– Ладно, только к чему все эти расспросы сейчас?

– Ты видел в тот вечер Меган?

– Нет. – В его голосе звучит тревога. – А что? А ты видела? Ты же ничего такого не сделала?

– Нет, конечно же, нет.

Он ненадолго замолкает.

– Тогда почему ты об этом спрашиваешь? Рейчел, если тебе что-то известно…

– Мне ничего не известно, – заверяю я. – Я ничего не видела.

– Зачем ты ходила в дом Хипвеллов в понедельник? Пожалуйста, скажи мне, чтобы я мог успокоить Анну. Она нервничает.

– Мне надо было ему кое-что рассказать. Нечто, что я считала важным.

– Ты ее не видела, но рассказать было что?

Я медлю с ответом. Я не знаю, стоит ли посвящать его в детали или пусть о них знает только Скотт.

– Это связано с Меган, – говорю я. – У нее был роман.

– Подожди, разве вы были знакомы?

– Немного, – говорю я.

– Откуда?

– Мы познакомились в ее галерее.

– Понятно. И кто он?

– Ее психотерапевт, – объясняю я. – Камаль Абдик. Я видела их вместе.

– Правда? Тот парень, которого арестовали? Мне казалось, что его отпустили.

– Отпустили. И в этом виновата я. Потому что я ненадежный свидетель.

Том смеется. Добродушно и точно не с издевкой.

– Ну что ты, Рейчел. Ты все сделала правильно, сообщив об этом. Я уверен, что дело не в тебе.

Где-то на заднем фоне слышится лепет ребенка, и Том что-то говорит, отвернувшись от трубки, – что именно, мне не слышно.

– Я должен идти, – прощается он, и я представляю, как он кладет трубку, подхватывает малышку, целует ее и обнимает жену.

Мое сердце будто пронзают кинжалом и проворачивают лезвие несколько раз.

Понедельник, 29 июля 2013 года

Утро

Сейчас 8.07, и я снова в поезде. Якобы еду на работу. Кэти провела с Дэмиеном все выходные, и, когда мы увиделись вчера вечером, я не дала ей шанса меня отругать. Я сразу начала извиняться за свое поведение, сказала, что мне действительно очень стыдно, но я взяла себя в руки и начинаю с чистого листа. Она приняла или сделала вид, что принимает мои извинения. И даже обняла меня. Само понимание – по-другому и не скажешь.

О Меган в новостях практически не упоминалось. «Санди таймс» опубликовала комментарий о некомпетентности полиции, в котором кратко излагалась суть дела, и неназванный источник из Королевской прокурорской службы назвал это примером, когда «полиция поспешила арестовать человека на основе непроверенных или сомнительных доказательств».

Мы подъезжаем к семафору. Я слышу знакомый скрежет, чувствую толчок, и электричка замедляет ход, а я смотрю на дом, потому что не могу удержаться, но смотреть там не на что. Двери закрыты, а шторы опущены. Видно только, что идет дождь и мутная вода собирается в лужи в нижней части сада.

Подчиняясь внезапному порыву, я выхожу на станции Уитни. Том не смог мне помочь, но, возможно, поможет другой – тот самый рыжий. Я жду, пока все сошедшие пассажиры не спустятся по лестнице вниз, и сажусь на скамейку на открытой платформе. Может, мне повезет. Я увижу, как он садится в поезд, пойду за ним и поговорю. Ничего другого мне не остается, это мой последний шанс. Если и тут ничего не выйдет, то придется смириться. Без вариантов.

Проходит полчаса. Каждый раз, когда я слышу шаги на ступеньках, мой пульс учащается. Каждый раз, когда я слышу стук шпилек, меня охватывает трепет. Если Анна увидит меня здесь, то добром для меня это не кончится. Том предупреждал. Он уговорил ее не обращаться в полицию, но если я все равно…

Четверть десятого. Если только он не начинает работать очень поздно, то я его пропустила. Дождь усилился, а мне не хочется бесцельно болтаться по Лондону весь день. Из денег у меня только десятка, которую я одолжила у Кэти, и мне надо на нее продержаться, пока я не наберусь смелости взять взаймы у матери. Я спускаюсь по лестнице, собираясь перейти на другую платформу по подземному переходу, чтобы вернуться в Эшбери, и тут замечаю Скотта, который торопливо отходит от газетного киоска напротив входа на станцию, закрывая лицо поднятым воротником.

Я бегу за ним и догоняю на углу возле подземного перехода. Я хватаю его за рукав, и он, вздрагивая, оборачивается.

– Пожалуйста, – говорю я, – мы можем поговорить?

– Господи Боже! – возмущается он. – Какого черта вам надо?

Я отстраняюсь от него и поднимаю руки.

– Извините, пожалуйста, извините. Я хотела принести извинения и объяснить…

Дождь превратился в настоящий ливень. На платформе кроме нас никого нет, и мы оба промокли до нитки. Скотта разбирает смех. Он вскидывает руки и не может остановиться.

– Пойдемте в дом, – говорит он. – Мы здесь утонем.

Он ставит чайник и поднимается наверх, чтобы принести мне полотенце. В доме сейчас не так чисто, как неделю назад, и пахнет уже не антисептиком, а какой-то сыростью. В углу гостиной лежит пачка газет, на журнальном столике и на каминной полке стоят грязные кружки.

Появляется Скотт и протягивает мне полотенце.

– Помойка, я знаю. Мать сводила меня с ума, постоянно за мной что-то убирая и вытирая. Мы немного повздорили, и несколько дней ее не было.