Читать книгу "Принцесса вандалов - Жюльетта Бенцони"

— Вы выглядите чудесно и не возбуждаете ни малейшей жалости, — со смехом отозвалась Изабель.

— Потому что вы улыбнулись мне, когда я с вами поздоровался. Ваша улыбка окрылила мои надежды. Нет-нет, позвольте мне продолжать, — вскричал он, догадавшись, что она собирается прервать его. — Вчера вы наложили на меня печать молчания, несомненно, потому, что вокруг было слишком много народу. Но сегодня мы одни, и я могу вам сказать, как я люблю вас и как желаю.

— Это не всегда одно и то же.

— Вполне возможно, но ради счастья держать вас в своих объятиях я готов на что угодно…

— Даже зная, что я люблю другого? Не говорите мне, что вам ничего не известно. Париж, двор, все об этом знают, и я думаю, что там, откуда вы приехали…

— Тоже кое-что известно. Но я люблю вас с такой страстью, что меня обрадует самое ничтожное место, только уделите мне его под покровом той несравненной тьмы, которая объемлет всех нас. Полюбите и меня хоть капельку. Уделите мне малую толику того сказочного пиршества, каким услаждается принц, настолько благородный и величественный, что не оскорбится… Если, конечно, узнает…

— Я это буду знать. И этого более чем достаточно.

— Не говорите так сурово. Вы не знаете, на что я готов пойти, лишь бы провести одну ночь в ваших объятиях.

В ответ раздался хрустальный смех Изабель, она взяла бокал и отпила вино.

— Ну что ж, просветите меня, и мы посмотрим. Какие же чудеса вы готовы мне предложить?

Он наклонился над столом, чтобы быть как можно ближе к прелестной хозяйке, и лицо его стало очень серьезным.

— Я управляю Перонном и Амом, я отдам их…

— Молчите.

Изабель тоже больше не смеялась. Перонн и Ам, города на севере Франции, были ключами к ее границе. Они слыли неприступными и попасть в руки врага могли только через предательство. Если города эти окажутся в руках де Конде, генералиссимуса испанских войск, располагающихся во Фландрии, Франция не минует испанского нашествия.

— Что вы на это скажете? — осведомился маршал с самодовольной улыбкой.

— Скажу, что вы идете на невероятный риск и можете потерять все свое богатство. Или вы со мной не согласны?

— Я согласен с вами, прекрасная дама, и нельзя сказать, что не думал об этом. Но меня это не заботит. Став обладателем двух этих крепостей, господин принц, я полагаю, выплатит мне… вознаграждение.

— Вознаграждение? А вам не достаточно любовницы, которую вы у него похитите?

— Но мне нужно на что-то жить! И потом, если у меня ничего не будет, вы со мной расстанетесь!

— Но, как я поняла, речь шла только об одной ночи любви?

— За которой последуют другие, как я надеюсь. А нищий в лохмотьях не посмеет приблизиться к звезде… Я совсем не требователен, если учесть ценность дара. Вознаграждение, скажем, в миллион двести тысяч ливров. Что вы на это скажете?

— Пока не скажу ничего, — ответила Изабель, вставая со своего места и обязывая тем самым встать и д’Окенкура. — Вы прекрасно понимаете, что я должна подумать, потому что вместо интрижки…

— Вы называете интрижкой мою любовь к вам?!

— Называйте как хотите, — вздохнула она, — но мы договорились до государственной измены. А я, как вам вчера уже говорила, ожидаю сегодня гостей. Но мы с вами еще увидимся.

Маршал удалился, а Изабель тут же снова опустилась в кресло, чувствуя, сердцебиение и тошноту. Из какой грязи слеплены мужчины в это недоброе время! Золото для них дороже чести! Подумать только! Маршал Франции предложил ей в обмен на ее тело и богатство две самых надежных крепости, которые защищают его родную землю! Не моргнув глазом! Словно речь шла о паре чулок! Неслыханно! И отвратительно!

Настоящая тошнота поднялась у нее к горлу, она почувствовала, что сейчас упадет в обморок, позвонила и приказала принести себе стаканчик сливовой водки. Поднесла платок к губам и постаралась справиться с собой. Изабель не привыкла к крепким напиткам, водка обожгла ей горло, но этот огненный глоток подхлестнул ее и оживил. Она сделала второй глоток. И продолжала пить маленькими глоточками сливянку, когда Агата, которую она посылала за покупками в торговые ряды рядом с дворцом, вернулась вместе с госпожой де Бриенн. Госпожа де Бриенн, увидев Изабель со стаканом в руке, рассмеялась.

— Вот значит, дорогая, как вы проводите время, оставаясь в одиночестве! Но должна вам сказать, что такое времяпрепровождение вредит здоровью. В веселой компании вино куда менее опасно, и я готова составить вам компанию.

Агата тут же принесла второй стаканчик и бутылку и налила госпоже де Бриенн сливянки, заметив:

— Как же вы бледны, госпожа герцогиня!

— Мне стало гораздо лучше. Останьтесь, — сказала она, увидев, что Агата направилась к двери. — Госпожа де Бриенн хорошо знает, что у меня нет от вас секретов.

— Но секреты могут быть у госпожи де Бриенн, — предположила Агата, берясь за ручку двери. — Все, что вы считаете необходимым, вы расскажете мне потом.

После казни деверя Агата очень изменилась. Дело было не в том, что она питала к нему привязанность. Такой привязанности не было у нее даже к супругу, с которым встречалась раза три или четыре в год, но она носила траур, и этот траур был из самых горьких, траур, на который ложилась тень эшафота. И испытывала она не столько горе, сколько стыд за своего молодого родственника, который обвинил ее госпожу в намерении отравить Мазарини…

— Бедная женщина, — тихо посочувствовала маркиза, провожая взглядом Агату. — Она очень вам преданна, и ей трудно перенести выпавшее на ее долю испытание.

— Вы имеете в виду признания Рику, замешавшие меня и Берто в несуществующий заговор? Я знаю, что она предана мне всей душой, и ни в малейшей мере не виню ее ни в чем. Винить можно только пытки. Под пытками, я думаю, можно признаться в чем угодно, стремясь лишь к одному: прекратить невыносимые страдания. Но вернемся к гостю, который только что побывал у меня. Я в смятении и не знаю, как мне отнестись к тому, что услышала. В виде признания в любви маршал д’Окенкур предложил мне нечто немыслимое!

— Что же именно, скажите!

Изабель стала передавать речи своего гостя и еще не дошла до конца, как госпожа де Бриенн начала смеяться. Изабель не ожидала от нее подобного легкомыслия.

— Неужели вам кажется это смешным? — осведомилась она оскорбленным тоном.

— Конечно! И я надеюсь, что мы посмеемся с вами вместе. Три года назад, маршал, считая, что пал жертвой финансовых несправедливостей, сделал точно такое же предложение Мадемуазель, передав его через герцога Лотарингского, который в тот момент был союзником фрондеров. Предложение ее воодушевило, и она готова была принять его, но внезапное исчезновение герцога Карла и возвращение короля в Париж помешали переговорам.

— Он просил ее лечь с ним в постель? — недоверчиво переспросила Изабель.