Читать книгу "Черника в масле - Никита Максимов"

Ход грубый, но Дарья проглотила лесть спокойно, не отреагировала никак.

– Но видишь ли, милая. Просто быть хорошим человеком сейчас недостаточно. Хороших людей, парней, много. И свет не сошёлся клином на ком-то одном. Я понимаю, что ты сейчас с этим не согласна, что у тебя есть масса аргументов, почему так важен именно этот, конкретный мальчик. – «И большинство этих доводов не стоят выеденного яйца» – подумал он про себя, но благоразумно не озвучил эту мысль.

– Со временем ты поймёшь, что помимо личных качеств в наше время очень важна среда происхождения, социальный слой. Нет, я не хочу сказать, что у нас тут новая кастовая система, неприкасаемые, все дела. Конечно, нет. И само собой считается, что любой может достичь всего, чего угодно, если будет стараться. При условии, ежели он россиянин по паспорту, а не таджик с завода, который с мастером общается через переводчика. И да: по телевизору и на любом молодёжном слёте, на каждом новостном портале и в любой социальной сети тебе будут рассказывать и даже приводить примеры, как труд, счастливая случайность и знакомство с нужными людьми позволили подняться наверх кому угодно, хоть простому крестьянину. Вот только тебе полезно бы уже понять и твёрдо уяснить раз и навсегда, что всё это полная и безоговорочная херня!

– Саша!

– Извини. Но это на самом деле так. Всё это действительно хренотень, иллюзия, которую зачем-то продолжают вливать в свободные уши. Хотя, честно говоря, я не припомню за последние лет двадцать времени, когда это правило действительно работало. Конечно, когда я был сопливым лейтенантом только что после училища, тогда действительно было чувство, что мы вот прямо сейчас – раз! – и встанем с колен, и всё у нас пойдёт, как нам хочется. Помнится, некоторые тогда даже погоны поснимали, ломанулись на гражданку – воплощать мечты, добиваться успеха. Вот только добились его почему-то в основном те, у кого папа остался дослуживать в генералах. Или кто в партию подался. В правильную. А остальные…, – он махнул рукой, не стал углубляться в тему.

– Так вот, Даша, милая, ты уже взрослая девушка, тебе девятнадцать лет. Запомни, пожалуйста: нет никакого внезапного успеха, обязательного вознаграждения за упорный труд и самопожертвование, никаких чудесных… этих, как тогда говорили? – он посмотрел на жену. Та пожала плечами. – А, социальных лифтов! По крайней мере, не в это время и не в этой стране. Единственный работающий социальный лифт, который я знаю – это если ты выйдешь замуж за сына министра, а Денис, скажем, женится на дочери начальника Генерального штаба. Вот тогда да, будет и лифт с позолоченным поручнем, и ковёр на полу, и прочие финтифлюшки. Если же нет, то остаётся медленный неторопливый путь – пристраиваться там, где ты есть и не спеша карабкаться вверх. А в твоём случае, милая, есть ещё одна очень большая опасность – сесть на лифт, который едет не в ту сторону. Брату твоему проще. Он закончит свою кадетскую школу, пойдёт в училище или в военный институт, не суть важно. Важно, что он будет уже потомственным военным, продолжателем династии, частью корпорации, сословия, называй, как хочешь. Чтобы слететь с этого уровня вниз, ему придётся очень здорово накосячить. Честно говоря, я боюсь даже себе представить, что он должен будет натворить. Так вот он, скорее всего, сможет стать «социальным лифтом» для какой-нибудь девочки снизу – из семьи врачей, учителей. Инженеров, на худой конец. Хотя поверь, мы с матерью постараемся и ему объяснить, что взгляд нужно держать чуточку повыше, а не рассматривать то, что под ногами. А ты…

– Что я? – с немедленным вызовом отреагировала дочь.

– Ты? К сожалению, если ты свяжешь свою судьбу с кем-то, кто стоит на ступеньку ниже нас по социальной лестнице, то это не поднимет его автоматически до твоего уровня. Прости, я понимаю, что это звучит обидно, но наше современное общество качнулось в сторону традиционных правил. Может со временем оно накренится обратно и наступит равновесие, но я бы на это сильно не рассчитывал. За свою сознательную жизнь я припоминаю только несколько моментов относительного баланса. Очень коротких моментов. Теперь я точно знаю, что каждая точка равновесия – это короткая остановка на пути к новому глубокому крену. Причём каждый раз к какому-то новому. Ну, да ладно, не об этом сейчас речь.

Он приложил к лицу ладони, потёр щёки.

– Так вот, что касается тебя. Связавшись с выходцем снизу, ты, возможно, приподнимешь его. Но и сама скатишься ему навстречу. В итоге ваше новое положение окажется где-то между двумя общественными слоями. Там вы будете болтаться, слишком крутые для одного круга общения и не слишком желанные в другом. А-а, не торопись, дай, я поясню. Мы с матерью и братом ни в коем случае от тебя не откажемся, ты наша дочь, мы тебя любим. Будь дело по-другому, мы бы не вели сейчас эту неприятную для всех беседу.

Беседа действительно была неприятная. Наталья отвернулась, смотрела в окно. Дарья по-прежнему готова была огрызаться, но румянец на её щеках начал уступать место бледным пятнам. У Александра отчаянно пересохло в горле, однако он знал, что такие разговоры надо доводить до конца. Стоит прерваться, дать беседе уйти в другое русло – всё, пиши, пропало. Через неделю можно будет начинать ровно ту же речь с теми же потоками обид и прочего навоза.

– Другое дело твой нынешний круг общения. Поверь, первыми, кто перестанут тебе звонить и звать в гости, станут твои лучшие подруги, которым хорошо и комфортно с тобой, пока вы крутитесь в одной и той же среде, обсуждаете одинаковые темы, наслаждаетесь своим беззаботным мыльным пузырём. Стоит тебе вывалиться за его пределы, и ты здорово удивишься, насколько толстыми могут быть его с виду прозрачные стенки.

Он снова замолчал, задумался, как бы теперь всё сказанное им масштабное словоблудие свести к какому-то практическому результату. «Мать твою, похоже, я опять увлёкся!»

– Короче говоря, вот к чему я пытаюсь привести свою речь. И что тебе следовало бы учесть в своих планах и действиях. Девятнадцать, двадцать лет и так далее бывают раз в жизни. Ты можешь потратить это время, которого у тебя больше никогда не будет, на отношения, которые не сулят тебе ничего в будущем и, возможно, потом жалеть, что не провела их по-другому и с другими. А можешь эти же самые годы использовать, общаясь с точно такими же мальчиками, как Максим, только стоящими на одной ступеньке с тобой, а может и чуть выше. Ну, тебе понятна наша мысль?

Наступила тишина. Дарья пристально рассматривала какой-то махор на подушке, теребила его пальцами. Жена снова повернулась к ним лицом, склонила голову набок, посматривала то на мужа, то на дочь. Наконец та, не поднимая глаз, пробубнила чуть слышно:

– Ну и как же вы мне прикажете жить?

– Прикажем? Милая, да ничего мы тебе не приказываем, просто даём тебе…

– Я поняла, – голос слегка дрогнул. – Вы даёте мне добрые, исключительно полезные советы. Как не надо делать. – Что-то упало вниз от склонённого лица Даши, коротко блеснуло в лучах света. – Это понятно. Мне не понятно одно: а что же мне теперь делать?

Она подняла голову – в глазах блестело.

– Ты говоришь: наш социальный слой, сословие, корпорация. Ну и что мне делать, если я в эту корпорацию не вписываюсь, не родилась я пацаном, не люблю я играть в войнушку!? Не нравятся мне парни, которые в это ваше сословие входят, не люблю я военных дуболомов, у которых всё по уставу, всё по приказу!