Читать книгу "Бездна. Первые после Бога - Юрий Корчевский"

– Как долго у меня не было мужчины! – вздохнула Катя.

– Вокруг мужиков полно! – засмеялся Володя.

– Они с утра до вечера на работе, еле ноги таскают. И у них одна мысль – досыта поесть и выспаться.

– Что поделаешь? Война! Вот прогоним немца, и все образуется.

– Ты думаешь, мы победим? Сводки одна другой страшнее.

– Наполеон Москву взял и сжег. А чем все закончилось? Армию его Кутузов разгромил, а Русь как стояла, так и стоит.

Катя поднялась, накинула халат.

– Надо ужин готовить.

– Я бы и пообедал заодно.

Девушка засмеялась и ушла на кухню.

Зашипел примус, заскворчало на сковороде.

– Иди кушать.

Катя купила не только еды, но и бутылку водки, однако Володя от выпивки отказался.

– Ну, как знаешь, а я пригублю. – Катя выпила рюмку. Щеки ее зарумянились. – Расскажи о себе.

Вот вечно с женщинами так: хотят узнать о мужчине побольше, а у него только полтора суток увольнения остались, и встретятся ли они вновь, неизвестно. Плавание во время войны – занятие непредсказуемое. Да и говорить правду о себе он не хотел – Катя наверняка похвастается перед подругами. Потому начал врать:

– Сирота я, в детдоме воспитывался. Родителей не помню. Ну а дальше – ФЗУ, потом на флот попал. В военкомате на фронт просился, сказали – моряков не хватает, ты здесь нужнее. Вот и все.

Катя неожиданно погладила его по голове.

– Трудное у тебя детство было.

– Как у многих.

Халат у девушки завернулся, обнажил ее ноги, и Володя вновь почувствовал желание.

– Я тебя хочу.

За окном было сумрачно, завывал ветер. А в постели хорошо, уютно и тепло. Рядом посапывает во сне женщина, и запах от нее какой-то домашний, умиротворенный.

Утром он проснулся раньше Кати, успел разогреть чайник на примусе, и они позавтракали. С тревогой Катя спросила его:

– Ты сегодня уйдешь?

– Нет, завтра утром. Держи деньги, купи еще еды после работы.

– Здесь много.

– А зачем мне деньги в море?

Катя чмокнула его в щеку, надела пальто, валенки и ушла на работу.

Володе же спешить было некуда. Он улегся на кровать и стал раздумывать, как ему жить дальше. Отсиживаться в тылу ему не хотелось. Конечно, северные моря сейчас не совсем тыл. Города и транспорты на море бомбит авиация, на конвои и одиночные суда нападают рейдеры и подлодки. Тонут суда, гибнут люди, и такую службу спокойной и безопасной назвать нельзя. Но он подводник, его этому учили, и он может принести Родине больше пользы, воюя на подлодке. А быть рулевым на ржавой посудине – больших знаний не нужно.

Но как пробиться на подлодку? У него документы – хоть и настоящие, но не его. И никакого военно-морского образования или специальности по этим документам у него нет. Пойдет в военкомат – оставят здесь же. Ведь наверняка этот Оглоблин, под чьей фамилией он живет, имел бронь от призыва. А если его и призовут, то куда-нибудь в пехоту. Куда ни кинь – всюду клин. И сильно рыпаться нельзя – рвать на себе рубаху и бить кулаком в грудь. Серьезной проверки он не выдержит. С НКВД шутки плохи: запишут в немецкие шпионы или дезертиры, и в лучшем случае светят лагеря в Воркуте, а в худшем – к стенке поставят.

И какие бы варианты он ни изображал, ничего дельного не вырисовывалось. «Ладно, будь что будет. В моей жизни всего за пару часов все менялось самым крутым образом, на сто восемьдесят градусов, так чего загадывать вперед на несколько месяцев? Я и на этом месте пользу принесу, вон – удалось же на гражданском судне подлодку немецкую потопить!» – решил Володя.

Дождался Катю. Они поели, поговорили немного – больше о войне. Осознавая, что завтра они расстанутся, неистовствовали в постели, пока Владимир не выдохся.

– Все, не могу больше! – откинулся он на подушку.

– Миленький, ты меня не забывай, – вдруг со слезами в голосе попросила Катя. – Будешь у нас в городе – заходи обязательно.

– Не от меня зависит – от начальства. Прикажут – зайдем в порт, а нет так нет. Нас ведь могут в Мурманск или на Новую Землю послать.

– Понимаю, но я ждать буду. У меня твои деньги остались.

– Оставь. На корабле кормят, а тратить их там некуда.

Утром, позавтракав, они вместе вышли из дома. Володя оглянулся, запоминая улицу и дом, – вдруг на самом деле ему доведется еще быть в городе, так почему не зайти?

Он довел Катю до магазина, поцеловал на прощание. Глаза у девушки повлажнели.

Коснувшись указательным пальцем ее подбородка, Володя слегка приподнял ее голову, заглянул в глаза:

– Эй, не вздумай реветь, сырости и так хватает.

– Ты меня не забывай, я ждать буду.

Володя повернулся и ушел не оборачиваясь.

К своему удивлению, он обнаружил, что корабль практически отремонтирован, места наложенных латок сияли свежей краской.

Федор Савельевич уже расхаживал по судну.

– Явился? Ну, здравствуй.

– И вам доброго дня.

– Вижу – пострижен, помыт. Небось подженился на время?

– Грешен, нашел вдовушку.

– Ну и славно. Завтра выходим в море. Я в судовой роли тебя рулевым впишу.

– Да мне все равно.

– Я, грешным делом, думал, что ты к вечеру приползешь пьяным.

– Разве я похож на пьяницу?

– Ну-ну, не обижайся. На судне-то вы все трезвенники, а как на берег сойдете, как будто бес в вас вселяется. То напьетесь, то подеретесь.

Рано утром кочегары уже начали растапливать котлы, поднимая пар.

Капитан ушел к портовому начальству и вернулся озабоченным.

– Получен приказ, выходим.

«Софья Перовская» медленно вышла из порта. Пароход несколько раз менял курс, то увеличивая скорость, то сбрасывая.

– Это вроде ходовых испытаний после ремонта, – объяснил капитан. – Раньше-то после ремонта обязательно были положены ходовые испытания – проверить, все ли в порядке. Как машина работает, нет ли течи. А теперь из ремонта – и сразу по полной. Не хватает судов!

– Мы куда идем?

– Немцы транспорт повредили, типа «Либерти». Воды набрал, есть дифферент. Машины не работают. Нам надо снять часть груза, доставить его в Архангельск, а «американца» отбуксируют для ремонта.

– А, понятно. Так «Либерти» – судно высокое, как перегружать будем?

– Не наша забота, на ихнем судне кран есть. Перекидаем груз в трюмы стрелой, и все дела. Тут всего-то сто миль идти.

К транспорту подошли к полудню следующего дня. На корме его, чуть выше ватерлинии, было несколько пробоин от попадания снарядов, прикрытых брезентовым пластырем. Но транспорт набрал воды, залило машинное отделение, и он потерял ход.