Читать книгу "Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко"

Те, кто представлял себе пыльников более или менее точно,захохотали.

– Он свивается кольцом вокруг ступни! Ну все, думаю, с ногойможно прощаться…

Тут Данилов заметил меня и оборвал рассказ.

– Петя! Давай пошли!

– До вылета еще двадцать минут, – просительно произнеслаодна из девушек. – Александр Олегович, так что там…

– Грязь! – торжественно произнес Данилов. – Грязь наботинках! Про канаву-то еще помните? Пыльник почувствовал непривычныйминеральный состав и обалдел! Новое месторождение!

От хохота затряслись стены.

А ведь Данилов не просто балагур! Его любят за то, что в егорассказах Чужие всегда выглядят полными кретинами! Раньше в русском фольклореместо идиотов занимали американцы, французы, немцы. Теперь – Чужие. «Попаликак-то человек, хиксоид и даэнло на необитаемую планету…»

Интересно, это влияние деда или он и впрямь такой?

Впрочем, можно вспомнить и старую версию, что все анекдоты опрестарелых коммунистических правителях, позже – о новых русских, еще позже – огенералах-министрах из хунты Шипунова, сочиняли и распространяли работникиспецслужб. Если невозможно заставить народ полюбить негласных правителейобщества, то надо их высмеять. Это снизит накал человеческой ненависти,превратит ее в иронию. В глупый, бессильный, самодовольный смех. Маленькие иумные народы, кстати, давно это поняли и позволяли смеяться над собой. А сейчаснашим правителям… которые по сути-то своей лишь наместники Чужих, надо ослабитьнеприязнь к инопланетянам.

– Познакомьтесь, это Петя. Петр Хрумов. Гроза китайскихдехкан! – воскликнул тем временем Данилов, обнимая меня за плечи. Всезахохотали, но Данилов внезапно стал серьезен. – Этот паренек – единственный вмире человек, способный посадить космический корабль на шоссе. Я не шучу. Мнеэто не по силам.

Все смотрели на меня.

– Очень скоро его имя будет у всех на устах, – продолжилДанилов. – У всей планеты! Можете заранее брать автографы.

Меня и то мороз по спине пробрал от таких слов. А у Маши, сее осторожностью, волосы бы дыбом встали. Но никто в словах Данилова криминалане углядел. Я пожал руки пилотам, выслушал комплименты от девчонок и вслед заДаниловым двинулся по коридору. Разумеется, регистрацию мы не проходили. Вместес летчиками, которые поведут лайнер в Хабаровск, доехали на машине до «Боинга».Поднялись в первый салон. Девчонки-стюардессы притащили маленькие бутылочки сфранцузским вином. Данилов, не теряя времени, откупорил одну и наполнил бокал.

– Ну, Петя, не тормози!

Я плеснул себе чуть-чуть. Данилов чокнулся, кивнул.

– За удачу! Ох как она нам пригодится!

Днем, в Звездном, я мимоходом видел Данилова. Но тогда этобыл совсем другой человек. Собранный, жесткий, официальный. Мы поздоровались,Данилов сказал что-то поощрительно-ободряющее, и я продолжил поход побюрократическим коридорам.

Сейчас рядом сидел нервничающий, зажатый и от этого излишнеразговорчивый человек. Мне даже вспомнился тот молодой летчик, замерший нафотографии с дедом. Наверное, Данилова до сих пор давит та война, плен, угрозарасстрела. Тот страх не изжит, не пройден, два десятилетия лишь загнали еговглубь. Неужели дед этого не видит?

Трудно придется Александру Олеговичу, если что-то пойдетнаперекос.

Салон потихоньку наполнялся людьми. Бизнесмены с подругами,молодые клерки из государственных учреждений, так и не привыкших экономитьденьги, несколько иностранцев. Эконом-класс тоже был набит под завязку.

– Я вот какую историю вспомнил, – задумчиво сказал Данилов.– С год назад, за пару часов до старта «Великоросса», второй пилот, ЖеняЛейкин, поскользнулся на лестнице и сломал ногу. Отменять старт было крайненевыгодно. Больше пилотов не было. Ребята слетали тогда так, вдвоем. Прецедент,что ни говори.

– Джамп-навигатор – фигура более важная, – подумав, возразиля.

– Но и рейс более срочный. У тебя ведь универсальный допуск,Петя? Пилот и джамп-навигатор для сверхмалых челноков, второй пилот илиджамп-навигатор для кораблей среднего и большого тоннажа?

– Да.

– Подумаем, – удовлетворенно сказал Данилов и откупорилвторую бутылочку с вином.

Я откинулся в кресле. Господи… Нет, сломанная нога – кудаменьшее зло, чем выкидывать человека у стартового стола.

Неужели я начал мерить зло?

Делить на большее и меньшее?

Лайнер начал разгоняться, я закрыл глаза и расслабился.Уснуть бы.

Это у меня получилось.

Стюардесса меня будить не стала, а вот Данилов нецеремонился. Когда разносили ужин – или, скорее, завтрак – он потряс меня заплечо:

– Петр, соберись…

Я недоуменно поглядел на него.

– Вырабатывай желудочный сок, поглощай белки и калории… –Александр с подчеркнутой заботливостью раскрыл передо мной коробку с завтраком.– Давай порубаем.

Мы ели, обмениваясь ничего не значащими фразами, поглядываяв иллюминатор, за которым были лишь темнота и проблески маячка на крылелайнера. Рокот двигателей здесь, в переднем салоне, казался слабым и далеким.

– Где-то над Новосибирском летим, – предположил Данилов. –Бывал здесь?

– Совсем маленьким. Не помню. – Я сжал зубы.

– Извини… – Данилов сообразил, в чем дело, слишком поздно. –Прости, Петр. Я совсем забыл.

– Ты и не обязан помнить, где разбились мои родители.

– Черт. – Полковник выглядел по-настоящему смущенным. –Как-то глупо я.

– Брось, Саша. Бывает. – Я вернул стюардессе прозрачнуюкоробку, не опустевшую даже наполовину. Кормили слишком хорошо, меня утомиласхватка с отбивной и единоборство с салатами. – Я родителей и не помню, есличестно.

Я встал и двинулся по проходу. Вот так, наверное, и моиродители летели… спокойно и беззаботно. Наверное, поуже были проходы междурядами, и не в каждое кресло был вмонтирован телевизор и телефон. А так – малочто изменилось. Та же дюралевая труба с крыльями и турбореактивными движками.Те же двести пятьдесят – триста метров в секунду. Такие смешные цифры – посравнению со «скоростями убегания». Абсолютный покой по сравнению с джампом.

Но этой скорости вполне хватило, когда на высоте десятьтысяч метров у «тушки» разрушилось правое крыло…

О чем они думали, мои незнакомые и молодые родители, в тупоследнюю минуту, когда самолет, потеряв управление, кувыркался, приближаясь кземле? Обо мне, может быть. О том, как правильно сделали, не взяв меня с собой.