Читать книгу "Третий шимпанзе - Джаред М. Даймонд"

Первой реакцией антропологов на эти возражения становится такой контраргумент как фактор времени. С его помощью пытаются объяснить светлую кожу у некоторых народов в тропиках тем, что данные народы переселились в тропики недавно, и чтобы их кожа стала черной, попросту времени не хватило. Так, возможно, например, что предки американских индейцев добрались до Нового Света лишь 11 000 лет назад (см. главу 18): возможно, этого срока не хватило, чтобы эволюция сделала кожу жителей тропической Америки черной. Но если вы собираетесь ссылаться на фактор времени, чтобы устранить несообразности в теории о зависимости цвета кожи от климата, тогда следует также учесть фактор времени для народов, цвет кожи которых, как принято считать, служит подтверждением этой теории. Одним из наиболее ярких подтверждений климатической теории могла бы стать светлая кожа скандинавов, живущих в холодных, темных и туманных северных странах. Но, увы, скандинавы населяют Скандинавию в течение еще более короткого срока, чем американские индейцы живут на Амазонке. Еще примерно 9000 лет назад Скандинавия была покрыта ледовым щитом, так что там едва ли могли обитать люди, независимо от того, темной была их кожа или бледной. Современные жители Скандинавии добрались туда лишь четыре или пять тысяч лет назад, в результате расселения на новые территории земледельцев с Ближнего Востока (см. главу 10) и племен, говоривших на индоевропейских языках, с юга России (см. главу 15). Либо жители Скандинавии приобрели бледный оттенок кожи очень давно, в каком-то ином регионе с другим климатом, или — уже оказавшись в Скандинавии, и тогда у них на это ушло вдвое меньше времени, чем провели на Амазонке индейцы, кожа которых темной не стала.

Единственным народом в мире, по поводу которого мы можем быть уверены, что последние 10 000 лет он провел в одном и том же регионе, были коренные жители Тасмании. Расположенная к югу от Австралии, в тех же умеренных широтах, что и Чикаго с Владивостоком, Тасмания в прошлом соединялась с Австралией, пока ее не отрезало из-за повышения уровня моря 10 000 лет назад, когда она и стала островом. Поскольку у коренных жителей Тасмании были лодки, пригодные лишь для плавания протяженностью несколько миль, мы знаем, что они произошли от поселенцев, которые пешком пришли на Тасманию во времена, когда та соединялась с Австралией, и оставались там до тех самых пор, пока их не уничтожили британские колонизаторы в XIX веке (см. главу 16). Если у какого-то народа и было достаточно времени на то, чтобы под влиянием естественного отбора приобрести цвет кожи, соответствующий климату региона, то есть умеренной зоны, это тасманийцы. Но у них была черная кожа, приспособленная, по высказанному выше мнению, для жизни на экваторе.

Если в случае с цветом кожи аргументы в пользу естественного отбора кажутся слабыми, то в отношении цвета волос и глаз доказательств естественного отбора практически не назвать. Корреляции с климатом недостаточно, чтобы говорить о закономерности, и нет даже сколько-нибудь правдоподобных теорий, касающихся предполагаемых преимуществ, которые дает тот или иной тип пигментации. Светлые волосы распространены в холодной, дождливой и сумеречной Скандинавии, но также и среди аборигенов жаркой, сухой, солнечной пустыни центральной Австралии. Что общего у этих двух регионов, и каким образом способствует выживанию светлый цвет волос как у шведов, так и у аборигенов? Помогают ли ирландцам веснушки и рыжие волосы в ловле лепреконов? Голубые глаза распространены в Скандинавии и, как можно предположить, помогают дальше видеть в сумерках среди тумана, но доказательств этим рассуждениям еще не нашли, и все мои друзья, обитающие в хуже освещенных и туманных горах Новой Гвинеи, видят вполне хорошо темными глазами.

Наиболее абсурдной покажется попытка объяснить на основе естественного отбора такие расовые черты как особенности гениталий и вторичные половые признаки. Являются ли полукруглые груди адаптацией к летним дождям, а конусообразные — к зимним туманам, или наоборот? Помогают ли выступающие наружу малые половые губы у женщин бушменов защищаться от преследующих львов или сокращать потери влаги в пустыне Калахари? Вы, конечно, не думаете, что мужчины с волосатой грудью имеют возможность не замерзать без рубашки в Арктике, не так ли? А если вы все же придерживаетесь такого мнения, то прошу объяснить, почему у женщин грудь не бывает волосатой, как у мужчин, ведь женщинам также требуется спасаться от холода.

Подобные факты заставили Дарвина задуматься о безнадежности попыток связать расовые отличия человека с выдвинутой им самим концепцией естественного отбора. Наконец он отказался от попыток это сделать, высказавшись лаконично: «Ни одно из внешних различий между расами человека не оказывает никакой непосредственной или же особой пользы». Дарвин предложил другую теорию, введя понятие, которое он назвал «половым отбором», и противопоставив его естественному отбору; он посвятил целую книгу объяснению этой теории. Идеи, лежащие в ее основе, несложны для понимания. Дарвин отмечал, что многие особенности животных не несут очевидной ценности для выживания, но при этом явно играют роль в поисках половых партнеров: либо эти черты привлекают особей противоположного пола, либо запугивают соперников того же пола. Напомним знакомые примеры: хвосты самцов павлина, гривы львов, ярко-красные ягодицы самок павиана в период течки. Если конкретному самцу особенно хорошо удается привлекать самок или запугивать самцов-соперников, этот самец оставит большее число потомков и передаст свои гены, то есть свои особые черты, — и это будет результат полового, а не естественного отбора. Та же самая логика относится и к чертам самки.

Для того, чтобы половой отбор работал, эволюция должна породить одновременно два изменения: у одного пола должна появиться некая черта, а другому полу она должна в то же самое время начать казаться привлекательной. Самки павиана едва ли могли себе позволить сверкать алыми ягодицами, если бы это зрелище вызывало у самцов павиана отвращение вплоть до импотенции. Но при условии, что черта есть у самки и нравится самцу, половой отбор может привести к закреплению любой случайной особенности, если та не слишком препятствует выживанию вида. В действительности многие черты, сформированные половым отбором, кажутся довольно произвольно выбранными. Путешественник из космоса, не видевший ранее людей, никак не сможет предугадать, что именно у мужчин, а не у женщин, будет борода, и что находится борода на лице, а не над пупком, и что у женщин ягодицы не имеют красного или синего цвета.

То, что половой отбор действительно имеет место, по крайней мере у птиц, доказал с помощью изящного эксперимента шведский биолог Мальте Андерссон; он провел опыт с длиннохвостой вдовушкой, птицей из Африки. У самца этого вида в брачный сезон хвост вырастает в длину до 20 дюймов, тогда как у самки он имеет длину всего 3 дюйма. Некоторые самцы полигамны и имеют до шести самок в своем гареме за счет того, что у других самцов ни одной самки нет. Биологи предположили, что длинный хвост служит условным сигналом, с помощью которого самцы привлекали самок в гарем. В порядке эксперимента Андерссон отрезал часть хвоста у девяти самцов, так что длина оставшегося хвоста составила всего 6 дюймов. Затем он приклеил отрезанные части к хвостам девяти других самцов, так что у них получились хвосты длиной 30 дюймов, и стал дожидаться, где самки построят свои гнезда. Оказалось, что самцы с искусственно удлиненными хвостами привлекли в среднем в четыре раза больше самок, чем самцы с искусственно укороченными хвостами.