Читать книгу "Терпеливый снайпер - Артуро Перес-Реверте"

– Не понимаю, почему… – начал он.

И не договорил, задумавшись. Он явно передумал изливать душу перед той, кто совсем недавно разбила морду его товарищу по работе – или как правильно назвать стезю, по которой оба они идут? В этой точке его размышлений Тощая Рожа почувствовала настоятельную надобность сходить по нужде. «Писать хочу», – пробормотала она распухшими губами и не утруждая себя иносказаниями, – и Рыжий Ус помог ей встать с кровати и, поддерживая, сопроводил в туалет. Прикрыл дверь, обернулся ко мне и достал из кармана пачку сигарет и золотую зажигалку.

– Здесь можно курить? – спросил он.

– Как бы сигнализация не сработала, – ответила я. – Выйди лучше на балкон.

Он улыбнулся на это чуть заметно. Приятная у него улыбка, беспристрастно оценила я, и эти кроличьи зубки, виднеющиеся из-под закрученных усов, очень мило выглядят. Приятная улыбка на пухлом, несовременном лице настоящего, доподлинного мерзавца. Когда он прошел на балкон и там раскурил сигарету, я спросила себя – а нож-то, которым он чуть-чуть было не зарезал бедного Дзомо на Арена-ди-Верона, при нем?

– Нож-то при тебе? – осведомилась я, опершись о раму открытой двери.

Он кивнул и, достав из кармана, на ладони показал его мне – длинный, серебристого металла, с перламутровыми накладками на рукояти. Я невольно оценила красоту изделия. На рукоятке заметила кнопку: значит, пружинный, выкидной: нажмешь – и выскочит лезвие. Несомненно, старинная модель. По моим сведениям, ножи этого типа запрещены.

– Как же тебя с таким пускают в самолет?

– В багаже отправляю.

– Сейчас, наверно, тяжелые времена для наемных убийц, а? Всюду понатыкано этих сканеров, детекторов и прочей фигни.

– Да не говори.

– Ты убиваешь только время от времени или это твоя специальность?

На это он не ответил. Глядел на меня едва ли не весело, щурясь от дыма зажатой во рту сигареты. Я отметила, что его куртка сшита из замши очень высокого качества. И сшита отлично. И стоит дорого. Хороши были и башмаки. Еще я обратила внимание, что его чуть вьющиеся волосы аккуратно подстрижены. Этот киллер явно заботится о своей наружности. И в средствах на эту заботу не стеснен.

– Отличный вид, – сказал он, показав туда, где садилось над заливом солнце.

– Давно работаешь с Тощей Рожей?

Он улыбнулся пошире:

– Ты ее так называешь? Тощей Рожей?

– Да.

– Ей бы, наверно, не понравилось… Впрочем, это самая ничтожная из ее неприятностей на сегодня. – Он оценивающе оглядел меня. – Я же говорю: надо очень постараться, чтобы так ее уделать.

– А ты – Рыжий Ус.

– Серьезно? Не могу сказать, что ты уж очень напрягла фантазию.

– А я не могу сказать, что вы двое отработали блестяще. По правде сказать, обделались вы.

– Уверяю тебя, обычно у нее реакция получше.

– Не заметила.

– Ну, сама знаешь… Раз на раз не приходится.

– Разве что.

Послышался шум спускаемой воды, и в номер, шагая все еще не очень твердо, вошла женщина. Смотреть на нее было жалко – даже мне. Рыжий Ус раздавил сигарету о железные перила и швырнул вниз. Потом двинулся навстречу своей напарнице, всем видом своим являя заботу и внимание.

– Ну-ка угадай, как она тебя прозвала, – сказал он.

Оставшись наконец одна, приняв душ и надев джинсы и свитер, а поверх – куртку, я спустилась по служебной лестнице, пересекла внутренний коридор и без двадцати восемь через задние двери отеля выбралась на улицу, где стояло такси.

– Все нормально, синьора?

– Все нормально.

Я не стала распространяться о том, что произошло днем. Надобности в этом не увидела. «Граф» Онорато в зеркальце заднего вида послал мне лучезарную улыбку:

– Волнуетесь?

– Немного.

Он дал газу, и мы исчезли в плотном потоке машин. Было уже совсем темно, а последний небесный свет беспощадно подавляли автомобильные фары и уличные фонари. Нырнув в тоннель делла Виттория, выскочили с другого его конца, пронеслись под дворцом и черными башнями замка и помчались по проспекту вдоль пакгаузов и прочих портовых сооружений. Водитель притормозил у полуразвалившегося здания: насколько можно было судить в тусклом свете фонарей, то был старый бункер; растрескавшийся бетон порос грязной чахлой травой. «Граф» Онорато объяснил, что некогда здесь размещался блокпост. От этой части порта, во время войны больше всего пострадавшей от жестоких бомбардировок, остались руины, но ни у кого руки не доходили расчистить территорию.

– Неужели здесь? – не поверила я.

Таксист, выйдя из машины, курил у стены бункера.

– Здесь, синьора.

– А что мы тут делаем?

– Ждем.

Озираясь, я сделала несколько шагов. И первая моя мысль была, что место для встречи выбрано странноватое. А может быть, и нет, поправила я себя через мгновение. Пахло отбросами, старым бетоном, вековой грязью. По другую сторону дороги, огибавшей припортовые постройки, громоздились друг на друге контейнеры с пятнами ржавчины на логотипах судоходных компаний. Позади них яркие огни порта озаряли краны, склады, пакгаузы и что-то вроде башни или трубы, на верхушке которой вспыхивал и гас красный фонарик.

– Ну, вот и они, – сказал «граф» Онорато.

Я затаила дыхание. Качающиеся фары двух мотоциклов приближались к нам по той же дороге, которой приехали сюда и мы. Остановились возле такси, не глуша моторы. В полумраке вырисовались три мужские фигуры: две на одном мотоцикле, одна – на другом.

– Это Лекс, – услышала я.

И узнала Флавио – того самого парня, с которым чуть не сцепилась в «Порко Россо»: сейчас на нем была та же флисовая куртка с вытисненным листком конопли и те же узкие джинсы. Еще появилась черная бейсболка с длинным козырьком, бросавшим тень на лицо, отчего оно казалось еще худее. Двое других были одеты примерно так же – куртки, джинсы, испачканные краской башмаки. Такая одежка-обувка просто создана, чтобы малевать на стенах и смываться.

– Можешь ехать, – сказал Флавио таксисту. – Мы сами ее потом доставим.

«Граф» Онорато взглянул на меня, прося подтверждения. И когда я кивнула, послал мне последнюю широкую улыбку, пожелал «buona fortuna»[46]и скрылся со своим такси.

Флавио, по-прежнему не глуша мотор, слез с мотоцикла.

– Руки подними.

Я повиновалась беспрекословно. Он опустился на колени и бесстрастно общупал меня всю сверху донизу. Проворно и умело.

– Никаких диктофонов, телефонов, фотоаппаратов, – напомнил он.

– Да нет у меня ничего. Таксист уже предупреждал. Ты мне не доверяешь?