Читать книгу "Засада. Спецназ 1941 года - Сергей Пивень"

Старшина улыбнулся и с довольным видом хмыкнул.

— Звучит убедительно. Пожалуй, это выход, командир… — согласно закивал он. — Действительно, так и сами перед Гнатом не раскроемся, и от него возможные подозрения отведем…

— Но подстраховаться тоже не помешает.

— Каким образом?

— Вряд ли в селе телефонная связь есть, а тем более рация… — терпеливо продолжил объяснять Черняк. — Оставим на опушке леса одного бойца — пусть в бинокль за Коростелями поглядывает. Кто знает, вдруг Гнат Солоух предатель? Заподозрит что да к немцам побежит сообщать, когда мы из села уйдем. Здесь его наш боец и перехватит…

— Толково…

— Из леса выйдем со стороны дороги, что в Коростели ведет. Вот она… — Черняк провел пальцем по карте. — Пойдем строем, я, как офицер, — впереди…

— А как с Гнатом говорить будем? Немецкого языка он не знает, а мы, я так понимаю, молчать будем, раз немцами прикинемся.

— Разговаривать с ним я буду один… Причем для убедительности — на ломаном русском… Вы, соответственно, рот на замке держите…

— Понятно.

— Ну, вот, кажись, все и обмозговали… — подвел итог капитан. — В общем, поднимай ребят, старшина… А я пойду с Колодиным переговорю — его и оставим за селом присматривать…

Через полчаса Черняк повел группу вдоль ручья, который постепенно сужался, пока не превратился в небольшой ручеек, через который можно было легко перепрыгнуть. Приказал остановиться и снять с себя маскхалаты.

— Оставим их здесь… — коротко сказал капитан, поглядывая на Колодина. — Сержант останется в охранении…

Все двенадцать бойцов группы, выполняя приказ, быстро стащили с себя маскхалаты, сложили их под густой елью в общую кучу, для верности набросав сверху лапника.

— Идем молча… — начал объяснять Черняк, когда бойцы, оставшись в немецкой форме, выстроились в ряд… — В селе ни с кем из жителей не говорить, вести себя непринужденно, раскованно. Помните, что вы — немцы, оккупанты, а значит, должны выглядеть в глазах местного населения как хозяева…

Они перепрыгнули ручей и через пять минут вышли на лесную дорогу, что петляла между деревьев, построились в колонну по два человека, затем неторопливо зашагали по ней. Дорога была извилистая, с выступающими из-под земли толстыми корнями, о которые постоянно спотыкались.

Через десять минут ходьбы вышли к селу. Черняк твердой уверенной походкой шел впереди, теребя в руках стебелек, сорванный им на обочине дороги. Возле первого дома жестом остановил колонну, увидев, как в хлеву возится со скотиной какая-то женщина. Рассмотрев людей в немецкой форме, она попыталась спрятаться, но было поздно.

— Подходить сюда… — стараясь, чтобы акцент звучал как можно яснее, проговорил Черняк, рукой подзывая женщину к себе.

Та боязливо подошла к калитке, от волнения потерла о подол ладони и пугливо посмотрела на офицера, который смерил ее оценивающим взглядом.

— Кте староста эта деревня, кте его дом?

Поняв, что от нее требуется, женщина, успокоившись, затараторила:

— Там, там… в самой середке… — она показала рукой вдоль улицы. — Белой глиной хата мазана, видите?.. Там наш староста живет.

— Его фамилья?

— Солоух. Гнат Солоух.

— Корошо… — Черняк махнул рукой, и колонна солдат двинулась дальше. — До с-свиданья, фрау…

Тем временем староста уже спешил по улице им навстречу. Немцев он заметил уже тогда, когда они только-только вышли из леса. Гнат Солоух был еще довольно нестарый мужчина, правда, с одной правой рукой, ладони которой были покрыты мозолями от тяжелой многолетней крестьянской работы. Остановившись посреди улицы, староста в знак смирения снял с головы соломенного цвета шляпу и, когда колонна приблизилась, принялся низко кланяться. Но перед этим Черняк успел перехватить взгляд, брошенный на него исподлобья. Капитан отбросил травинку в сторону и, подойдя к Гнату вплотную, холодным властным голосом спросил:

— Ты есть староста?

— Я, господин офицер… я… Солоух моя фамилия…

— Ты говорить по-немецки?

— Не обучен, господин офицер… Сызмальства роблю, работаю то есть, крестьянствую… не учился нигде…

— Ладно… Как называться эта деревня? — Черняк обвел рукой пространство перед собой. — Видимо, это Гиляровка?..

— Что вы, господин офицер… Это Коростели… Коростели…

— Коростели!.. — повторил капитан, сделав удивленный взгляд. — Т-да, мы точно… как это… заблудились!.. А где Гиляровка?

— В двух верстах от нас, вам на юг идти треба…

Черняк уныло хмыкнул, но больше для видимости, ведь Гиляровку он назвал не случайно. Судя по карте, эта деревня, как правильно и сказал Гнат, находилась совсем рядом с Коростелями, так что аэродром вполне мог располагаться и там, а значит, появление заблудившихся немцев, ищущих этот аэродром, не могло вызвать серьезных подозрений. К тому же, учитывая такое небольшое расстояние, взлетающие самолеты могли видеть жители обеих этих деревень.

— Наша машин сломался в лесу, плохо дорога… Да еще ми заблуд-дились… Скажить, Со-солоух, как нам найти аэро-дром-м… где самолет летать?.. Он должен бить где-то сдесь…

Капитан про себя отметил, что в глазах Гната тревоги не промелькнуло. Всем своим видом он продолжал выражать покорность, лишь слегка сжались уголки рта, выдавая его внутреннее напряжение, но ответил он на удивление спокойно:

— Про какой аэродром спрашивает господин офицер?.. У нас нет такого…

Черняк недовольно пожал плечами. Поправил ремень с кобурой, затем с гневом в глазах постучал по ней пальцами, секунду подумал и для пущей убедительности вытащил пистолет, давая понять, что церемониться он не станет.

— Вы не понимайт меня, господин староста, и не хотеть помогать Великий рейх!.. Я точно знать, что тут кде-то есть аэро-дром-м!.. Ми ехать туда!.. Где он?.. Ви хотеть, чтоб я вас расстрелять?

— Что вы, господин офицер!.. Нема у нас ародрома!.. Видим, правда, что над нами самолеты летают… Вон из-за того леса появляются… — Гнат показал направление. — А где точно — не знамо…

«Хоть что-то стало проясняться, — подумал Черняк, пряча пистолет обратно в кобуру. — Нужно до темноты попытаться успеть найти место, где находятся эти чертовы самолеты!»

— Ну, вот… так уше лучше… Я запомню вас, С-Солоух!.. — Черняк погрозил Гнату пальцем. — И если вы мне соврать, то!.. — он вновь постучал по кобуре… — Мы вас шиссен… расстрелять…

— Детишки у меня, господин офицер… — зашептал Гнат. — Сиротами не оставьте…

— Ми будем думать об этом, господин староста… А сейчас ми торопимся…

Черняк отдал на немецком языке приказ и, зная, что бойцы вряд ли его поняли, жестом показал направление движения. Колонна мгновенно развернулась и зашагала обратно к лесу. Капитан шел последним: хотелось обернуться, посмотреть за реакцией Солоуха, но пришлось сдержаться. Ни словом, ни единым движением нельзя было выдать себя, ни тем более зародить в душе Гната хотя бы мало-мальского подозрения.