Читать книгу "Записки кинорежиссера о многих и немного о себе - Евгений Татарский"

— Я не могу так работать, его нигде нет!

Я согласился. Прочитал, можно работать. Дело чистое, благородное!

Начал подбирать артистов. Сфотографировал всех, кого хочу снимать, написал режиссерский сценарий. Мы подбирали костюмы, одевали, гримировали. Время действия фильма — 1936 год, Соединенные Штаты Америки.

Звонок из Москвы, редактор звонит Борису Молочнику:

— А чем вы занимаетесь?

— Как чем? Одеваем, гримируем!

— Как одеваем? Как гримируем? Мы же вам никого не утвердили?

Моя жена сильно переживала, что все лето я опять занят. Ей одной придется жить с внуком на даче. И когда я услышал, что из Москвы сказали с подтекстом: «Вы можете одевать кого хотите, но пока мы не утвердили! Это мы решаем, кто будет и что будет!»

Я жене сказал:

— Галя, не переживай, кажется, все лето я буду с тобой на даче. Сейчас я улечу в Москву к Жигунову, а потом приеду.

Я Борису сказал:

— Возьми билеты на самолет себе и мне, завтра мы будем у Жигунова в Москве!

Мы прилетели, приехали на студию. Я открыл дверь ногой в кабинет к Жигунову:

— Жигунов, ты кого тут не утверждаешь?

А до этого я ему уже показал фотографии, но вопрос с артистами как-то повис. Жигунов сказал:

— Евгений Маркович, я все-таки продюсер!

— Продюсер! Знаешь, ты где? Чтобы вовремя были деньги на картину, вот тут ты продюсер! А дальше я решаю, кто будет сниматься, а не ты!

А он мне как-то говорил, что ему очень нравился мой фильм «Приключения принца Флоризеля». Я говорю:

— Ты мне не рассказывай! Здесь, в Останкино, мне никого не утверждали на картину «Принца Флоризеля». Я еще не был режиссером этой картины, но уже сказал им: «Тогда снимайте сами!» В результате я снимал тех, кого хотел. Но они знали, о ком говорили: о Дале, о Полищук, о Дмитриеве! А кого ты знаешь из этих артистов? Никого ты не знаешь! Лобик не морщи! Это все артисты, которые никогда не снимались в сериалах. Это принципиальная моя позиция. Все они театральные ленинградские артисты. Никого из них ты не знаешь! А если я режиссер, я тебе гарантирую качество, и что эти артисты — хорошие, и что они хорошо выполняют свою работу!

— Евгений Маркович, а если бы я не был продюсером, вы бы меня утвердили?

Я говорю:

— Сомневаюсь! Как артиста я тебя не знаю! Я не видел работ с тобой. Я просто верю в себя, что даже если ты совсем плохенький, я тебя вытяну и заставлю сыграть как надо!

Он сидел несколько побитый, огорченный.

— Давай так договоримся, что касается артистов, решаю я! Я с тобой могу посоветоваться, но не более того! Если ты говоришь: «Я продюсер, я решаю», то тогда без меня!

На этом мы сошлись. У меня работали те, кого я хотел видеть.

Один из них стал потом любимым артистом Жигунова. Это Смолкин. Они сильно подружились. Первый раз он его увидел у меня. Он играл театрального импресарио. Хорошие артисты были! Я абсолютно доволен всеми, кто снимался в тех пяти фильмах, которые я снял с Жигуновым, а с Сергеем Мигицко и Сергеем Паршиным мы стали друзьями.

А потом была уволена с работы милая барышня, которую Жигунов привез в первый раз — Алла Маратовна Медведева. И он взял совсем другого редактора, который сильно мне не понравился… Не по внешним признакам, а потому что сценарии становились все хуже и хуже, и наконец я сказал:

— Это что за сценарий?

— Ну… Евгений Маркович!

— Без «ну»! Что это за сценарий? Что здесь говорит персонаж? Ты это читал? — спрашивал я Жигунова. — Редактор должен этим заниматься!

— Редактора вы не трогайте, это наше знамя!

Я ему бросил сценарий:

— Вот со своим знаменем и живи без меня!

И мы расстались. Надо сказать, что мы расстались на высокой ноте в легком конфликте. Но я не переживал. Он мне сказал:

— Вы уволены.

Я сказал:

— До свидания, друг мой, до свидания!

И ушел.

Как я стал народным артистом

Надо отдать ему должное, когда мы встретились много лет спустя в Ленинграде, он спросил:

— А вы народный артист?

Я говорю:

— Не народный я артист!

— Почему?

— Потому что не дали!

— Как не дали?

— Так, не дали!

— Я поговорю со Швыдким!

А Жигунов был членом президентского совета по культуре. Потом мне звонит кто-то из аппарата Швыдкого, тогда он был министром культуры, звонит и говорит:

— Михаил Ефимович будет в Ленинграде. Он хотел бы с вами встретиться.

— Где, когда?

— Он завтра будет в Мраморном дворце!

Это было какое-то совещание, куда я был приглашен как председатель Союза.

А до этого Жигунов мне рассказал про то, как он встретил Швыдкого и спросил:

— Михаил Ефимович, а почему Татарский не народный артист?

Тот что-то пробурчал.

А Жигунов продолжает:

— Певцов, значит, народный артист, а Татарский нет?!

— Ну…

— Нет, вы мне скажите! Почему Певцов — народный артист, а Татарский нет?

В общем, Швыдкой покраснел.

Мы встретились в Мраморном дворце. После совещания я подошел к нему:

— Михаил Ефимович, моя фамилия Татарский, я режиссер «Ленфильма».

— Знаю, знаю, знаю…

Я говорю:

— Как-то тут со званием…

— Все документы отдайте Голутве!

Я отдал Голутве документы, потом рассказываю о встрече со Швыдким Алексею Герману:

— Лешка, я встретил тут Швыдкого. Он говорит: «Я вас знаю, знаю, знаю», а я точно знаю, что мы незнакомы!

— Так он соврал!

Я говорю:

— То есть?

— А ты не знаешь? Он еще в театральном институте входит в аудиторию, говорит: «Добрый день всем!» И уже соврал!

Я говорю:

— Ладно, раз соврал, значит, соврал! Документы я все равно отдал.

Прошел год после этого. Еду я в машине на работу, и мне звонит один журналист «Комсомольской правды»:

— Евгений Маркович, поздравляю!

— Что такое?

— Сообщение ТАСС о присвоении вам звания!

— Точно знаешь?

— ТАССовское сообщение, мы же получаем его раньше, чем последние известия по телевизору.