Читать книгу "Одержимость - Наталья Рощина"

Майка с отцом растерянно переглядывались. В ходе очередной партии в кегли они не заметили, что нарушили режим тишины, которого строго придерживалась мать. Она даже музыку слушала в наушниках, чего требовала и от остальных. Ее гневнее взгляды были красноречивее любых слов. Окинув Майку и мужа презрительным взглядом, Неля Петровна так же неожиданно исчезала.

– Ну что, еще партию? – шепотом предлагал отец, словно в знак протеста. Майя отчаянно трясла головой, соглашаясь. – Пошумим чуток?

Они понимали друг друга с полуслова. Майка тонко чувствовала настроение отца, а он – ее. С матерью в этом плане всегда была напряженка. Так было в раннем детстве, так было и до сегодняшнего дня. Общение с Нелей Петровной означало для Майки в более зрелом возрасте – стресс, а в детстве – страх, боязнь сказать что-то не то, вызвать очередной приступ гнева.

Со стороны их семья выглядела вполне счастливой. Но Нелю Петровну бесило, что ее малолетняя дочь легко находит общий язык с отцом. Этот мужчина с ней самой едва ли словом обмолвится, а с этой щебетухой после работы болтает, забывая о времени. Променял жену на девчонку.

– Владимир, дай ей отдохнуть от тебя, – не выдерживала мама, заглядывая в детскую.

– Сейчас, Неля, еще минутку, – улыбался отец. С Майкой время переставало для него существовать. То, что жена мстит дочке за повышенное внимание, Владимир поначалу не осознавал. У него это в голове не укладывалось. Закрепив за собой ореол мученицы, несчастной, вынужденной терпеть серую, безрадостную жизнь, Неля обрушивала горечь несбывшихся надежд прежде всего на дочь, а заодно и на мужа.

Майка до сих пор не могла понять, как эти два человека могли решиться создать семью? Может быть, в самом начале их отношений были и любовь, и желание? Может быть, произошло нечто, что уничтожило чувства, сделало невозможным иные отношения. Те, которые видела Майка, ей не нравились. Ничего такого, о чем приятно вспоминать. Нелепый союз, разрушительный. Ей приходилось жить, радуясь временным перемириям, коротким передышкам в выяснении отношений между родителями. Порой взрослые вели себя так, как будто Майки и вовсе не существовало. Тогда ей становилось особенно грустно.

Прошло уже столько лет, а об отце Неля Петровна вспоминала лишь в исключительных случаях. Ей не хотелось возвращаться в прошлое. Такие экскурсы совершались только по инициативе Майи. Это она могла задать вопрос, который заставлял мать листать страницы книги ее неудавшейся жизни. Владимир Душа – глава, которую Неля Петровна предпочла бы вовсе вычеркнуть, но упрямая девчонка то и дело заставляла ее переживать события тех лет.

По словам матери, отец всегда был неприспособленным к жизни, никогда не понимал ее. Она называла его пришельцем с далекой планеты. Наверное, «поэтому» прожила с ним девять лет, истерически причитая о пропащей молодости, загубленном здоровье. Неля Петровна еще много лет была настроена петь песнь о своей неудавшейся жизни, но скоропостижная смерть отца поставила крест на ее стенаниях. Отец умер от инсульта. Однажды Майя попыталась узнать у матери причину смерти, но та начала рыдать, зло поглядывая на нее сквозь слезы.

– Какая, к черту, разница, из-за чего он умер?! – громко сморкаясь, выкрикнула Неля Петровна. – Главное, что он оставил нас с тобой в этих хоромах. А чем мы будем за все это платить? Никого, кто мог бы помочь. Ни родственников, ни друзей… Лучше бы я отошла в мир иной. Вы ведь так ворковали, голубки. Вам было так хорошо вместе. Лучше бы это случилось со мной…

Майка снова чувствовала себя виноватой, но ни на минуту не верила в то, что мама говорит от души. Кажется, не было на свете человека, так отчаянно и крепко цеплявшегося за эту жизнь. Неля просто боялась перемен, которые внезапно обрушились на нее. Это понимала даже Майя. Наверное, потому, что девочка и сама была основательно напугана. Теперь рядом с ней нет ее друга. Она осталась один на один со вспыльчивой, взбалмошной матерью, от которой можно ожидать только грубостей и упреков.

Одни причитания закончились, начались новые. Устроившись медсестрой в одну из городских клиник, мать считала, что приносит себя в жертву жестоким обстоятельствам.

– Я делаю инъекции в задницы! – рыдала она.

Неля Петровна быстро оправилась после смерти мужа. Она считала его предателем, обрекшим ее и дочь на нищенское существование. Настоящий мужчина никогда бы не посмел так поступить. Неля Петровна оставалась верна своим взглядам на порядочность, верность, преданность.

Майя никогда не забудет, как каждый день мать нервно собиралась на работу. Шоу двух женщин, одной маленькой и беззащитной и другой – взрослой, вечно опаздывающей, издерганной. В школу девочке приходилось собираться самой, потому что любой вопрос, любая просьба могла окончиться для нее громогласным воплем. Поэтому Майя рано стала самостоятельной: учебники на месте, тетрадки тоже, бутерброд или яблочко – и готова к занятиям. Времени на завтрак оставалось мало. Правда, стакан остывшего чая и бутерброд не всегда ждали ее на столе.

– Ты долго будешь копаться? – подгоняла ее Неля Петровна.

Взмокшая, едва поспевающая за матерью, Майка мечтала поскорее оказаться в школе.

Продленка была для нее праздником, а вот дом – сущим адом. Без отца Майя чувствовала себя одиноко. Ни бабушек, ни дедушек, никаких родственников, кроме матери, полной зависти к благополучию других. Майка была никому не нужна. Чем дальше, тем яснее она осознавала это, обрастая комплексом всем мешающего человечка. К тому же Неля Петровна не забывала напоминать ей об этом. Она по-прежнему жила в своем мире, а в реальном – причитаний стало еще больше. Девочка постоянно слышала в свой адрес незаслуженные обвинения. Чем меньше хлопот она старалась доставлять, тем большее раздражение вызывала. Это казалось Майе несправедливым. Ведь она умела многое из того, о чем ее сверстницы даже не помышляли. Ей пришлось рано постигать науку взросления.

Неля Петровна пыталась снова устроить свою личную жизнь, но, наверное, ничего не получалось. Вернее, не получалось так, как ей хотелось. Майя чувствовала периодические смены настроения матери. На Нелю Петровну вдруг нападали приступы материнской заботы. Она возвращалась с работы с пирожными, плиткой шоколада – Майку не часто баловали сладостями и при отце, так что аппетитные пирожные были для нее признаком особого расположения и временного перемирия. Это означало, что надежды матери на обретение сердечного друга снова имели реальные очертания. Но время шло, редкие улыбки на лице матери и вовсе сходили на нет. Плотно сжатые губы и пристальный взгляд, словно сверлящий Майку насквозь, означали: роман подошел к концу, мама снова одна.

– С тобой я никогда не найду самой себя, – философски изрекла Неля Петровна, разминая в пальцах сигарету. С некоторых пор она начала курить. Ужасно, что делала это не только на кухне, но и в комнатах.

– Дыми на кухне, пожалуйста, – просила Майя. – У меня все вещи табаком воняют. Мне это не нравится.

– В моем доме я имею право расслабиться.

– К твоему сведению, я тоже здесь живу. Изволь курить или на кухне, или на лестнице в подъезде. Лучше в подъезде, заодно увеличивается вероятность кого-то подцепить.