Читать книгу "Сущий дьявол - Данелла Хармон"

Орла табанила, пока он перевалился через планшир. Еще тяжело дыша, он схватил весла и мощными гребками направил лодку в том направлении, где находилась спасительная «Пустельга».

Орла улыбнулась ему, сверкнув в темноте белыми зубами:

— Туго пришлось?

Он лишь молча взглянул на нее.

Казалось, все судно гудит шумом голосов, который способен поднять мертвого. Этой ночью сбежал еще один заключенный. Утренние газеты не замедлили сообщить эту новость, и среди заключенных очередной рейд Черного Волка вызвал бурю энтузиазма.

Деймон не имел ни малейшего желания заниматься расследованием. Он дал задание лейтенанту Редли разобраться в ситуации и заперся в каюте. Принесли завтрак, и Деймон в раздражении лишь поковырял жареную свинину, выпил только чашку черного кофе. Ему предстояло заняться рядом дел, но главное — он хотел подготовиться к встрече с ней.

Его предшественник оставил ему в наследство кипу разных документов и бумаг. Здесь были расписки в получении продуктов и одежды, самые различные квитанции. А вот и письмо из транспортного управления, забрызганное чаем, которое он нашел в углу ящика письменного стола:

«Я направлен управлением с тем, чтобы вы немедленно доставили экипажем булку, взятую наугад из той партии хлеба, который выдавался заключенным в день получения сего письма...»

Деймон отбросил бумагу в сторону. Стало быть, флот «проверял» хлеб, делал попытки, по крайней мере на бумаге, проконтролировать, чтобы заключенных кормили чем-то более или менее съедобным. Интересно, презрительно подумал Деймон, сколько раз этот взятый «наугад» образец признавался непригодным для еды?

И вот сейчас леди Симмз. Ее можно отнести к разряду того, что его определенно интересовало. И даже влекло.

Деймон внезапно почувствовал резкую боль в голове. Она началась у него с утра, едва он поднялся, а сейчас, при мысли об этой ведьме, от висков распространилась по всему лбу. Чертыхнувшись, Деймон закрыл глаза и обхватил голову руками. Он крепко сжал пальцами виски, словно желая вдавить их внутрь, только бы кончились эти мучения.

Шум снаружи не утихал.

Подперев голову рукой, он перевернул несколько старых, пожелтевших страниц и пробежал глазами записи, оставленные его предшественником. Впрочем, мысли его при этом витали за тридевять земель. Он многое отдал бы за то, чтобы сейчас командовать красавцем фрегатом, военным кораблем или даже небольшим шлюпом. Да чем угодно, лишь бы не плавучей тюрьмой!

В крайнем раздражении маркиз перевернул еще одну страницу и наткнулся на объявление для подрядчиков, поставляющих на судно продовольствие:

Воскресенье

Понедельник

Вторник

Среда

Четверг

Пятница

Суббота

1 1/2 фунта хлеба;

1 1/2 фунта парной говядины;

1 1/2 фунта капусты или турнепса;

1 1/2 фунта хлеба,

1 фунт доброкачественной селедки,

1 фунт доброкачественной картошки;

1 унция крупы;

1 1/2 фунта хлеба,

1 фунт доброкачественной трески,

1 фунт картошки;

1 1/3 унции соли,

1/4 фунта лука.

Рацион выглядел вполне сносно. А коли так, почему же заключенные настолько худые — как выброшенные хозяевами щенки? Проигрывают еду в кости? Отказываются от нее в знак протеста? Чем-то больны? В чем именно дело?

В подрядчиках.

Головная боль все усиливалась, кровь стучала в голове, словно молоток плотника, а шум снаружи раздражал так, что впору биться Головой о стол. А ведь в два часа он должен встретиться с этой ведьмой, чтобы нанести визит подрядчику, поставляющему одежду.

Чертыхнувшись вновь, Деймон отодвинул в сторону все бумаги. Он не хотел иметь дело с леди Гвинет Эванс Симмз, не хотел заниматься всеми этими накладными, приказами, расписками и квитанциями, не хотел встречаться со всеми этими негодяями-поставщиками. И вообще, в этот момент он ничего не хотел. Прижав ладонь ко лбу, он потянулся за флаконом с пилюлями, которые ему прописал доктор от головной боли. Бросил две пилюли в рот и запил их черным кофе. Кофе стал тепловатым и противным. Деймон швырнул чашку, и она разбилась, ударившись о стену.

Снизу долетел мерзкий запах, к горлу подступила тошнота.

Он взглянул на руки: они дрожали.

Где справочник Петерсона?

Он направился к книжному шкафу, и в этот момент раздался стук в дверь.

Ну вот, ему никак не удается узнать, сколько ему суждено прожить на этом свете.

Деймон отдернул руку от шкафа, заложил ее за спину и, выпрямившись, сцепил пальцы за спиной.

— Войдите, — напряженным голосом проговорил он.

Вошел Тоби Эштон. Его тщательно вымыли — воду пришлось менять трижды, пожаловался Редли, обрядили в новую, чистую одежду и дали изрядную порцию такой же еды, какая сейчас остывала на тарелке Деймона. Рыжие волосы парня были аккуратно расчесаны, на ногах сверкали новые башмаки. Треснувшие очки заменили новыми. Однако «каркас», на котором висела вся эта чистая одежда, напоминал скорее скелет, нежели нормальное человеческое тело. И, конечно, никакое количество мыла и воды не в состоянии было смыть выражение отчаяния и тоски с затравленного лица мальчика.

Острое чувство вины полоснуло по сердцу Деймона. Питер Мил форд рассказал ему, что Тоби был объектом издевательств со стороны многих заключенных. Французы отбирали у него еду, насмехались над его кротостью и слезливостью. Деймон помнил свой собственный печальный опыт: он долго испытывал на себе неправедный гнев матери, с ним жестоко обошлись однокашники в Оксфорде, он до сих пор ощущает на себе тяжелый, несправедливый по сути пресс со стороны руководства флота. Деймон лучше, чем кто-либо другой, мог представить себе, через какие обиды и муки прошел этот мальчишка.

Проклятие!

Было гораздо легче, когда он не знал, что происходит на нижних палубах, когда видел в заключенных лишь врагов. Однако трудно сохранять беспристрастность, после того как приоткрылась хотя бы часть правды. Трудно игнорировать вещи, с которыми тебе пришлось столкнуться и которые то и дело являются к тебе в кошмарных снах. Трудно холодно думать о заключенных как о неком едином враге, когда один из них — изголодавшийся, исхудавший, болезненного вида тринадцатилетний мальчишка — стоит перед тобой ив его потемневших от горя глазах читаются гордость и тоска.

И во всем виновата леди Гвинет Эванс Симмз. Именно она столкнула его лицом к лицу с действительностью, именно благодаря ей он почувствовал угрызения совести, боль и раскаяние. Ничего этого он не знал, пока она не ворвалась в его жизнь. До встречи с ней его загрубевшее сердце позволяло ему многого не замечать, он отгородился стеной от жизни, замкнувшись в своих бедах, сосредоточившись на жалости к самому себе. Но теперь эта стена дала трещину и стала рушиться.