Читать книгу "Страшная сила - Дия Гарина"

Паства, доселе молча внимавшая Великому гуру, зашепталась. Видимо, таких прецедентов еще не случалось в однообразной общинной жизни, поэтому Бекетов счел нужным дать некоторые пояснения:

– Испытание будет дано, чтобы помочь этой женщине победить гордыню. Я долго думал, каким страданием можно искупить этот грех, – один из семи смертных грехов, и только просветление, дарованное свыше, помогло мне найти ответ. Полное и беспрекословное подчинение – вот лекарство для этой заблудшей души. Но поскольку вы, братья и сестры, уже достигли столь высокой степени духовности, что сами не можете никого и ни к чему принуждать, то помочь заблудшей душе выйти на единственно верную дорогу сможет только один из наших послушников. Эта женщина будет отдана мною в рабство человеку, в чьей преданности нашему братству я не сомневался никогда. Любая его прихоть станет для нее законом. И выполнять этот закон она будет с радостью в сердце, ибо блаженство будет ей за это наградой. Подойди ближе, будущий брат, и проведи эту грешную душу в нирвану, в знак своего владения.

Великий гуру поманил ближайшего послушника, и тот в два прыжка оказался возле меня. Видимо, не на каждом заседании клуба происходили бесплатные раздачи рабов. Рабов… Ха! Еще посмотрим, кто из кого раба сделает. Мне бы только от скотча освободится, а там…

Ошарашенный выпавшим фартом, послушник уже поднимал поданную братом Сергеем чашу с дарующим блаженство напитком, когда я услышала возмущенный гул десятка голосов. И поняла, что моя догадка верна – в братстве ощущалась явная нехватка рабов, и потому обделенные послушники решили вынести основателю общины вотум недоверия. Каждый из двенадцати считал, что внес самый большой вклад в святое дело братства, и потому бесплатная рабочая сила должна достаться именно ему. В связи с длительным отсутствием положительных эмоций я даже обрадовалась такой популярности. Значит, что-то во мне до сих пор есть.

В реальность происходящего верилось слабо, и потому я даже пропустила мимо ушей начало очередной речи Великого Кеши. А когда сумела сосредоточиться, то поняла, что Бекетов предлагает решить спор о том, кто же из послушников является самым яростным приверженцем и продолжателем дела «Белозерской партии», общепринятым здесь способом: страданием.

– Кто хочет оспорить мое решение в выборе достойнейшего послушника, должен будет сам пройти через испытание, выдержать которое ему поможет только безграничная вера в наше учение. Делайте коридор, братья.

Взметнулись полы белых рубах, и братья с сестрами за считанные секунды образовали прямой, как стрела, коридор, растянувшийся от входа в зал до самого подиума. Семнадцать пар сектантов вынули из широких рукавов знакомые мне плети с шариками на концах, и решительно взмахнули ими, отрабатывая удар. При этом на многих лицах читалась застарелая антипатия, испытываемая членами общины к пришедшим из мира послушникам.

Надо ли говорить, что желающих пройти сквозь строй ради получения высокого звания рабовладельца заметно поубавилось. А точнее – совсем не нашлось. Бекетов ехидно подмигнул стоящему рядом послушнику, которому я по замыслу Великого Кеши предназначалась в безраздельное пользование, и торжественно произнес:

– Отдаю тебе, избранный, эту женщину, ибо…

– Стойте! – прервал Бекетова глухой голос, пробившийся сквозь одну из демонических масок. Неизвестно почему опоздавший послушник скорым шагом преодолевал последние метры ведущего в зал коридора, и замер перед следующим – живым. – Самый достойный здесь – я. И сейчас это докажу.

Он помешкал всего мгновение, и двинулся прямо ко мне сквозь мельтешащее взмахами плетей пространство. И что-то похожее на жалость пополам с уважением затрепыхалось внутри. Вот когда меня проняло по-настоящему. Прятавшийся в подсознании страх все-таки добрался до неожиданно ожившего сердца, составив компанию ненависти, презрению и абсурдной уверенности, что все будет хорошо. Если, конечно, считать за «хорошо» безмозглое существование в виде выполняющей любые хозяйские прихоти живой куклы. И чего я этого двигающегося сквозь строй мужика пожалела? Подумаешь, останется у него тридцать четыре зарубки на спине. Подумаешь, почудились мне брызги крови, слетевшие со стального шарика завершившей удар плети… Подумаешь, он молчит и даже почти не дергается, получая очередную порцию братской любви. Подумаешь… Но думать уже было поздно, потому что претендент на должность рабовладельца уже миновал последнюю пару сектантов и, пошатываясь, шагнул на подиум.

– Так я забираю ее? – Охрипший от боли голос был едва слышен из-за демонической маски.

– Да… – Немного растерялся Бекетов, как будто не верил собственным глазам. Видимо, такого подвига от этого послушника он ожидал меньше всего. Но Великий гуру не был бы Великим, если бы не сумел вовремя сориентироваться, и извлечь для себя пользу из неожиданного финала.

– Возлюбленные братья и сестры! Вы только что стали свидетелями того, как крепка вера в некоторых наших послушниках. Прошедший испытание безусловно заслужил высокое право быть наставником заблудшей души, и вести ее по пути просветления. А я со своей стороны помогу ему в этом нелегком деле.

Паства снова зашумела, на этот раз одобрительно. Послушники же молчали, протрясенные видом спины «избранного», на которой, – я знала, обрывки багровой ткани смешивались с кровавыми лоскутьями кожи.

– Так я забираю ее? – повторил послушник и, тяжело дыша, склонился надо мной. Смотреть в ничего не выражающие глаза маски оказалось небольшим удовольствием, поэтому я демонстративно отвернулась, чтобы наткнуться на внимательный взгляд Великого Кеши.

– Я же сказал, что забираешь! – Бекетов раздраженно тряхнул головой и продолжил. – Но сначала напои ее этим.

Брат Сергей взял чашу с вином из рук первого кандидата на хозяйскую должность, обиженного до глубины продвинутой души, и передал ее моему невезучему хозяину. Почему невезучему? Да потому, что никакая наркотическая гадость не заставит меня подчиниться! Мальчик мучился зря. Дня не пройдет, как я с ним за все поквитаюсь. Как только действие отравы кончится, я…

– Пары глотков хватит на сутки, – продолжил негромкий инструктаж Бекетов. – А потом будешь давать ей по одной таблетке в день. Хочешь, в воду добавляй, хочешь – так. – Темно-оранжевый пузырек, в котором лет тридцать назад лежали желтые витаминки, перекочевал из рук Великого Гуру в заметно подрагивающие руки послушника. – Вторую порцию получишь на следующем сходе. Если, конечно, исправно перечислишь деньги на счет. В последнее время ты стал на диво забывчивым… Да, поедешь домой, не забудь по пути в травму заехать. Я даже не подозревал, что мои доходяги могут так энергично плетками стучать.

– Не забуду, – пробормотал послушник, поднося к моим губам отражающий лампадные огоньки край чаши.

И только я собиралась отвернуться, как цепкие руки брата Сергея, обхватив мою голову, вдавили затылок в спинку кресла. А пальцы Великого гуру тут же зажали мне нос. Через две минуты, рот мой сам собой раскрылся, потянувшись за глотком живительного воздуха, и в него кровавой струей хлынуло накаченное дурманом вино. Правда, лилось оно все больше мимо, расплескиваемое дрожащими руками послушника, но я все-таки хлебнула полглотка, закашлялась и остолбенела.