Читать книгу "Когда сияние нисходит - Лори Макбейн"

— Добро пожаловать в Треверс-Хилл, — со смехом объявил Адам, хватая одной рукой сестру, пытавшуюся нырнуть за спину Алтеи, и дергая за волосы племянницу, показавшую противнице язык.

— Отпусти, Адам!

— Вам следовало бы приехать пораньше, — усмехнулась Алтея. — Сейчас здесь царит относительное спокойствие.

— Ой! — вскрикнул Адам, отдернув руку. — Ты меня укусила!

— Не так сильно, как должна бы, — мило улыбнулась Джулия, но тут же вспыхнула, встретившись взглядом с холодными светлыми глазами высокого незнакомца, стоявшего рядом с братом. Он показался ей довольно красивым. Интересно, кто это?

Она кокетливо рассматривала его из-под ресниц, но на мужчину, очевидно, это не производило ни малейшего впечатления.

— Ее давно следовало отправить к тебе на воспитание и обучение приличным манерам, — буркнул Адам, потирая красное пятно на руке.

— Соскрести остатки сырого мяса с этого прелестного белокурого скальпа, перед тем как вывесить его на столбе, — задумчиво протянул незнакомец.

Джулия побелела от страха. С ней еще никто не говорил так грубо, и ее красота ничуть не волнует этого человека!

— Да как вы смеете говорить со мной подобным тоном, сэр? — возмутилась она, надменно дернув плечиком и отступая подальше от оскорбителя. — К тому же мы вообще не представлены друг другу. Впрочем, я вовсе этого не желаю.

Алтея не смогла сдержать улыбку. Какая жалость, что Нейл Брейдон действительно не приложил руку к ее воспитанию! Ноуэлл, выглядывая из-за спины матери, с любопытством рассматривала гостя. Ее впечатлительному взору он казался богом, поскольку ни один мужчина, кроме него, не догадался так осадить тетку.

Нейл поймал ее взор и улыбнулся. Карие глаза распахнулись еще шире. Юное сердце не осталось безразличным к мужскому обаянию.

Алтея вытянула из-за спины дочь и осторожно подтолкнула вперед.

— Это Ноуэлл, наша с Натаном дочь.

Нейл Брейдон улыбнулся с искренним удовольствием.

— Здравствуй, малышка, — приветствовал он, нагибаясь и беря смело протянутую ручку.

— Здравствуйте. Кто вы?

— Я… — начал он, но, случайно взглянув в сторону лестницы, осекся.

— Пожалуйста, позволь мне познакомить тебя с присутствующими дамами, — вмешался Адам, заметив спускавшихся к ним сестер Треверс. — Сначала мою дорогую сестричку Джулию, но с ней ты уже имел удовольствие познакомиться, — начал он, смеясь при виде злобной физиономии Джулии. Но гордость девушки была немного удовлетворена тем, что и у незнакомца вытянулось лицо при упоминании ее имени. — А это, — продолжал Адам, беря за руку Блайт, — Блайт Треверс, младшая в семье.

Девочка спрыгнула с последней ступеньки с таким видом, словно затаила дыхание в ожидании чуда.

— И наконец, последняя, но от этого не менее значительная фигура, одна из прекраснейших роз Треверс-Хилла, дражайшая крошка Ли, избалованная славой владелица жеребенка, которого ты сегодня нашел.

Ли грациозно соскользнула вниз и встретила тихий возглас удивления довольной улыбкой, кроющейся в уголках рта. Однако улыбка померкла, когда Адам с театрально-драматическими интонациями в голосе объявил:

— Ли Александра Треверс, познакомьтесь с Нейлом Дарси Брейдоном. Мой надолго исчезавший кузен с территорий, известный весьма немногим как Кинжал Солнца, внушающий страх воин-команчи.

Глава 9

Самая осведомленная персона — это сплетница .

Сенека

Ройял-Бей, место рождения его отца и деда.

Нейл Брейдон оглядел элегантную библиотеку с изящной мебелью восемнадцатого века, доставленную в Ройял-Бей речным судном прямо к пристани, где первый хозяин плантации строил верфи и склады, чтобы принимать корабли, прибывавшие из Европы и Вест-Индии и привозившие в трюмах предметы невиданной роскоши.

Темно-красная шелковая обивка, потемневшая от времени, отливала теплыми отблесками в свете хрустальной люстры на шестнадцать свечей, выписанной из Англии бабушкой Нейла. Такая же украшала столовую и висела над длинным столом, на который по торжественным случаям выставляли бабушкин же сервиз тончайшего английского фарфора. Пара глобусов, земной и небесный, стояли слева и справа у стены с книжными полками от пола до потолка. Обюссонский ковер почти не износился, а лепные украшения на потолке сохранили ту же белизну, что и пятнадцать лет назад. Рамы фамильных портретов поблескивали золотом, а на камине синели тарелки дельфтского фаянса.

Юфимия Брейдон сидела на диванчике, занятая разговором с Алтеей, а Ноуэлл устроилась на почетном месте между матерью и бабушкой. Волосы Юфимии, теперь уже почти побелевшие, были забраны в сеточку. С золотой цепочки свисал золотой же медальон — единственное украшение ее простого дневного платья из муслина, затканного зелеными веточками. Она никогда не была признанной красавицей, но как богатая и независимая наследница, с домом и землями, полученными по завещанию отца, вошла в Ройял-Бей уже сложившейся сильной и решительной женщиной, привыкшей не скрывать своего мнения. Злые языки твердили даже, что Эффи Мертон лишь случайно не осталась старой девой: перезрелая, острая на язык и некрасивая особа наверняка не нашла бы мужа, не польстись красивый и холостой Ноубл Брейдон на земли Мертонов. Ривер-Оукс-Фарм, расположенная напротив Ройял-Бей на другом берегу реки и присоединенная к фамильному поместью, сделала Брейдонов самым влиятельным семейством во всем округе.

Сейчас Ноубл Брейдон сидел в мягком кресле у открытой стеклянной двери. Золото его волос потускнело, сменившись серебром. Гордая голова слишком часто падала на грудь. Он клевал носом, безразличный к разговорам окружающих, разморенный жарой.

— О, бабушка, я хочу сегодня разливать чай! Ну позволь, пожалуйста! Я умею, честное слово, умею! — молила Ноуэлл, так поспешно вскакивая, что ударилась о столик, поставленный перед бабушкой. Звон фарфора разбудил деда. Тот, слегка задохнувшись, откашлялся, и сигара, которую он из уважения к дамам скорее жевал, чем курил, выпала из руки. Адам, наливавший бренди из хрустального графина, мигом очутился рядом, и осторожно, но твердо похлопал отца по спине.

— Все в порядке, сэр? — тихо осведомился он, выказывая мягкость, тщательно скрываемую маской беспечного гуляки, которого он с таким искусством разыгрывал.

— Проглотил кончик сигары! Да, теперь таких, как делали в наше время, не купишь! Старый Джеймс Палмер! Уж он умел выращивать табак, да, сэр! — проворчал Ноубл, так злобно таращась на Алтею, словно она была во всем виновата. — Твой прапрадед знал, как растить табак, не в пример этим молодым выскочкам, у которых молоко на губах не обсохло. Надеюсь, у Стюарта Джеймса течет в жилах капля-другая крови истинных плантаторов, иначе он потеряет пристань Уиллоу-Крик, прежде чем наберет листьев на одну сигару!

— И все же я думаю, Алтея Луиза, ваша бабушка правильно поступила, оставив Уиллоу-Крик Стюарту Джеймсу. Он и его жена нуждались в собственном доме, а стоит ему и вашему папе сойтись, как тут же поднимаются такие споры и крики, что хоть уши затыкай! И эта северянка, жена Стюарта Джеймса, с ее чопорными манерами и повадками старой девы только масла в огонь подливает. Может, это не по-христиански, но я никогда ее не любила и не могу изменить свои чувства, — заявила Юфимия. — Всегда считала, что она смотрит на меня свысока. Да и ваша мама придерживалась этого же мнения, а уж она, уроженка Чарлстона, привыкла к городской жизни. Согласитесь, если человек терпеть не может оладьи, с ним что-то неладно, а я никогда не видела такой гримасы, как на лице Фисбы Энн в тот момент, когда ей во время первого визита в Треверс-Хилл подали оладьи из кукурузной муки. Можно было подумать, что ваша бедная мама кормит гостей какой-то гнилью. Правда, я по-прежнему считаю, что она кладет в блюда слишком много кайенского перца. Я дам ей новый рецепт окорока. Делаешь надрезы в окороке и начиняешь его сладкими пикулями, крошками кукурузного хлеба и коричневым сахаром. Привезу в середине недели. Тогда и Мэрибел Лу уже приедет. Обожаю сидеть с ней и расспрашивать о последних сплетнях. Я уже сказала вашей маме, что завтра приглашаю всех на ужин, особенно если молодой Палмер Уильям вернулся домой. Мы и Джастина завтра ожидаем. У вашей мамы дел по горло с подготовкой бала для Люси. Не хочу показаться недоброй, но в последнее время у вашей мамы очень усталый вид. Говорю вам, она ужасно осунулась. Потолкуйте с ней, пусть поужинает завтра с нами. Вы ведь приедете, дорогая?