Читать книгу "Ярмарка невест - Кэндис Герн"

– Ты был прав.

Слова Алана вернули Джеймса к действительности. Он повернулся к другу.

– В чем? – спросил он.

– Ты сказал, что она хорошенькая женщина. Ты был прав. Даже более того.

Джеймс прищурился, внимательно глядя на Алана Полдреннана. Действительно ли Верити его всерьез заинтересовала? Он был близким другом Ровены. Одно время Джеймс считал, что они были больше чем друзьями, но потом отбросил эти подозрения. Ревность отравляла его отношения с лучшим другом. Здесь же между Джеймсом и Верити не было ни обязательств, ни клятв верности, какие связывали его с Ровеной.

– Что ты подразумеваешь под этим «более того»? – спросил он.

Алан пожал плечами:

– Только то, что она кажется утонченной, умной, заботливой женщиной. Боже правый, Джеймс, о чем думал ее муж?

– Я сам частенько задаю себе этот вопрос. Ты побудешь у меня немного? Пообедаешь?

– Спасибо, нет, – отказался Алан. – Я опаздываю. Мне надо возвращаться в Босрит.

Джеймс вернулся с ним к главному входу.

– Я рад, что ты по отношению к ней поступил благородно, – сказал Алан. При этих словах Джеймс вздрогнул.

– Теперь, когда я познакомился с ней, мне кажется ужасным то, что ей пришлось вынести на аукционе. Ты можешь представить, чтобы такую женщину продали скотине наподобие Уилла Байкса? Слава Богу, что ты спас ее. Кстати, это ее слова. Она сказала, что ты ее спас.

– Спас? – Джеймс смотрел на друга как громом пораженный. – Правда?

– Да. Я думаю, ты ей нравишься, Джеймс.

Он равнодушно пожал плечами, хотя от слов Алана у него перехватило дыхание.

– Я думал, она меня боится, – сказал он. – Даже ненавидит.

– Она слышала, что о тебе говорят, и, думаю, попала под чужое влияние. Но в глубине души она считает тебя героем. Ты в самом деле спас ее.

– Героем? Ха! Человека, который...

– Может быть, для тебя это шанс, – прервал его Алан, – второй в жизни шанс стать чьим-то героем. Не позволяй, дружище, старому чувству вины становиться у тебя на пути.

Джеймс смотрел, как Полдреннан скакал прочь. У него были добрые намерения, но он был не прав. Джеймс уже не сможет быть ничьим героем. Никогда.

Глава 7

Верити сидела за самодельным туалетным столиком – темным, на вид старинным столиком с раздвижными ножками и откидной крышкой, на котором было прикреплено туалетное зеркало, – и расчесывала свои длинные волосы. День был полон сюрпризов, и не последним из них оказалась несвойственная ему приветливость лорда Харкнесса за ужином. Обычно он сидел молчаливый и серьезный, а сегодня разговаривал, хотя и вел себя весьма сдержанно. Он хранил чопорную холодность, которую нарушил всего лишь два раза, спросив у Верити о ее снадобьях и настоях, о ее визитах к бабушке и о сказках, которые та рассказывала. Не обращая внимания на насмешливое фырканье Агнес Бодинар, Джеймс дополнил фольклор бабушки своими собственными сказками.

– Бабушка, наверное, предупреждала вас, что пикси могут завести вас в пустошь? – спросил Джеймс.

– Меня все предупреждали, – ответила Верити.

Губы Джеймса подрагивали, и она подумала, что он вот-вот улыбнется. От этого предчувствия у нее возник странный трепет внизу живота. Когда Джеймс улыбается, он выглядит совсем по-другому. Знает ли он об этом? Вероятно, знает, потому что делает героические усилия, чтобы не улыбнуться.

– Конечно, мы предупреждали, – сказала Агнес.

Она бросила на Верити странный взгляд, который напомнил, что надо следить за своей реакцией на улыбку, точнее, на полуулыбку Джеймса, или на непрошеные воспоминания о вчерашних прикосновениях его рук, губ и языка.

– Корнуэльцы любят увлекать чужаков сказками про пикси, великанов, привидения и тому подобными, – сказал Джеймс!

– Чтобы отпугнуть нас? – спросила Верити, скосив глаза на Агнес.

– Нет, – ответил Джеймс, – только для того, чтобы дать понять пришельцу, что он попал в особую страну, история и легенды которой не такие, как в остальных частях Британии. Пикси принадлежат только Корнуоллу. Они в основном смутьяны, которым доставляет особое наслаждение смущать путников, в одиночку приходящих в пустошь. Фермеры и рудокопы, прожившие здесь всю жизнь и знающие каждый дюйм этой земли, иногда вдруг начинают ходить по пустоши кругами. Кончается это всегда одинаково: они оказываются точно в том месте, откуда начали путь. Иногда рассказывают, что слышали смеющиеся высокие тонкие голоса своих крохотных мучителей, хотя, конечно, никто никогда их не видел.

– Должно быть, это страшно, – сказала Верити.

– Возможно, – ответил Джеймс. – Лучший совет: не ходить по пустошам в одиночку, особенно ночью. Но даже в этом случае есть одно средство. Если вы вдруг обнаружите, что ходите по пустоши кругами, просто выверните наизнанку свое пальто, чтобы разрушить чары.

– Гм! – Агнес смотрела то на Джеймса, то на Верити и осуждающе поджала губы при виде широкой улыбки Верити. – Пикси водят, как бы не так! Скорее виски водит.

Верити засмеялась, и Джеймс не мог дольше сдерживать улыбку, из-за которой Верити опять ощутила этот чертовский трепет.

Она никогда еще не видела Джеймса таким разговорчивым, почти болтливым. Однако в его поведении было нечто хрупкое, нервное и неестественное. Может быть, он пытался таким образом загладить впечатление от вчерашнего нападения на нее. У Верити создалось впечатление, что он старается ее успокоить.

Он мог не беспокоиться. Она его больше не боится.

Верити медленно водила по волосам щеткой с ручкой из слоновой кости. Щетка была частью набора, который ей подарила Эдит Литтлтон на свадьбу с Гилбертом. Тогда она в последний раз видела Эдит. Она умерла спустя несколько месяцев, и Верити всегда предавалась нежным воспоминаниям о своей любимой наставнице, когда брала в руки щетку слоновой кости.

Только не сегодня. Сегодня все мысли Верити были о Джеймсе. Его приветливость за обедом могла быть просто еще одной уловкой с целью сбить ее с толку. Он, конечно, знал, что бабуля и другие женщины ей что-то рассказали. Может быть, он пытается поставить ее в тупик своим нормальным поведением, понимая, что всё вокруг считают его сумасшедшим?

Вряд ли капитан Полдреннан рассказал Джеймсу, о чем они говорили. Ведь все изменило именно то, что она узнала от капитана. Верити больше не казалось простой задачей хранить в секрете свои знания, несмотря на сегодняшнее необычное настроение Джеймса и его явное изменение отношения к ней. Теперь она считала почти невозможным поверить в его сумасшествие или кровожадность.

Он был ранен, и шрамы оказались глубокими. Верити не могла не чувствовать к нему симпатии и сострадания из-за всего случившегося. Неудивительно, что он был доведен до грани сумасшествия. Но Верити не могла поверить, что Джеймс перешагнул эту грань. Она не хотела в это верить.