Читать книгу "Капкан на демона - Анна Владимирская"

Лученко отсутствовала несколько секунд, она мгновенно взяла себя в руки и надела на лицо приветливое выражение. Если бы она тогда знала о своем «тринадцатом» чувстве… О том, что ей дано наперед знать об опасности, которая подстерегает ее или близких. И что это знание проявляется именно так… Она бы вцепилась в родителей и не отпустила ни за что на свете! Но что толку теперь об этом рассуждать.

Тогда было очень больно. И эта боль не отпустила до сих пор, просто Вера научилась с нею жить, когда поняла, что у нее нет другого выхода. Она осталась совсем одна, но кое-что поняла про себя. Поняла, что она не такая, как все. Это и пугало, и было странно… Хотелось изучить такое свое свойство, но как? Когда она пыталась поделиться с близкими подругами, на нее смотрели, как на сумасшедшую. И она перестала.

— Однако, девушки, надо пройтись, — с хрустом потянулся Тужилов. — Чтобы не таскаться с вещами, кто-то останется здесь, потом поменяемся.

— Я останусь, — сказала Лученко.

— Верочка, идем-идем, я тебя кофейком угощу, — промурлыкал Тужилов. — Лара, останься.

Та надула губки, а Вере вдруг нестерпимо захотелось кофе. Почему бы и не выпить? Тем более в кофейном автомате это недорого.

Однако преподаватель направился прямиком к бару.

— Угощаю, — бросил он, не оглядываясь.

Мысли угадывает?…

— Я сама, у меня хватит, — возразила она его спине.

Тимур Борисович взял еще пятьдесят грамм коньяка, мгновенно выпил, вытер губы.

— Что-то ты меня избегаешь, детка, — веско заявил он. — Что так?

— Это вам кажется.

Она отпила кофе. Начинается старая песня… Снова пытается завербовать ее в свой гарем. Вот как в одном человеке может совмещаться несовместимое? Этот тупой кобелизм, ядреная самцовость — с одной стороны, и явный талант профессионала — с другой. Когда Вера на практических занятиях видела, что он делает с пациентами, то искренне им восхищалась. Слушал он так, что человек в нем растворялся, невозможно было узнать в Тужилове того болтуна, который передвигался не иначе как в окружении последователей и влюбленных, внимающих с открытыми ртами студенток. А когда вводил в гипнотический лечебный транс или просто беседовал с больными, то делал это осторожно, на легких касаниях, плавно и заботливо — словом, очень грамотно…

— Есть для тебя работа, студентка. Одна высокопоставленная персона нуждается в… скажем так, консультации. Предлагаю ассистировать.

— Э… Спасибо, но… Вы мне настолько доверяете? — Она смело смотрела ему в глаза.

Он усмехнулся.

— А ты непростая девушка. — Отпил свой кофе, кивнул. — Однако нет смысла утаивать: да, второй человек мне нужен. И для страховки, и вообще. Поделюсь гонораром, не обижу.

Вера хотела еще раз поблагодарить, поскольку деньги были не лишними, но тут послышался мягкий голос, объявляющий посадку на рейс Киев — Симферополь. Они торопливо встали.

— Лариса так и не прошлась… — пробормотала Вера.

— Ничего. В самолете в туалет сходит, не маленькая.

Издалека было видно, что у их выхода уже собирается очередь. Спешить некуда, все сядут, но Тужилов не любил очередей и никогда в них не стоял. Вера не успела подумать о том, что он сейчас снова устроит показательные выступления, чтобы пролезть. Мысль замерла, потому что девушке стало дурно.

«Что такое… Не может быть… Опять?!»

Она покачнулась. Да, те же симптомы! Горячо щекам и ушам, она взглянула на предплечья — красные, в пупырышках. И тут же ее накрыла густая волна страха. Бежать! Спасаться, куда угодно! Не садиться в этот самолет!!!

Она замедлила шаг. Тужилов оглянулся нетерпеливо:

— Ну, чего ты? Шевелись.

Вера остановилась, оттянула ворот футболки.

— Чего-то… Сейчас… Неладно что-то, — сказала она.

Преподаватель присмотрелся, свистнул.

— Эй, детка, да ты красная вся. Съела что-нибудь? — И добавил недовольно: — Пошли скорее в самолет, милая, там спросишь у стюардессы тавегил или другое антигистаминное, от аллергии. Ну, давай, самолет ждать не будет!..

Вера стояла столбом и смотрела на него в задумчивости.

— А… Да… Сейчас-сейчас…

— Тимур Борисович! — крикнула издалека Лара. — Я заняла очередь!

Вера хлопнула себя ладонью по лбу.

— Вспомнила! — громко воскликнула она. — Тимур Борисович, дайте на секундочку ваш билет и паспорт. Давайте, давайте быстренько, мне надо глянуть!..

Она смотрела прямо в его черные зрачки. Удивленно приподняв кустистые брови, он послушно извлек из кармана паспорт с вложенным в него билетом, начал было протягивать, но рука замерла, Тужилов опомнился.

— Что ты себе позво…

Тогда Вера ловко выхватила документы и отбежала от него, подальше от выхода на посадку, в сторону туалета. Она бежала по залу ожидания, лавируя между людьми, Тужилов еще моргал растерянно, а она уже мчалась. Наконец он взревел, как носорог, и рванул за ней. На пол падали сумки, опрокидывались чемоданы, от высокого потолка эхом отражался сдавленный мат преподавателя.

Запыхавшись, Вера вбежала в туалет, защелкнула изнутри дверь кабинки. Багровый от ярости Тимур Борисович на долю мгновения замешкался перед дверью, затем решительно вошел. Одна женщина возле умывальника удивленно подняла брови и с изумлением уставилась на мужчину, но он так на нее глянул, что она торопливо, не высушив рук, выбежала.

Тужилов принялся дергать ручки кабинок. Запертой оказалась лишь одна.

— Эй, ты! Выходи лучше сама!

Простучали торопливые шаги по кафелю, это прискакала Лариса.

— Что такое?

— Эта ненормальная выхватила у меня из рук паспорт! — взревел Тужилов.

Лариса залепетала:

— Милый, тут женский туалет, неудобно…

— Что неудобно?! — прорычал «милый». — Неудобно на самолет опаздывать из-за этой психованной! Вера! Лученко! Открой немедленно!

Молчание. Тужилов нахмурился: «Что за внезапное помешательство у девушки? Черт дернул отдать ей документы… И ведь сам достал! Будто она меня загипнотизировала! Меня, который сам кого угодно…»

Лариса вышла, бросив через плечо:

— Ну и оставайтесь, я пошла на посадку.

Тужилов не обратил на нее внимания, он снова постучал в запертую дверь.

— Верка, выходи по-хорошему.

Молчание.

— Что с тобой, девочка? Ты больна? Выходи, я тебе помогу. Оплачу лекарства… И лечение тоже. Только выходи скорее!

Молчание.

Он внезапно и сильно ударил ногой в дверь. «Бумммм!» — гул прошел по всему помещению. Еще удар, и еще…

— Самолет ведь улетит! — чуть не плача, тряс потными щеками Тимур Борисович. — Что с тобой, Лученко?! Гадина чертова!