Читать книгу "Счастье™ - Уилл Фергюсон"

– Хе, хе, хе, – сказал Сэм. (Или что-то в этом роде.)

Глава тридцать первая

– Эдвин, почему так долго? Где ты был целых два дня? Шамбалу хотя бы принес?

Эдвин, шатаясь, вошел в дом; он до сих пор дрожал и был сам не свой. Его выбросили из машины где-то на границе штата, два дня он ехал автостопом и спал в дренажных трубах.

Дженни оглядела его:

– Что случилось-то?

– Меня выкрали, избили и на полном ходу выбросили из машины.

– Ужас какой! Кстати, пока не забыла, я пригласила на обед наших соседей, Элис и Дейва. Поэтому быстренько приведи себя в порядок, они скоро придут.

Эдвин удивленно взирал на жену – она ничего не поняла: броня защищала ее от малейшего ветерка. Он удивленно взирал на эту особу, ту женщину, на которой женился.

– Лю, я говорил, что теперь моя жизнь в руках мафии? Хотя не совсем мафии. Это производители алкоголя и табака и руководитель центра реабилитации наркоманов. Мне осталось жить всего неделю. Они засунули меня в багажник, все время били по голове чем-то тяжелым и бросили у границы штата.

– Милый! – произнесла она, словно разговаривая с туповатым ребенком. – Ты мне это уже рассказывал, не помнишь? – Она сделала пируэт и принялась придирчиво рассматривать свой зад в зеркале. – Я не толстая?

Глава тридцать вторая

Если на некоем участке некоего шоссе в некоей местности Страны Байю ранним пасмурным утром в понедельник вы остановитесь и внимательно прислушаетесь, то, кроме кваканья лягушки-быка и завывания ветра в шилоидальных деревьях, услышите, как кто-то скребется. Легкий, еле уловимый звук. Он такой слабый, что его можно и не услышать. Но если пройти через виноградники и леса, поросшие испанским бородатым мхом, приложить ухо к влажному торфу, закрыть глаза и прислушаться, из глубин до вашего слуха донесется звук. Кто-то скребется.

Неизвестно, кто прислал доктору Аластару экземпляр «Что мне открылось на горе», неизвестно, с какой целью – посмеяться или просто подарить от всей души. В любом случае, затея не удалась. Доктор Аластар (возможно, вам он известен под именем «мистера Этика») страшно разозлился. Сначала швырнул ее в стену камеры. Затем поднял и снова швырнул. Потом пнул и помочился на нее. После чего поджег. (Честно говоря, книга, облитая мочой, горела не очень хорошо. Хотя ему удалось слегка подпалить обложку). Наконец, в грандиозном и символическом финале наш доктор сломал корешок и спустил эту здоровенную книгу в унитаз. Во всяком случае, попытался. Книга застряла в трубе, а когда доктор спустил воду, содержимое канализации вылилось наружу. Очень плохо, потому что теперь надо звать охранника со шваброй, мыть камеру, и сантехника, чтобы тот вытащил, прочистил и снова замуровал трубу.

Авария не вызвала особого восторга у охранника, и он, будучи человеком немногословным, выразил свое неудовольствие делами, а не словами. Он повозил мокрой тухлой тряпкой по физиономии мистера Этика.

– Скучаешь по своим говяшкам? – спросил он. – Не хватает, а? Не нравится?

Ночью, когда взошла бледная луна и ее голубой свет излился на Страну Байю, бедный доктор, лежа на койке, предавался бурным фантазиям на тему мести.

Завтра понедельник, а это значит десять часов вкалывать в цепях с другими заключенными, потом макраме, различные искусства и ремесла. Мистер Этик ненавидел тюрьму. Терпеть не мог ходить в связке с другими заключенными. Не выносил душ из пожарного шланга. Испытывал отвращение к бесконечным образовательным сеансам и терапии групповыми объятиями. Так он лежал, злой на весь свет, проклиная судьбу, пока не услышал тихое «бульк» – такой звук бывает, когда дергаешь струну банджо. Перевернувшись на бок, мистер Этик вперился в темноту. Наконец глаза привыкли, и он увидел, как под трубой его унитаза образовалась капля – и упала. Бульк!

Мистер Этик подполз, нагнулся и обнаружил источник. Когда он потрогал место, где труба замурована в стену, оказалось, что шпаклевка еще сырая. Он пощупал основание унитаза. То же самое. Уплотнитель не успел схватиться – так же как и цемент, соединяющий замененные блоки. Штукатурка мягкая, будто камамбер. Мистер Этик неслышно хохотнул. (В ходе судебного разбирательства выяснилось, что сантехник вместо моментально застывающего раствора использовал смесь старой дешевой штукатурки с резиновым клеем.)

Мистер Этик – мужчина невысокий, скорее даже миниатюрный, но отнюдь не слабак. Он навалился и сдвинул спиной весь унитаз. Шланг вывернулся, но, остался на месте. (Если бы он оторвался, разлив канализационных вод привлек бы внимание охранников, которые при обходе оказались бы в луже. Но впервые за долгое время удача улыбнулась мистеру Этику.) Он пополз назад, набил одежду под одеяло – если вдруг в камере зажгут свет, – скользнул внутрь, под кожу тюремного здания, и был таков.

Крепко цепляясь за трубу, он проелозил вниз, а затем горизонтально по сточным трубам тюремного кишечника. Вода течет вниз, рассудил мистер Этик, рано или поздно тюремные отбросы сливаются в болото или в контейнер для переработки. И действительно – по мере спуска трубопровод становился шире, к нему подходило все больше труб. Единственными источниками света служили оранжевое сияние контрольных лампочек и крошечный фонарик для чтения в зубах мистера Этика. Фонарик ему выдали по разрешению надзирателя. Лампочка из твердого пластика светила плоховато, но в сырых промозглых тоннелях тюрьмы «Филоксум 901» она была редкой удачей – словно ангельский перст, указующий путь.

Итак, наш доктор Роберт Аластар (он же мистер Этик, он же осужденный на три пожизненных) скользил, полз, пробирался к свободе. Последнюю часть пути он копал руками. (Трубы исчезли в нездорово зеленой, отвратительной на вкус луже, и мистер Этик решил сделать подкоп вбок.) Сырая земля легко поддавалась, он протиснулся в лаз и, наконец, выскочил наружу – в предрассветную тьму, словно теленок, родившийся под луной.

Отплевываясь и откашливаясь, доктор стер с лица черную грязь. Вдалеке слышалось журчание; он пошел на звук и оказался в воде. Солнце плеснуло на небо бледно-розовым, а мистер Этик, словно совершая обряд крещения, обливал себя водой снова и снова, смывая грязь, землю, саму тюрьму.

– Так-так-так. Никак добрый доктор…

Мистер Этик замер в воде. Обернулся и тут только понял, что за ним наблюдают. Кто-то сидел на берегу. Удочка вертикально закреплена, леска безжизненно лежит на воде залива.

– Бубба? – произнес мистер Этик.

Бубба, один из самых гнусных тюремных охранников, пристально смотрел на него.

– Очень интересно, – сказал он.

Минуту, целую мучительную минуту мистер Этик стоял по колено в воде, глядел на охранника и отчаянно пытался решить, что делать. Понятно, что Буббу нужно прикончить, но как? Этот накачанный амбал в два раза его больше. С налоговыми инспекторами проблем не было. Доктор пристукнул их собственными портфелями. Как ни странно, соседи пришли помочь закапывать тела. «Налоговый инспектор, говоришь? Отлично. Схожу за лопатой».