Читать книгу "Варшавский договор - Шамиль Идиатуллин"

Пока ребята не подтянулись, Валерий успел сделать несколько звонков, которые ничего не прояснили, но запустили механизм предельного поиска Костика и связанных с ним обстоятельств и сил. Техников он выслушал по дороге в «Джимми».

Славка уже ждал и даже жрал – какой-то сложносочиненный салат угрожающего вида. У самого Славки вид был тоже угрожающим, но это, Валерий знал, от голода. Накидается – подобреет. Миша прибыл за полминуты до назначенного срока. Одет он был не по погоде тонко и ярко. По-рабочему. Не из дома выдернулся.

Пока не сделали заказ – Славка могучий, Миша символический, Валерий средневзвешенный, – говорили о погоде, как и положено свежевстретившимся москвичам. Продолжение попало в тон.

– Костика, короче, зафрозили, – сказал Валерий и внимательно осмотрел публику.

Славка явно хотел переспросить, но, наученный однажды, заворочался, увлеченно сжевал последний прилипший к вилке лепесток и запил морковным фрешем. Миша внимал. Валерий пояснил:

– Зафрозили, по ходу, напрочь.

Миша продолжал внимать. Слава аккуратно положил вилку и, глотнув, спросил:

– Подробности есть?

Валерий кивнул. Ребята все-таки учились. Когда в Ростове случайные армяне зафрозили Пашу – по-глупому, – Славка, который с Пашей всегда собачился и пару раз пытался подраться, устроил натуральную истерику, а потом чуть не сорвал акцию возмездия намерением присылать очередному армянину отрезанный фрагмент предыдущего армянина или толкнуть перед согнанными в сарайчик хачами прощальную речь с объяснением, за что именно им предстоит гореть заживо. Валерий тогда чуть не вальнул Славку на месте, чисто из принципа и закаливания стальной дисциплины ради. Ибо какая разница, что именно говорить трупам.

Разница, оказывается, была – один из хачей умудрился выжить, вернее, пожить, и даже чуть дольше, чем обычно позволяет жить человеку сгорание девяноста процентов кожи. Гортань у него тоже сгорела, но хач сумел, тем не менее, вышептаться следакам. И большое спасибо Валере, а не Славке, что после этого следаки вспахали весь тихий Дон в поисках русских националистов, очищающих священную землю от кавказской саранчи, а вовсе не заезжих мстителей за несдержанного командированного. Совсем нерусского командированного, кстати – папа у Паши был ассириец, а мама, по иронии судьбы, – армянка.

– Без подробностей пока. Официально и данных никаких нет, ни в сводке, нигде. Но Костик на связь дублем не вышел, а с его трубы мне дерзкий один позвонил, – объяснил Валерий и вкратце пересказал таймлайнинг Кости, примечательные моменты разговора и данные техников – вернее, почти полное отсутствие данных. Сигнал Костиного телефона погас в 9.32 – сразу после звонка Валерию – но последняя засечка указывала на Чулманск. Его пределов тот, кто забрал аппарат у Костика, еще не покинул. Ну и Костик тоже. Помимо логики это подтверждалось сигналом маячка.

Будь на месте Костика Славка, большой любитель действовать вне контроля и ходить на операции без обязательной сбруи, Валерий мог бы в последнем выводе и усомниться. Но Костик был дисциплинирован и вменяем. Нет оснований сомневаться, что маячок сигналит из его каблука, который ненужно украшает стылую ногу Костика, а не грустит в тумбочке съемной квартиры. Конечно, ничто не мешало каблуку грустить в тумбочке вместе с Костиком, но это уже детали, на которые Валера отвлекаться не собирался и подчиненным не позволял.

– А есть идеи, кто? – спросил Миша, дождавшись, пока официант разгрузится, осведомится о дополнительных желаниях компании и с достоинством удалится.

– Ну какие идеи, если ничего не знаем пока.

– Инновачечная, – уверенно сказал Славка, а Миша кивнул.

– Не торопимся, – предупредил Валерий, углубляясь в стручки фасоли.

Парни словили интонацию, переглянулись, а Славка с легким звоном уронил вилку с ножом в тарелку – уже опустевшую, кстати. Шарят все-таки.

Валерий наколол на вилку стручок поизящней, неторопливо закинул его в рот и прожевал, как бы не глядя на народ. Народ безмолвствовал. Из последних сил. Это хорошо.

Валерий глотнул водички и все-таки объяснил:

– Ну да, звонил уже.

Сделал паузу. Ребята не повелись. Кремни. Валерий продолжил:

– Не, говорят, не мы, говорят, какой Чулманск, говорят, первый раз слышим, говорят.

– А глазки хитрые-хитрые, – предположил Славка.

– По голосу не поймешь, а формально не придерешься. Не светились они в Чулманске. И Костика подрубать им себе дороже.

– Левый Костика не подрубил бы, – заметил Миша. – В коленках бы лопнул. Это ведь Костик.

– Паша тоже был не это самое, – напомнил Валерий. Миша пожал плечами, Славка скривился, но промолчал. – Ладно, по своим каналам пробейте, кто что слышал или даже нюхал. На форсаже, но без фанатизма. Времени чуть, через… так, ох, скоро уже – в четыре, короче, вылетаем.

– Пустые, что ли? – удивился Славка.

– Железо Эдик завтра подвезет.

– Не повезло Эдику, – с удовольствием сказал Миша.

Славка покосился на него неодобрительно и спросил:

– Ну все, бежим?

Зря косился, между прочим. Эдику действительно не повезло. В этом Славка убедился лично – на следующее же утро на Чулманском железнодорожном вокзале. Валерий с невезучестью согласился и смирился. И велел Славке, рвавшемуся в бой с кентами, принявшими Эдика вместе с железом, остыть, дурь из башки выбросить, голые ручки свои засунуть поглубже в карманы и проследить, куда кенты Эдика привезут. А заодно выяснить, чьей невинной жертвой пал Эдик – бдительной проводницы, склочного попутчика или мегаоперации ЛОВД.

Славка проследил и выяснил.

Кенты привезли Эдика в следственный комитет. А главного кента Славка не без труда, но узнал. И стало понятно, что железная дорога, вся и со всеми креозотными атрибутами, ни при чем. Главным кентом был юный алкаш-дознаватель, неудачливый кавалер девочки Юли из Сочи.

Глава 2

Чулманск. Артем Терлеев

– Артем, ты что творишь? – спросил Газизов, едва Артем прикрыл за собой дверь.

Артем молча смотрел на начальство, дожидаясь объяснений. Объяснения могли быть самыми разнообразными и выдержанными в палитре, потрясающей обилием красок и тонов. В этот раз Газизов казался усталым и неспособным на калечащие проявления. Но Артем знал, что расслабляться не стоит. Даже с учетом предельной усталости. Расслабишься – не осилишь. Костей не соберешь.

– Звонят мне высокопоставленные товарищи разные, «соседи» звонят, из администрации звонят, из Москвы звонят, вопросы задают, на ковер зовут, любовь разную обещают, – почти растерянным голосом пожаловался Газизов. – Ты садись, садись. Говорят: следственный комитет превысил, следственный комитет вторгся, следственный комитет устроил тридцать седьмой год. А я, понимаешь, и не в курсе, чего я за тридцать седьмой устроил. У меня вообще честный, как это, шаббат и «Рубин» по телеку.