Читать книгу "Вояж с восточным ароматом - Марина Серова"

Но главное — история с контрактом и поведение Челидзе, настоящего Челидзе. Он просто отдавал Гладышева французам, не требуя никаких денег. По сути, лучшего игрока команды — и за просто так. Почему? Да потому что не за просто так, а откупаясь таким образом от футболиста, ставшего наемным убийцей. Объяснить все это Рене было довольно сложно, и я просто сказала:

— Рене, расскажи мне с самого начала, когда вы заинтересовались Гладышевым, как ты познакомился с Челидзе и как состоялась сделка.

— Ну… «Атлант» приезжал на турнир во Францию год назад. Играл с нами и еще несколькими клубами. Роман нам понравился. И мы даже поговорили насчет его покупки с прежним руководством… там был толстый такой мужчина.

— Агапов? — уточнила я.

— Кажется, да. Он сказал — полтора миллиона. Я спросил — долларов? Он говорит — евро. Я сказал, что это слишком много, я могу дать только миллион, и не евро, а долларов, и то если сам футболист не запросит слишком большую зарплату. Но толстый мужчина ни на что не соглашался, и мы закрыли тему. С ним вместе на переговорах был Олег Челидзе, мы еще с ним потом почти подружились, говорили о винах — французских и грузинских. И вот вдруг в начале зимы Олег объявился снова и сказал, что может сделать так, что ничего не надо будет платить клубу. А мы как раз в период зимних дозаявок собирались брать нападающего и даже присмотрели его в Сенегале. Но африканцы… — Рене поморщился, — слишком люди настроения. Сегодня играют, завтра нет, послезавтра у него свадьба, потом мама заболела… В общем, предложение Олега насчет Гладышева выглядело просто супер! Конечно, я подумал — что-то тут не совсем чисто, но пойми, я не нарушал никаких законов! Он сказал — футболист свободен с пятнадцатого января, связывайся с ним и договаривайся. Я не стал настаивать и спрашивать, как это получилось. Я позвонил, поговорил, Роман согласился. Я выслал ему контракт, он подписал, прислал мне по факсу… Все. Потом мне позвонил Савельев и сказал, что нам нужно поговорить. Сказал, что есть проблема. Я прилетел и встретил там тебя.

— Так, этот момент мы давай временно опустим, — усмехнулась я, боясь, как бы Рене не пустился снова в романтические дебри. — Давай говори, что дальше было.

— Дальше я долго разговаривал с Савельевым, — продолжил француз. — Вернее, это он все пытался мне доказать, что я не прав. Но почему не прав? Все законно! Если он не согласен, пускай подает протест в суд, в УЕФА… Есть апробированные процедуры на такие вещи. Я забрал Романа и уехал. И вот теперь является какой-то русский мафиози и говорит: ты сволочь, ты украл нашего русского игрока, я буду тебя убивать, отдай деньги, отдай два миллиона долларов! С какой стати? Почему, почему я должен отдавать эти деньги? За что?

— Я так поняла, что это человек Малаева, — задумчиво сказала я. — Я его видела. Значит, это Малаев требует с тебя деньги, видимо, считая, что Челидзе убил ты, вернее, твои люди, чтобы не платить ему «откат» за Гладышева.

— Кошмар! Кошмар! — воздел руки к потолку Рене. — Меня еще все предупреждали — нужно быть очень осторожным с русскими! Пардон, Мари, я не хотел тебя обидеть.

Утонченный француз, на родине которого такие вопросы решались, похоже, исключительно цивилизованным путем, был просто ошарашен. Он даже вскочил с кресла и нервно заходил по кабинету.

— Не надо паники, — предостерегла я Рене. — Все будет хорошо. Я специально и приехала для того, чтобы тебя охранять.

Рене застыл, а потом радостно рассмеялся.

— Я брать тебя на работа! Такого я себе даже представить не мог! Ты будешь меня защищать… Это очень необычно. Совсем нетипично. Но… Клянусь, это очень интересно! Мари, я влюбляюсь в тебя все сильнее и сильнее!

Я уже смирилась с тем, что потеряла на время свое собственное имя.

— В общем, я устал, — вдруг заявил Рене. — Сегодня был просто кошмарный день! Но, слава богу, он уже закончился. Я имею в виду рабочий день. Сейчас мы едем ко мне домой, там будем отдыхать, я показать тебе город…

Мы сели в машину, на сей раз никакого водителя не было, за рулем оказался сам Рене. Мы долго петляли по узким улочкам, и Рене с воодушевлением грузил меня рассказами о старинных домах, ремесленниках, купцах и прочих средневековых обывателях Дижона, имена которых до сих пор здесь помнили.

Рене остановился около собора, деловито провел меня на боковую улицу и показал маленькую скульптурку совы на стене собора.

— Дотронься до нее рукой, — сказал он.

— Зачем? — не поняла я.

— Сбудутся все мечты, — ответил он и сам дотронулся до каменной птицы.

Я тоже приложила к ней свою ладонь. Камень был холодным, стертым от постоянных прикосновений туристов и местных жителей.

— Ну вот, а теперь можно ехать домой, — с улыбкой сказал Рене. — Ничего плохого сегодня произойти не должно. Потому что мы выполнили ритуал. Между прочим, последний раз я прикасался к сове накануне поездки в Россию. И сбылась моя мечта — я встретил тебя.

Ох, уж эти французы! Ну вот умеют они тронуть женское сердце! Я улыбнулась, и наши губы слились в поцелуе прямо под сенью старинного собора. Пьянящий воздух весны, которая здесь была уже в самом разгаре, настраивал на все, что угодно, только не на работу. Но на поэзию ушло в сумме полчаса, а как только мы подъехали к дому Рене, началась проза.

Жил Рене на третьем этаже довольно старого дома. Такие серые дома с синенькими крышами были типичны для Франции. Ими застроен практически весь Париж, и их очень хорошо описал в своих романах Жорж Сименон.

Неожиданно в кафе напротив дома я увидела знакомый круглый лысый череп. Ну да, конечно, это же тот самый тип, что тормознул меня на пути из аэропорта Тарасова, — подручный Малаева, Борис.

Через стекло, украшенное яркими надписями, было хорошо видно, как Борис откровенно маялся за столиком, читая газету и время от времени бросая взгляд в окно. Нашу машину череп пока не заметил.

— Рене, — негромко проговорила я. — Только не волнуйся и слушай меня внимательно. Сейчас мы отъедем чуть назад, ты высадишь меня вон у того цветочного магазина, а сам подъедешь к дому и как ни в чем не бывало войдешь в подъезд.

— А что случилось? — моментально нахмурился Рене.

— Это уже не должно тебя касаться, это по моей части. Еще раз повторяю — не волнуйся, все в порядке.

Рене вздохнул, покачал головой и сдал назад. Я встала у цветочного магазина и стала наблюдать за французом. Вот Рене припарковал машину, вышел и направился в подъезд. Рене скрылся в подъезде, и почти следом из кафе медленно вышел Борис. Да, это был он, помощник депутата областной Думы. Борис приблизился к подъезду и в нерешительности затоптался возле двери.

Наконец Борис решился и вошел в подъезд. Я моментально рванулась вперед. Мне не составило труда быстро добежать до подъезда и бесшумно, как учили в спецшколе, подняться по лестнице. Борис с упорством барана нажимал на кнопку звонка. Рене за дверью, видимо, совершенно не знал, как реагировать, и решил на всякий случай не открывать.