Читать книгу "Исповедь одинокого мужчины - Вячеслав Ландышев"

Не особо разбираясь, чем отличается обычный нож от холодного оружия, я все же немного заволновался. Совсем даже не хотелось провести полночи в отделении, доказывая, что ты не осел, а законопослушный гражданин, который этот нож провез через три границы. В отделении нас продержали часа полтора. Молодой парень, старший лейтенант, записал с моих слов показания, под которыми я расписался, и сказал, чтобы я к нему пришел через два дня.

В назначенный день и час я пришел к этому старлею и услышал от него результаты экспертизы, свидетельствующей о том, что мой нож является холодным оружием. Наличие на лезвии ножа желоба способствует быстрой потере крови, если пырнуть кого-нибудь таким ножом. Кроме этого, при бросании с расстояния в мишень этот нож всегда летит вперед лезвием и втыкается острием в мишень. Все вышеперечисленные характеристики плюс размеры лезвия позволяют отнести его к холодному оружию.

– Умеют же и китайцы делать хорошие вещи. И что теперь мне за этот нож грозит? Большой штраф придется уплатить? – спросил я следователя.

– На вас заведено уголовное дело. По статье вам грозит до двух лет лишения свободы за ношения холодного оружия, – сказал офицер, холодно смотря своими серыми глазами.

На меня как будто вылили ушат ледяной воды.

– Как до двух лет лишения свободы? За что? Этот нож в магазине в центре города без всякого разрешения продали. Я этот нож через три границы провез. У всех таможенников спрашивал, можно ли его ввозить. Да и омоновцу при задержании я сам лично этот проклятый нож показал. Он меня отпустить уже собирался, но спросил, есть ли ножи в машине.

– Да, я знаю, что вы сами нож отдали омоновцу. Это вы в показаниях написали. Думаю, что это будет смягчающим обстоятельством на суде.

– Какой суд? Товарищ старший лейтенант, вы же должны разбираться в людях. Ну, какой из меня преступник! Я же говорил вам, что работаю заведующим спортивно-массовым отделом в Доме культуры, что еще недавно преподавал в Государственной академии физической культуры и спорта имени Лесгафта и что год назад стал кандидатом педагогических наук.

– Все отмечено в вашем деле. Это, думаю, смягчит наказание.

– В любом крупном универмаге Питера полно продается подобных китайских ножей. Я сам это не раз видел. И дома у людей они наверняка находятся.

– В магазине и дома хранить такие ножи можно. Ответственность не распространяется за хранение, ответственность грозит только за ношение.

– Во законы, я дурею. А как же человеку быть, который купил такой нож в магазине и несет домой, а по дороге его остановил милиционер?

– В таких случаях советуют предварительно, еще до покупки ножа, написать заявление в милицию о том, что вы нашли этот нож на дороге и сейчас несете его в милицию, чтобы сдать.

«Полный бред, – подумал я. – Ну, что это за законодательство, по которому свободно в магазине продается вещь, за которую тебя сразу при покупке могут посадить в тюрьму? Что за идиоты это законодательство выдумали?»

– Слушайте, а никак договориться нельзя о том, чтобы не пускать это дело дальше вашего кабинета, а?

Я действовал так, как все действовали в те времена в Союзе и всегда решали свои проблемы с помощью взяток. Старший лейтенант пристально посмотрел мне в глаза. Тогда я еще не знал, что за взятку, на которую я недвусмысленно намекнул, можно было получить хороший срок. Но, видимо, старлей действительно разбирался в людях и не стал развивать тему о моем предложении. Я, сам того не понимая, прошелся тогда по краю пропасти.

– Нет. К сожалению, уже ничего нельзя сделать. Уголовное дело заведено. Ждите повестки в суд. Распишитесь в уведомлении о невыезде. Вам запрещено покидать до суда Санкт-Петербург, – сказал мне офицер, намекая, что разговор закончен.

Неделю после разговора в милиции я был в полной депрессии. Этого мне еще не хватало. Денег на адвоката нет. Весь и так в долгах из-за того, что заплатил за растаможку своего «Опеля». Но прошла неделя, вторая, и я подумал, что, может быть, в наше время сплошного бандитизма мое дело заваляется где-нибудь в бумагах суда и затеряется. Однако через месяц в общаге в почтовой ячейке на литеру «Л» я обнаружил повестку в суд. Но решил не идти по повестке в назначенный день, все надеясь, что меня оставят в покое. Через две недели пришла еще одна повестка, я и ее выкинул в мусорное ведро. Потом месяц было спокойно, и я подумал, что меня наконец-то оставили в покое и занялись действительно реальными ворами и бандитами, населившими этот город.

Еще через месяц в своей почтовой ячейке я обнаружил почтовое уведомление о том, что мне пришла бандероль и ее можно получить в ближайшем почтамте по предъявлении паспорта. Я обрадовался, потому что ожидал бандероль из дома с фотографиями. Уже год к тому времени по материальным причинам я не мог выехать домой и сильно соскучился по родителям и близким друзьям, поэтому в тот же день я пошел на почтамт. Для получения бандероли заполнил квитанцию о получении, предъявил паспорт и получил в руки вместо фотографий родных повестку в суд. У меня опустились руки. Теперь не докажешь, что не получал повестки, и через неделю надо быть обязательно в суде, иначе покоя в жизни не будет, потому что могут объявить в поиск и будешь всегда с замиранием сердца проходить около каждого милиционера. Надо только занять на адвоката денег у Кости Большака. Костян – мой друг, поэтому не должен отказать в кредите. В любой момент при неверном шаге на тебя может свалиться какое-нибудь уголовное дело в этой стране.

Друг Костя, конечно же, мне денег занял и сказал, что выступит в суде в мою поддержку, а также попросит еще Свету, нашу общую знакомую, кандидата наук, доцента кафедры физкультурной академии, поручиться вместе с ним за меня и взять на поруки. Неделя до суда прошла как в тумане. Не было аппетита, было расстройство желудка на нервной почве. Я рассуждал, что в наше время в нашей стране для выполнения плана, который наверняка имели и милиция, и суд, могут запросто посадить для галочки в отчете любого человека, попавшего случайно под статью. А это, естественно, искалечит всю жизнь, в которой было такое хорошее начало: на «отлично» окончил школу, с красным дипломом вуз, за три года написал диссертацию кандидата наук. И вдруг, совершенно неожиданно, в 26 лет я мог бы оказаться в тюрьме по полному недоразумению из-за незнания законов. Такая перспектива меня сильно пугала.

За неделю я нашел адвоката, толстую женщину, которая выслушала мой рассказ и пообещала помощь, естественно, не за маленькие для моего бюджета деньги. При этом она сказала, что сделает все возможное, однако, скорее всего, мне все же дадут срок, но условно. Это меня тоже не радовало. Иметь судимость, даже и условную, в начале своей карьеры совершенно меня удручало.

«На хорошую работу не устроишься, крутой карьеры не сделаешь. А что потом родителям, близким, будущей жене и детям говорить про эту судимость?» – высказывал я свой страх адвокату, но она меня не смогла успокоить.

Наверное, все судьи и адвокаты не имеют эмоций, а апеллируют только чистыми фактами и статьями законов. Наверное, это справедливо и должно быть только так, а не иначе, но от этого мне было не легче на душе. Также адвокат сказала мне одну важную фразу, понимая, что я мог бы какую-нибудь отсебятину выкинуть до суда. Женщина сказала мне, чтобы я ни в коем случае, ни при каких условиях не предлагал взятку ни судье, ни следователю, ни прокурору, так как за это, без всяких сомнений, уже точно угожу в тюрьму.