Читать книгу "Невеста года - Марина Серова"

– Не буду, – зло сверкнула глазами она.

– Одевайся, говорю, немедленно, а то соседей позову.

– Не позовешь. А если не отстанешь, я свою одежду в окошко выкину. Как я тогда домой пойду? И как ты все это объяснять будешь? Давай сюда, – и она потянула руки к блузке.

Теперь Юра окончательно растерялся: отдать ей одежду – в окно выкинет, с нее станется, не отдать – так и будет торчать в его комнате голая. Он совершенно не мог предвидеть ее дальнейшие действия. Поэтому, когда она потянула к себе блузку, предпочел не отпускать – с этой девицей все надо делать наоборот. Алка потянула на себя, он держал крепко, и тогда девушка завизжала во всю силу своих легких.

От испуга и неожиданности у Юры произошел легкий паралич, и теперь он при всем желании не смог бы разжать пальцы. Тонкая ткань затрещала у них в руках. И в этот момент в незапертую дверь квартиры ворвался Дударев с приятелями. Минут через пять на шум прибежали соседи, к тому времени Юра уже не шевелился: компания успела хорошенько отделать его. Вызвали милицию, Дударев торопливо, взахлеб, объяснял, что в этой квартире произошла повторная попытка изнасилования и что в этот раз Бобров был особенно груб: разорвал на девочке одежду и избил ее. Словно сквозь пелену Юра видел, что на лице Алки действительно есть свежий кровоподтек, а губа разбита. Если бы он смог, то усмехнулся бы: хорошо подготовились. Но усмехаться он не мог по двум причинам: лицо его представляло сплошное месиво, и, несмотря на боль, в этот момент он очень четко представлял себе свою дальнейшую судьбу.

В этот момент Алка, уставшая рыдать, вдруг задергалась в руках утешающего ее Дударева и завалилась на бок.

– Откройте окно, девочке плохо, – крикнул кто-то.

Юра, лежавший возле батареи, слышал, как хрустнула бумага, которой мама заклеивала окна. В комнату ворвался морозный воздух, все столпились возле симулянтки Алки.

«Переигрывает, – мелькнуло в голове у Юры, и тут же эту мысль затмила другая: – Мама. Что теперь будет с мамой?»

Воспользовавшись тем, что на него никто не обращает внимания, он осторожно приподнялся, взялся руками за подоконник и, больше ни о чем не думая, перекинул свое тело туда, навстречу вкусному, разрывающему легкие воздуху, белому снегу, свободному полету.

* * *

– Он выжил? – произнесла я после паузы.

– Спустя пару дней в местной газете вышла статья Рашида Хихматулина «Трус». Корреспондент добил Юру Боброва. И его не стало. Я хочу, чтобы следующим был Хихматулин.

Глава 11

Сегодня Антон Ярцев успел плотно пообедать, поэтому согласился помочь мне бесплатно, не за еду, а по дружбе. Собственно говоря, он и раньше помогал бескорыстно, просто за едой добрел, становился более разговорчивым, вот я и использовала эту маленькую хитрость в своих корыстных целях. Вообще-то мы оба испытывали друг к другу глубокую симпатию, замешенную на взаимном уважении. Антон никак не походил на продажного журналюгу, охотящегося за любой сенсацией, я же… о моих подвигах он знал не понаслышке. И надо заметить, ни разу не воспользовался своим положением и не пустил гулять в прессу ни одного намека о моей деятельности.

– Что тебе рассказать о Хихматулине? По правде говоря, ничего примечательного в его карьере я не помню. Давай я опять отведу тебя к Пахомычу. Они начинали почти вместе, вернее, Хихматулин начинал у него на глазах, Пахомыч должен знать и помнить больше.

Пахомыч встретил меня с распростертыми объятиями: он относился к тому типу мужчин, которые испытывают удовольствие от общения с женщинами, даже если не собираются затевать с ними легкий флирт. Не давая мне раскрыть рта, он заварил в большой, плохо промытой чашке чай с бергамотом, не спрашивая, плюхнул туда три ложки сахара, пододвинул распоротый пакет с пряниками.

Ужас. Мало того, что я не пью черный чай, не терплю запаха бергамота и принципиально не завариваю пакетики, так еще и сахар! Честно говоря, не помню, когда последний раз пила чай с сахаром. Пятнадцать лет назад? Наверное. Кстати, по поводу чашки. Я давно заметила, что мужчины творческих профессий, если у них под рукой нет исполнительной секретарши, почему-то принципиально не чистят чашки. Более того, однажды Алинка жаловалась, что не вытерпела и, пока мужчины в ее отделе куда-то отлучились, перечистила с содой всю их чайную утварь. И вместо благодарности получила такую взбучку и лавину возмущения, что на всю жизнь запомнила: трогать личные чашки сотрудников мужского пола нельзя! Можно не только растерять всех поклонников, но и заработать несколько кровных врагов! Неудивительно, что в ближайшее после инцидента время у нее пропадали важные файлы и терялись необходимые мелочи. Да и наблюдать, как на тебя дуются все мужчины отдела, – занятие не из приятных. Но я отвлеклась. Отодвинув от себя чашку с чаем подальше, я внимательно слушала, что вещал мне старейшина «Горовска сегодня».

– С самого первого дня терпеть не мог этого выскочку. И не потому, что его статьи пользовались популярностью, нет, не думай, что это профессиональная зависть. Просто он никогда не вникал в дело, а обрисовывал ситуацию так, как было выгодно ему. В результате события перевирались, подлецы часто оказывались героями, честные скромняги – рвачами и стяжателями. К тому же я просто уверен, что он творил эти метаморфозы не совсем бескорыстно. Вы же не знаете, как высоко ставилось в то время мнение прессы. Это сейчас никто не возводит печатное слово на пьедестал, а тогда не верить тому, что печатали, даже в голову не приходило.

– Думаете, его покупали?

– Даже уверен. В те времена доход человека просматривался как на ладони, если, конечно, он не был столь виртуозным конспиратором, как небезызвестный подпольный миллионер Корейко. Простые джинсы, например, уже являлись эталоном определенного статуса. Марка сигарет, магнитофона. А его «Жигули»? Знаешь ли, девочка, чего стоило накопить простому журналисту на машину? Накопить, отстоять в очереди. В общем, он не скрывал того, что имеет хороший левый доход, и ни у кого не возникало сомнений по поводу природы этого дохода.

– А сейчас? – поторопила его я. – Сейчас, я слышала, он тоже процветает? Главный редактор одной из городских газет – вершина карьеры каждого журналиста.

– Ерунда, – фыркнул он. – Ты знаешь, кто идет в редакторы? Менеджеры, руководители. Они умеют организовать, направить, поправить, но Пегас редко машет крыльями у них за спиной. Поэтому я никогда бы не поменял свою работу на работу управленца. К тому же газета газете рознь. «Пятая точка» Хихматулина на грани закрытия.

– «Пятая точка», – повторила я, припоминая.

Кажется, в киосках города мне уже встречалось это название. Правда, купить сие издание соблазна не возникало.

– Попытка заинтриговать читателя. В слогане идет расшифровка, что-де пресса – пятая точка, на которую опирается вселенная.

– А первые четыре?

– Власть, сила, деньги, интеллект.

– Понятно, но неубедительно. Набор символов и прописных истин.