Читать книгу "Парадокс параллельных прямых. Книга первая - Татьяна Вильданова"

– Что это было?!

– Куда? Ты знаешь, где мы находимся? Ты должен знать! Да посмотри же!!

– Прекрати меня трясти!

Он отмел её в сторону, качнулся вперед и обеими руками упал на парапет. Перед глазами зарябила вода.

– Что это?

– Набережная. Куда нам? Если мы не успеем уйти, то нас найдут! Я больше не могу!.. – она панически прижала руки к горлу, – я больше ничего не могу!!

– Тихо! – ещё не понимая ничего, кроме того, что девушка в панике, он схватил её за плечи и крепко притиснул к себе, – тихо!! Всё хорошо… всё просто отлично…

Теперь, когда она, наконец, замолчала, Доре смог как следует оглядеться. Дома за его спиной… верхушки тополей, растущих на нижней набережной… причалы… одинокая мачта для флага речного пароходства.

Флаг снят, но мачта-то (вот она!) осталась!

За мачтой должна была стоять тупоносая жилая баржа. Не баржа, а целый зеленый островок, сверху донизу заросший ползучими растениями.

Баржи нет.

Но это уже и не важно! Совсем неважно.

– Нам туда!

Он оторвал от себя Этьену и потащил к спуску.

Оказавшись на нижней набережной, Жан почти бегом провел её мимо одиноких причальных тумб к тому месту, где набережная сужалась настолько, что между стеной и водой оставалось не более метра, добрых полметра из которых занимало крыльцо.

Самое обыкновенное крыльцо в две ступеньки, которые вели к полукруглой арке с заколоченной дверью.

– Что это? – изумленно уставилась на дверь Этьена.

– Склад. Здесь раньше винные погреба были. Да и сейчас… Осторожно, не сорвитесь в воду.

Дальше река и стена смыкались.

Рядом с торчащими из воды сваями он отпустил её руку и прыгнул в воду. Этьена охнула.

Доре провалился до колен и, стараясь удержать равновесие, отчаянно замахал руками.

– Вы!..

– Всё в порядке. Давайте.

Он протянул руки и как ребенка снял её с причала.

– Отлично! Держитесь за шею. И ноги не опускайте, промочите.

Свои-то он промочил сразу, как только попал в воду. Промокли и ботинки, и брюки, отчего теперь ему казалось, что он сдуру сунул ноги в муравейник.

«Кретин! – уже стоя в воде, запоздало обругал себя Доре, – разуться надо было, прежде чем в воду лезть. Теперь жди вот, пока просохнут».

Девушка испуганно поджала ноги и обхватила руками его шею.

Осторожно нашаривая ногами дно, Доре медленно пошел вдоль стены под потемневший от времени настил старого полуразвалившегося причала. Между двумя опорами, чуть выше уровня воды открылась низкая и узкая ниша, почти щель, куда Доре сначала пропихнул Этьену, а вслед за ней залез и сам, плотно закупорив собой выход.

В темноте что-то визгливо запищало, потом зашуршало и вдруг обрушилось на них оглушительным стокатто дробных семенящих шажков.

Этьена придушенно взвизгнула и метнулась наружу, но Жан рванул её к себе и зажал рот ладонью.

– Тихо. Нас могут услышать… Не пугайтесь, это только крысы.

Услышав про крыс, она рванулась так, что чуть не высвободилась. И продолжала вырываться до тех пор, пока Доре снова не подхватил её на руки.

Постепенно визг и топот прекратились.

– Крысы ушли. Я вас поставлю.

Опустив её на пол, Доре зашуршал чем-то в карманах и вдруг чиркнул спичкой.

Огонек осветил узкий и низкий каменный мешок, влажный свод которого едва не касался её волос. Жану пришлось согнуться.

– Пошли.

Доре опять взял её за руку и повел в противоположный конец подвала, туда, где у стены громоздилась груда камней.

Спичка потухла. Дальше они пробирались уже ощупью. Оказавшись рядом со стеной, Жан отпустил её руку и загремел камнями.

– Что вы делаете?!

– Ищу… Здесь должен быть… Есть!

Опять вспыхнул огонек.

– Держите.

Доре передал спички Этьене, а сам склонился над большим жестяным ящиком.

Спичка погасла.

– Не зажигайте, – предостерег Доре, – спичек у меня маловато.

В темноте послышался скрежет, потом коротко звякнула откинутая крышка и зашуршала ткань.

– Дайте спички, – Жан в темноте нашарил Этьену и забрал у неё упаковку. Вспыхнула ещё одна спичка, от неё загорелась свеча. Даже не свеча, а короткий свечной огарок, облепленный натёками стеарина.

– Откуда это?…

– Мои старые запасы. Вы только посмотрите!

Он выхватил из ящика холщовую сумку с длинной ременной ручкой.

– Она столько лет пролежала в этом крысятнике и вот, пожалуйста, цела! Эти твари снаружи весь ящик обгрызли, а внутрь попасть так и не смогли! Представляете? Вот это жесть! Пятнадцать лет её грызли, а ей хоть бы хны! Мы этот ящик…

– Отлично, – резко оборвала его Этьена, – что вы собираетесь делать дальше? Сидеть в этом крысятнике?

Грубо и глупо. Ещё не закончив, она уже пожалела о сказанном. Сказала, как ударила. Конечно, всё происшедшее выбило её из равновесия.

Да ещё крысы!..

Она панически боялась крыс.

И камни!

Казалось, что грязный покрытый плесенью свод подвала прогибается… где-то зашелестел сыплющийся со стен песок… появились тонкие еле заметные трещины… шуршание стало сильнее… ещё сильнее… ещё…

«Стоп! – резко оборвала себя Этьена, – это не здесь. И не сейчас. Это даже не мои эмоции. Но это было! Или ещё будет… здесь… нет… не здесь… Но, было или будет?»

Окончательно запутавшись, она прикусила губу и потерянно уставилась на ящик.

– Нет. Успокойтесь, – словно почувствовав её состояние (А может, он, действительно, почувствовал? Много ли нужно, чтобы заметить, что женщина находится на грани истерики?) примирительно произнес Доре, – вот там, видите? – он поднял руку, освещая узкий пролом в стене, – там вход в катакомбы. Из них мы можем попасть практически в любую точку города, – он сунул ящик под мышку и опять протянул ей руку, – пойдемте.

– Здесь очень старый участок, – помогая ей пролезть, пояснил Доре, – возможно, эти коридоры знавали ещё римских легионеров… или уж во всяком случае, римских разбойников. Наверное, когда делали набережную, то этот выход специально заложили, а потом, со временем, кладка просела, ну, и…

«Надо уходить, – отключившись от разговора, решила Этьена, – слишком много накладок, слишком… арест Гаспара… патруль… патруль был непрозрачен! Невероятно! Естественно, что это возможно… но не все трое сразу! Хотя, может быть?!.. – не замечая, что она стоит, тупо разглядывая стену, девушка попыталась свести воедино обрывки полученной информации, – это одна из самых тяжелых войн, следовательно, психологическая нагрузка на каждого отдельно взятого человека огромная. Следовательно, каждый организм вырабатывает свои методы психологической защиты. Следовательно… Что, следовательно? Что все вокруг поголовно становятся гениями и экстрасенсами? Чушь! Отдельные личности – да. Но такие личности не служат унтер офицерами и, уж тем более, рядовыми»!