Читать книгу "Взгляды на жизнь щенка Мафа и его хозяйки - Мэрилин Монро - Эндрю О'Хоган"

Несен

Неподражаемая колли. «Гринол-Бридж находится в графстве Йоркшир, а в Йоркшире собака — всем королевам королева». Так писал Эрик Найт, автор, впервые обнаруживший у себя в голове Лесей. Потом ее обнаружили люди из «Эм-джи-эм». Роль Лесей досталась кинозвезде по кличке Пэл. Он воплотил в жизнь героиню книги, а она воплотила в жизнь Пэла. Так и бывает с великими актерами. Нередко возникают споры о том, какого пола Лесей на самом деле. Еще бы — ее ведь всегда играли самцы.

Джо-Фи

Парижанка, изменившая мир. Умудрялась успокаивать пациентов и настраивать на непринужденный лад в общении с Фрейдом — и успокаивать Фрейда в общении с самим собой (что было куда трудней).

Снупи

Мудрец. В душе — писатель. Из тех, кто привносит в процесс созидания истинное творчество. Вдобавок великолепный знаток Толстого. По-видимому, первые два года жизни он толком не разговаривал, что очень роднит его с людьми.

Лайка

Отважная русская душа. Лайка была простой бродячей собакой с московских улиц — в сущности, мы все бродяги, — а в ноябре 1957-го ее посадили в «Спутник-2» и отправили в открытый космос. Домой она так и не вернулась, но зато узнала гораздо больше, чем когда-либо узнают ее хозяева. Капсула смерти 2570 раз облетела вокруг света, а потом сгорела при вхождении в атмосферу Земли. Из мемуаров Лайки мог бы получиться шедевр не хуже «Дэвида Копперфилда».

Флаш

Редкому лондонскому спаниелю хватало ума куснуть Роберта Браунинга. Этому хватило, и именно он не дал Вирджинии Вулф сойти с ума в особенно свирепую для ее рассудка пору. «Флаш» показывает нам, как жить одновременно на нескольких гранях познания, а это дар не только искусству, но и здравому смыслу.

Леди

Американский кокер-спаниель, девушка моей мечты и героиня дивной марксистско-диснеевской сказки под названием «Леди и бродяга». Ее принято считать объектом любви, но я всегда видел в ней гораздо больше и высоко ценил редкие добродетели этой почти идеальной собаки. Если бы мы встретились, все могло бы сложиться совсем иначе.

Балто

Сибирский хаски. Блестяще разбил миф о том, что тупость и подневольность идут рука об руку (а заодно высмеял человеческий инстинкт ставить себя превыше остальных людей и животных), доставив спасительную сыворотку умирающим от дифтерии детям. Памятник этому псу стоит в Центральном парке, напоминая прохожим, что их собаки, возможно, куда добрее их самих. Говорят, что самый трудный участок пути по заснеженным просторам Аляски преодолел другой пес из упряжки, Того, а Балто лишь собрал все лавры. Но я верю в то, во что хочу верить, — не лишайте собак этой прерогативы.

Пеллеас

Необыкновенный пес — бульдог — Мориса Метерлинка, необыкновенного бельгийца, магистра нехитрой магии, при помощи которой из элементарной веры в существование совести он творил правду и красоту. Для старика, знавшего толк в калифорнийской мудрости, Пеллеас стал бессменной музой, вновь и вновь вдохновлявшей его на создание нежной и незабываемой прозы. У Пеллеаса был мощный лоб, как у Сократа или Вердена. «Его умные глаза раскрылись, чтобы посмотреть на мир и полюбить людей, — писал Метерлинк, — а потом закрылись вновь над несправедливыми тайнами смерти»[37].

Визу

Самка керн-терьера, жившая на Монмартре, Визу своими глазами видела зарождение современной живописи. В один прекрасный солнечный день ее написал Ренуар (она играла с натурщицей в желтой шляпе со свежими алыми маками). Окружавшие Визу люди если и считали ее очевидцем, то исключительно безмолвным: на самом же деле она была одним из самых восприимчивых созданий своего века и острячкой под стать Оскару Уайльду.

Глава одиннадцатая

В Дубовом зале отеля «Плаза» официанты изо всех сил скрывали любовь к моей хозяйке и презрение ко мне (последнее едва не подорвало мою веру в рабочий класс). Но вскоре они узрели свет и принесли мне полную тарелку всяких лакомств. Дамы пили «Дом Периньон» — не много, только чтобы расслабиться и всем вместе поехать на литературный вечер, который они сговорились посетить. «Напитки для разогрева», как называла их Мэрилин.

— Бог мой, да он настоящий путешественник из Монровилла, Алабама, — сказала миссис Маккалерс. — Разъезжает по Европе и веселится с дамочками и их богатыми муженьками. Бейб Пейли, Глория Вандербильт, Кэрол Маркус — вы все для него просто игрушки. Он с вами резвится, как лягушка в пруду. Поаккуратней с ним. Поаккуратней с его язычком, если хотите дожить до зимы.

— О да, Трумэн остер на язык, — сказала Мэрилин в бокал. — Противный!

— Слабо сказано. За десять минут с принцессой он бы и родную мать утопил. Нет, даже не с принцессой, а с какой-нибудь паршивой герцогиней. Или фрейлиной. Или с ее треклятой кузиной.

— Ах, Карсон, по-моему, ты немножко завидуешь. Он же шут! Да притом хороший, а хороших шутов еще поискать.

— С чего мне завидовать, дорогая? Всю свою писанину он украл у меня и у Билла Фолкнера[38].

— Говорят, с яхтой он управляется будь здоров, — сказала Мэрилин.

— Хватит меня передразнивать, у тебя все равно не получится, — ответила мисс Маккалерс. — Да я скорее брошусь в море, чем буду торчать на яхте. Говорю тебе, Трумэн не выносит тех, кто когда-либо проявил в нем участие. Клянусь!

— Он и у тебя идеи крал?

— Да, милая. Свой романчик он стащил у меня, Билла Фолкнера и Юдоры Уэлти. Остальное — у Теннесси Уильямса.

— А «Завтрак у Тиффани»?

— У тебя, дорогая.

— Да, так говорят.

— И правильно. Взял и нагло спер. У Кэрол Маркус и Слим Кит он стибрил сюжет и собственную позицию. Стиль… что ж, милая, стиль он стащил у меня и Кристофера Ишервуда: прямо из-под носа увел.

— Ну надо же!

— Если присмотреться внимательней, Трумэн — просто деревенский гомик, который попал в компанию умных людей и обалдел. Он, точно старая тряпичная кукла, валяется на дороге и ждет, когда его подберет какая-нибудь избалованная девочка, рыщущая по округе в поисках новой игрушки.

— Ну, никто и не говорил, что он Пруст.

— Когда он в следующий раз к тебе подойдет, беги что есть мочи, поняла, дорогуша? Ручаюсь, он за спиной так тебя чихвостит, что стены краснеют.

— Карсон, Карсон, ну перестань!

— Вот увидишь, милая. Этот гаденыш собственную мамашу оговорил. И Кэтрин Энн Портер, и Ньютона Арвина. А знаешь, что он сказал про Грету Гарбо? Мол, эта дура повесила у себя дома картину Пикассо вверх ногами!

Мэрилин взвизгнула. Я со страху подскочил на месте, а она тут же прикрыла рот ладонью и захихикала.