Читать книгу "Москва силиконовая - Маша Царева"

– А вот что интересно, – он нахмурился, но это тоже смотрелось как-то нарочито, – простите, как вас зовут?

– Даша.

– Дашенька, один вопрос. Как вы собираетесь доказывать, что у меня и Челси роман?

– Вы издеваетесь?

– Немного, – улыбнулся этот так называемый Эдуард Николаевич. – И все-таки?

– По-моему, вы особо и не скрываетесь. Это уже все заметили. Вы все перемены проводите вместе, часто запираетесь в классе, куда-то ходите после ее уроков. Все очевидно.

– Ясно. Даш, я что, полным идиотом вам кажусь?

– Смотря к чему вы спрашиваете.

– Ну вот, допустим, у меня и Челси и правда роман. При этом я люблю свою профессию, дорожу местом в этой гимназии. Уверен, ваша подруга Эмма рассказала, что хороших учителей здесь ценят и даже балуют. У меня есть титул «Учитель года». Собственная авторская методика. Недавно я защитил наконец кандидатскую диссертацию и собираюсь издать популярную книгу по ее мотивам. Многие мужчины идут в педагогический из-за лояльности к нашему полу. Но не я. Я считаю, что нашел свое призвание. Судьбу, как бы пафосно это ни прозвучало. Я хочу и дальше развиваться в этом направлении и чувствую, что у меня огромный потенциал.

– Постойте, но при чем здесь ваши карьерные амбиции?

– При том. Сами подумайте: стал бы я рисковать делом своей жизни, чтобы трахнуть малолетку, притом не самую красивую в мире?! – он продолжал улыбаться, но я видела, что он начал злиться, что его задел мой спокойный напор. – Уж простите, если оскорбил ваши родственные чувства.

– Так себе версия, – покачала головой я, – а если это была страсть? Похоть иногда и не таким пожертвовать заставляет. Люди теряют все, а вы говорите – учительство, карьера. Тем более вы, мужчины, в определенные моменты думаете преимущественно не головой.

– Хорошо, допустим, я думаю исключительно первичным половым признаком и у меня не сводит скулы от незрелых фруктов, а совсем наоборот, встает на них, – он немного успокоился, скрестил руки на груди. – Думаете, я стал бы гадить в своем гнезде? Не проще ли пойти в любой клуб, где полно охочих до приключений малолеток? Завязать знакомство с кем-нибудь из них проще простого. Во-первых, я профессионально интересуюсь детской психологией, во-вторых, у меня благодарный типаж. В меня часто влюбляются ученицы.

– Рада за вас, – совсем уж по-хамски буркнула я.

– Ваша сестра очаровательна, – заметил он после паузы, – формально вы красивее, но в ней есть что-то… Килограмм изюма, вот что. Уж простите за откровенность. Я знаю, что вы не ладите.

– Вот как? А она рассказала, почему именно? Или я в вашем представлении – что-то вроде старой ведьмы, третирующей несчастную сиротку Золушку?

Я не обидчивая. Честное слово. Не ранимая. Задеть меня может только по-настоящему близкий человек, знакомый с пиратской картой расположения моих болевых точек. Да и то – я быстро договорюсь с самолюбием, я как самовозрождающаяся птица феникс. Поэтому мешанина неуместных и глупых чувств, которые я испытала в тот момент, стала для меня полным сюрпризом. Килограмм изюма. Хм. А я – формальная красавица, видите ли. «В ней есть что-то…» – и это не определяемое словами «нечто» четким штрихкодом считывалось с мечтательных глаз Лже-Харатьяна.

– Ну вот, вы еще и обиделись. – Он подошел ко мне, двумя пальцами за подбородок поднял мое лицо, и его глаза были близко, и пахло от него почему-то яблоками.

Во-первых, это был совершенно неуместный интимный жест.

Во-вторых, это так глупо, когда от взрослого мужчины пахнет яблоками.

Да.

От него должно пахнуть табаком, ветром, морем, свежим потом, дорогим виски, сигарным листом, терпкой туалетной водой, асфальтом, смогом, лесом.

В общем, я растерялась. Непонятная какая-то ситуация: вроде бы я пришла его разоблачать, уверенная, холодная, проницательная, в чулках. По моему сценарию, он должен был мельтешить, суетиться, оправдываться, его взгляд должен был метаться по классу, как птица, случайно залетевшая в форточку и не понимающая, где выход. А получилось все наоборот: это он ведет себя уверенно, это он агрессор и деморализатор, а у меня глаза на мокром месте и черт знает что в голове.

– Я не то имел в виду. Вас-то я не знаю, – мягко сказал он, – со слов Челси представлял вас по-другому. Думал, что вы гораздо старше и… суше. И я вовсе не считаю ее ангелом. Представляю, как она могла вас достать.

– Так что вас связывает? Вы так и не сказали. Если у вас нет романа, то почему вы так много времени проводите вместе?

– Даша, а вы слышали, как поет ваша сестра? – вдруг спросил он.

– Что? А какое это может иметь значение?

– Такое, что у нее талант. – Он отошел к окну, потом вернулся ко мне. – Услышал случайно. Во дворе, за гаражами. Наши школьники собираются там курить, самые отпетые. У нас в учительской есть график дежурств: кто когда должен пойти и спугнуть их. И вот в тот день была моя очередь. Я застал за гаражами вашу сестру и каких-то старшеклассников, один из них играл на гитаре, а она пела… И знаете, услышав это, я даже забыл, зачем пришел. Это было удивительно!

– Странно. Ее никогда не обучали музыке, – нахмурилась я. – Родители не замечали, что ее это интересует. Во всяком случае, мама никогда не говорила…

– Значит, она настоящий самородок, – вдохновенно перебил Эдуард Николаевич. – Они заметили меня и перепугались. Думали, я пришел писать докладную по поводу сигарет. Но вместо того чтобы их отчитывать, я сел рядом, прямо на землю, и попросил ее продолжить. А когда еще выяснилось, что все песни написала она сама… И слова, и музыку…

– Я знаю, что она мечтает об эстраде. Только вот те обрывки, которые мне удалось услышать… Простите, но это была какая-то какофония.

– Она экспериментирует, ищет, – снисходительно улыбнулся Эдуард Николаевич. – И потом, возраст, сами понимаете. В четырнадцать лет им всем хочется быть агрессивными и роковыми. Челси пытается петь готику с фольклорными мотивами. У нее потрясающее чувство стиля. Учитывая ее дилетантство, это просто фантастика.

– Вы опять заговариваете мне зубы, – нахмурилась я. – Хотите сказать, что вы ее поклонник? Просто нравятся ее песни, поэтому и запираетесь с ней в пустом классе? Простите, Эдуард Николаевич, но это просто смешно.

Вздохнув, он присел на подоконник. Вечернее солнце красиво подсвечивало его светлые волосы. Просто романтический герой из книжки Барбары Карлтенд. С тухловатым душком.

– Я ее продюсер, – после паузы сказал он. – Хочу заниматься ее делами. Помочь ей развить, а не растратить редкий талант.

– Что? – Версия была такой неожиданной, что я рассмеялась. – Что за бред?

– Это правда, я и сам в юности занимался музыкой. Я – бас-гитарист, между прочим. Играл в одной андеграундной группе. Альтернативный рок. У меня есть знакомства. Я могу договориться с клубами, могу снять ей клип, у меня есть дружественная студия, на которой можно записать сингл. А там посмотрим.