Читать книгу "Ключи от седьмого неба - Валентина Андреева"

— Так вот почему Джульетта наотрез отказалась лечь в больницу! Больше смерти боялась и продолжает бояться, что ее с деньгами надуют! — громко ахнула Наташка.

Пришлось подругу одернуть и призвать сдерживать эмоции. Она негодующе фыркнула, но уже сдержанно добавила: теперь все трое будут подозревать друг друга в устранении конкурентов. Скорее всего, не безосновательно. Тоска! Зеленая. Глядишь, и привыкнем к покойникам, бояться не будем. Со временем можно и похоронную фирму организовать. Не липовую.

Подруга задумалась, подскочила на месте и испуганно перекрестилась. Я напомнила, что помимо реальных денег, вырученных за продажу квартиры, есть еще и наследственный фактор, в смысле наследство австрийского дядюшки Стаса. Наталья кивнула, но особого значения наследству не придала. Слушая мой пересказ откровений Конюкова, заметила: на этот лакомый кусок наследства родственничкам разевать рот рановато. Не исключено, что Станислав Аркадьевич Полетаев жив и с минуты на минуту «на радость» родным людям заявится домой. Если квартирные денежки можно изъять и перепрятать, гордо отрицая свою причастность к их исчезновению, то наследство просто так голыми руками не возьмешь.

— Но за него можно побороться, и во всеоружии, — пробормотала я, одержимая любопытством. Уж очень заинтересовала история получения Стасом наследства. Проснулась интуиция, требующая ясности в этом вопросе. — Берем быка за рога! — решительно заявила я и встала.

— Берем, — не вставая, поддержала Наташка. — А кто у нас бык-то?

— Юрий Васильевич, конечно.

— Ты ему льстишь. На мой взгляд, он старый козел. Всю жизнь взбрыкивал и не замечал, как годики в архив списываются. А результат? Ни жены, ни детей. Одни рога и остались. Вот за них его и возьмем. Только… на фига ж нам это надо? Обвинить его в устранении Зинаиды? Да ни в коем разе. Ефимов прав, не следует отбивать хлеб у Конюкова и лезть с разборками в змеепитомник. Между собою обсудить можем, а ловить убийц — ни-ни.

— Эк тебя Конюков зомбировал! А мы и не будем лезть, но необходимо знать, чего и кого опасаться. В конце концов, просто интересно, каким образом Стасу удалось обрести богатого дядюшку за границей… Родного, но с нерусскими позывными. О! Оперативники уезжают.

Было хорошо слышно, как бодрые, я бы даже сказала веселые, голоса оперативников постепенно удаляются в сторону ворот участка. Короткие взрывы смеха казались кощунственными. Неужели и вправду ко всему привыкаешь? В то же время попробуй не свихнуться на такой работе, если все принимать близко к сердцу. Определенный цинизм попросту является своеобразным защитным барьером.

— Возвращаемся? — нахмурившись, поинтересовалась Наташка. Я кивнула. Подруга тяжело вздохнула и уныло произнесла: — Ща как поотшибаем рога изобилия Юрию Василичу.

— Да они у него скоро сами отвалятся, будем действовать мудро. Не интересуясь размером наследства, просто выразим возмущение тем, что оно досталось не всем Полетаевым.

Холл и кухня пустовали. Из комнаты, где лежала Джульетта, слышался громкий голос Константина, рассказывавшего ей о результатах нашествия оперативников. Наташка сделала вывод, что таким образом Костик психологически воздействует на больную голову сводной тетушки — верный способ ухудшить состояние здоровья конкурентки. Решили же пока ей ничего не говорить о смерти Зинаиды. Я выразила особое мнение по этому поводу, правда, мысленно. Костик вполне мог распинаться именно по просьбе Джульетты. Мол, слышала какой-то странный шум… Не знаешь ли, в чем дело?.. В таком случае она сама себе враг.

Решив, что Юр Вас после пережитого потрясения непременно должен отдохнуть, сразу направились в кабинет, но там его не обнаружили. Он находился по соседству — в комнате, ранее занимаемой Зинаидой. И не один. Дверь в комнату была плотно прикрыта. Разобрать, о чем перешептываюся между собой наш «старый козел» и Надежда было невозможно. Временами, когда тон разговора повышался, пробивались отдельные слова и выражения, вызывавшие такой ужас, что волосы на голове шевелились. Краткий их перечень: «задушить», «молотком», «закопать», «концы в воду»…

Вместо того чтобы попытаться вернуть Конюкова, мы буквально приросли к полу по обе стороны от двери. Она неожиданно распахнулась, но мы даже не пошевелились, зато у Надежды выпало из рук ведро с водой. Часть ее щедро выплеснулась на пол. Она охнула и принялась собирать воду шваброй, попутно объясняя, что после выноса покойника непременно следует вымыть пол. А чтобы не являлся назад. Держа за спинки два стула, ей со знанием дела поддакивал Юрий Васильевич. Это дало возможность немного опомниться. Наташка, взъерошив себе волосы, почему-то пригладила мои и кокетливо пояснила, что Ирина Санна хочет пообщаться с Юрием Васильевичем, но очень стесняется. Грохот выпавших из рук «старого козла» стульев свидетельствовал о крайней степени его удивления.

10

История с наследством господина Штольмана Эрнста Карловича, без утайки рассказанная Юрием Васильевичем, оказалась совсем не радужной, ибо своими корнями уходила в трагическое прошлое. Уяснив, что это не шантаж и не очередной допрос, а простое проявление нашей любознательности, Юрий Васильевич охотно поделился своими знаниями. Чувствовалось, что он вплотную занимался изучением отдельных фактов Второй мировой войны. Даже заглянувший в кабинет Димка, услышав, что разговор идет о страницах мало известных, удовлетворенно улыбнулся и присел послушать. После рассказа Юрия Васильевича мы с Натальей очень его зауважали, чистосердечно раскаявшись в присвоении ему нелестной клички. Само собой, в душе. Вслух же звание «козла» не озвучивали, значит, и извиняться не надо. В этот момент совершенно забылся странный разговор между ним и Надеждой, состоявшийся в комнате Зинаиды.

В 1934 году, то есть еще до войны, в Германии была создана организация «Мать и дитя». Цель — поощрять рождение детей матерями-одиночками. В то время как в нашей стране рождение ребенка без мужа считалось позорным фактом для женщины и в лучшем случае вызывало косые взгляды окружающих, германские матери-одиночки получали моральную и материальную поддержку от государства. По желанию детей можно было определить в приют.

К организации «Мать и дитя» имел прямое отношение спецпроект Генриха Гиммлера «Лебенсборн», или в переводе «Источник жизни». В ранг официальной государственной была возведена нацистская демографическая политика — создание особо чистой нордической расы путем селекции. Однако для пополнения «чистой нордической расы» почему-то отбирались дети с оккупированных территорий. Основными признаками арийской внешности считались светлые волосы и голубые глаза.

«Селекционный отбор» начался с Польши. За годы войны из нее вывезли порядка двухсот тысяч детей. Список пополнился Словенией — только в июле 1942 года оттуда в Германию было отправлено около шестисот детей в возрасте от шести до 12 лет. Далее источником пополнения «чисто нордической расы» стали светловолосые и голубоглазые славяне Белоруссии, Украины и, конечно, России. Даже во время своего отступления в 1944 году эсэсовцы в ходе карательных операций искали годных к вывозу малышей. Очередная черная страница в мировой истории.