Читать книгу "Трое в лодке, не считая собаки - Джером Клапка Джером"

Первым пришел в себя Джордж.

– Ответствуй! – заорал он. – Говори сейчас же, жив ты или умер и где прочие части твоего организма?

– Не валяй дурака! – ответила голова Гарриса. – Знаю я вас, сами все и подстроили.

– Что подстроили? – воскликнули мы с Джорджем.

– Сунули меня сюда, вот что! Глупейшая и нахальнейшая выходка! Держите пудинг!

И тут прямо из-под земли, как нам показалось, вырос изуродованный, перепачканный пудинг, а вслед за ним выкарабкался и сам Гаррис, всклокоченный, грязный и мокрый.

Оказалось, что он сидел на самом краю канавы, скрывавшейся в густой траве, и, чуть подавшись назад, полетел вниз вместе с пудингом.

Он рассказывал потом, что никогда в жизни не был так ошарашен, ибо никак не мог понять, куда он летит, и вообще, что происходит. Сперва он решил, что наступило светопреставление.

Гаррис по сей день уверен, что все это подстроили мы с Джорджем. Увы! Несправедливые подозрения преследуют даже самых достойных. Ибо, как сказал поэт: «Кто избегнет клеветы?»

В самом деле – кто?

ГЛАВА XIV

Уоргрейв. – Кабинет восковых фигур. – Соннинг. – Наше рагу. – Монморанси насмехается. – Сражение Монморанси с чайником. – Джордж упражняется в игре на банджо. – Полное разочарование. – Печальный удел музыкантов-любителей. – Обучение игре на волынке. – Поужинав, Гаррис впадает в уныние. – Мы с Джорджем отправляемся на прогулку. – Возвращаемся голодные и промокшие. – Странности в поведении Гарриса. – Удивительная повесть о Гаррисе и лебедях. – Гаррис переживает тревожную ночь

После завтрака мы воспользовались попутным ветерком, который легко пронес нас мимо Уоргрейва и Шиплейка. Уютно примостившийся в излучине реки, сладко дремлющий под лучами полуденного солнца Уоргрейв напоминает, когда проплываешь мимо, прелестную старинную картину, которая потом надолго запечатлевается на сетчатой оболочке памяти.

Уоргрейвская гостиница «Георгий и Дракон» гордится своей вывеской, одну сторону которой написал член Королевской академии Лесли, а другую Ходжсон, один из его собратьев. Лесли изобразил битву с драконом; Ходжсон добавил сцену «После битвы»: Георгий Победоносец отдыхает после трудов праведных за кружкой пива.

Дэй, автор «Сэндфорда и Мертона», жил в Уоргрейве и – к вящей славе города – был там убит. В уоргрейвской церкви вам покажут мемориальную доску в честь миссис Сарры Хилл, завещавшей капитал, из которого надлежало ежегодно на пасху делить один фунт стерлингов между двумя мальчиками и двумя девочками, которые «никогда не выходили из повиновения родителям, никогда, насколько это известно, не бранились, не говорили неправды, не брали ничего без спросу и не разбивали стекол». Подумать только; лишиться таких удовольствий ради каких нибудь пяти шиллингов в год! Игра не стоит свеч!

Существует предание, что некогда, много лет назад, в городе появился мальчик, который действительно никогда ничего подобного не делал (или, если и делал, то так, что никто об этом не знал, а большего от него но требовали и не ожидали), и таким образом завоевал венец славы. После этого его посадили под стеклянный колпак и в течение трех недель показывали в городской ратуше.

Дальнейшая судьба денег никому не известна. Ходят слухи, что их ежегодно передают в ближайший кабинет восковых фигур.

Шиплейк – очаровательный городок, но с реки его не видно, так как он стоит на холме. В шиплейкской церкви сочетался браком Теннисон.

Дальше, до самого Соннинга, река усеяна множеством островов; здесь она спокойна, тиха и безлюдна. Лишь в сумерки немногочисленные парочки деревенских влюбленных бродят по ее берегам. Арри и лорд Фитцнудл остались позади в Хенли, а до грязного угрюмого Рэдинга еще далеко. В этих местах хорошо мечтать об ушедших днях, об исчезнувших лицах и образах, о вещах, которые могли бы случиться и не случились, – чтоб им пусто было!

В Соннинге мы вылезли из лодки и пошли прогуляться по городку. Это самый волшебный уголок на Темзе. Он больше похож на декорацию, чем на настоящий город, выстроенный из кирпича и извести. Все его дома окружены розовыми кустами, и теперь, в начала июня, утопают в волнах восхитительного аромата. Если вам доведется попасть в Соннинг, загляните к «Быку», за церковью. Это настоящий деревенский старинный трактир с зеленым квадратным двориком перед фасадом, где в вечерние часы под деревьями собираются старики и обсуждают за кружкой эля деревенские новости. Вы найдете там удивительные комнаты с низкими потолками, ставни на окнах, извилистые переходы и на редкость неудобные лестницы.

Побродив часок по милому Соннингу, мы решили, что спешить в Рэдинг уже не стоит, а лучше вернуться для ночевки к какому-нибудь из Шиплейкских островков. Когда мы там устроились, было совсем рано, и Джордж сказал, что, так как до вечера еще далеко, нам представляется превосходный случай приготовить неслыханно роскошный ужин. Он сказал, что продемонстрирует нам высший класс речной кулинарии, и предложил состряпать из овощей, остатков холодной говядины и всяких завалящих кусочков – баранье рагу по-ирландски.

Мысль показалась нам гениальной. Джордж набрал хворосту и развел костер, а мы с Гаррисом принялись чистить картошку. Мне никогда и в голову не приходило, что чистка картошки – такое сложное предприятие. Это была грандиознейшая в своем роде задача, какая когда-либо выпадала на мою долю. Мы взялись за дело весело, можно даже сказать – с энтузиазмом, но бодрость духа совершенно покинула нас к тому времени, когда мы покончили с первой картофелиной. Чем больше мы чистили, тем больше шелухи на ней оставалось, когда же мы наконец счистили всю шелуху и вырезали все глазки, не осталось ничего от картофелины, – во всяком случае, ничего, заслуживающего упоминания. Джордж подошел и взглянул на нее: она была величиной с орешек. Джордж сказал:

– Нет, так ничего не выйдет! Вы только портите картошку. Картошку нужно скоблить.

Мы начали скоблить, но оказалось, что скоблить еще труднее, чем чистить. У них такие фантастические формы, у этих картофелин, – сплошные бугры, впадины и бородавки. Мы усердно трудились двадцать пять минут и отскоблили четыре штуки. Тут мы забастовали. Мы сказали, что остаток вечера у нас уйдет на то, чтобы отскоблить самих себя.

Я никак не думал, что скоблить картошку и валяться в грязи – это одно и то же. Трудно было поверить, что шелуха, покрывшая Гарриса и меня с ног до головы, происходит всего-навсего от четырех картофелин! Вот чего можно добиться с помощью экономии и усердия.

Джордж сказал, что класть в баранье рагу всего четыре картофелины просто нелепо, поэтому мы вымыли еще с полдесятка и сунули их в кастрюлю нечищеными. Мы добавили кочан капусты и фунтов десять гороха. Джордж все это перемешал и сказал, что остается еще пропасть места, и тогда мы обыскали обе корзины и высыпали в рагу все остатки, объедки и огрызки. У нас была еще половина мясного пудинга и кусок бекона; мы сунули их туда же. Потом Джордж нашел полбанки консервированной лососины и также бросил ее в кастрюлю.