Читать книгу "Спецоперации Второй мировой - Януш Пекалкевич"

Инженер Корчик, сразу же побежавший в направлении взрыва, увидел в сотне метров за последними домами куски алюминиевого листа, клочья стекловолокна, машинные части, кусочки бакелита и различные радиодетали. Он успел сунуть себе в карман некоторые из этих деталей, как к этому месту примчалась грузовая автомашина с немцами, которые принялись собирать разбросанные остатки самолета вплоть до мельчайших кусочков и провода.

Изо дня в день тихие деревушки вокруг Сарнаки иногда до четырех раз в день стали содрогаться от мощных взрывов — снаряды падали внезапно, полет их был неслышным вплоть до взрыва, где попало, неся смерть и разрушения.

Простые крестьяне не испугались и вступили в борьбу, навязанную им немцами. Они не покинули свои жилища, и стали собирать детали и кусочки взрывавшихся снарядов для передачи в Варшаву.

На основе почти ежедневных сообщений, в Варшаве определили район обстрела довольно точно: квадрат со сторонами в 60 километров вокруг Сарнаки со многими деревнями и городками, густо населенный, служащий немцам в качестве естественного полигона и позволявший им определять поражающие свойства нового оружия.

После каждого взрыва возникало своеобразное соревнование — кто придет первым к месту взрыва: крестьяне на велосипедах и пешком, хорошо знавшие местность, и немцы, продиравшиеся сквозь лесные заросли, хоть и на машинах.

Это привело к тому, что немцы были вынуждены разбросать над районом Сарнаки листовки, в которых давалось объяснение происходившим взрывам, связанным, якобы, со сбросом дополнительных топливных баков с самолетов. Вместе с тем поляки обязывались сдавать в ближайшие немецкие учреждения части и детали, остававшиеся после взрывов, или же сообщать о месте их нахождения. Сдача найденных частей или сообщение о месте падения вознаграждались литром водки. За неисполнение данного распоряжения полагалось строгое наказание.

Поляки, однако, не обратили на это никакого внимания. А вскоре специалисты подпольной повстанческой армии стали делать то же, что делали и немцы: они фотографировали места падений или взрывов, производили их измерения, а затем приступали к сбору остатков. Зачастую получалось так, что к моменту появления немцев упомянутые места оказывались уже тщательно обработанными, и немцы уезжали восвояси с пустыми руками.

Одновременно с почти ежедневными поступлениями в Варшаву сообщений, а также деталей и частей, остававшихся после взрывов, в начале мая 1944 года связной доставил туда план полигона Близны в масштабе 1: 10000 с детальным изображением всего там имевшегося. Кроме того, поступили и сведения, что в таинственных резервуарах, на сливных устройствах которых образовывалась изморозь, сдержалось ракетное топливо. Стало известным также, что впредь ни одному самолету, в том числе и немецким, не разрешалось пролетать над «Артиллерийским полигоном Близна». Небезынтересным было и сообщение о том, что подразделение, осуществляющее запуски снарядов, ранее дислоцировалось в Кслине, 5 ноября 1943 года было переведено в Близну и является 444 экспериментально-учебной батареей.

Все эти данные передавались по радио в Лондон, где каждая информация воспринималась с большим интересом и запрашивалась возможность представления отдельных деталей исправных ракет.

В конце мая 1944 года крестьянин Ян Лопачук из деревни Климезыце, расположенной на берегу Буга, буквально ворвался в кабинет Мариона Корчика и выпалил, что только что в болото у берега реки, неподалеку от деревни, упала и не взорвалась немецкая ракета.

Носовая часть ее уткнулась в тину, а хвост отломился. Корчик сразу же послал за братом, который вместе с крестьянином поспешил к месту падения ракеты и сфотографировал ее. Потом они ее замаскировали с помощью подошедших крестьян: заднюю, большую часть со стабилизаторами спихнули в воду и прикрыли камышом, носовая же часть была засыпана сеном.

Немцы организовали поиски ракеты, продолжавшиеся 3 дня, но окончившиеся безрезультатно.

Вечером того же дня носовая часть ракеты с приборами управления была надежно спрятана в сарае в деревне Холовчице, тогда как хвостовая часть ракеты была оттащена на более глубокое место Буга.

Затем прибывшие из Варшавы специалисты приступили к демонтажу головной части ракеты, предварительно ее сфотографировав, измерив и срисовав. Разобранные части были засыпанными картофелем на трех грузовиках доставлены в Варшаву, где их исследование было продолжено.

Радиоаппаратурой ракеты занялся профессор инженер Януш Грошковски, бывший специалистом в области радиотехники.

Вот как он вспоминает те дни:

«Вначале я стал разбираться с кварцевыми осцилляторами, чтобы определить частоту радиоаппаратуры. Данные эти могли стать ключевыми для устройства в последующем помех в полете ракет. Нужно сказать, что радиоаппаратура была весьма высокого качества, обладая исключительно высокой точностью всех параметров».

Одновременно другой польский ученый профессор инженер Марцели Стружински, занимался анализом ракетного топлива. Высшая техническая школа Варшавы, в которой он работал, во время войны превратилась в обычный техникум, в подвале которого он устроил свою небольшую лабораторию.

Предоставим ему слово:

«В течение войны я довольно часто получал через курьеров от повстанческой армии различные материалы для анализа. В основном это были взрыватели бомб, отравляющие вещества и тому подобное. На этот раз связная принесла мне небольшой флакончик, закрытый плотно притертой стеклянной пробкой. Она объяснила мне, что в флакончике находится «топливо» немецкой ракеты. Тогда я посмотрел на жидкость повнимательнее. Она была маслянистой, бесцветной и довольно густой. Хотя мне и было сказано, что это — ракетное топливо, анализ я начал с дестиляции. При этом несколько брызг жидкости попали мне на руку. Я тут же почувствовал боль и быстро удалил эти капли. С полным удивлением заметил, что места попадания жидкости на кожу покрылись какой-то белой пленкой. Тогда я понял, что имею дело с химической субстанцией, мне абсолютно неизвестной.

Результат анализа оказался для меня — и не только для меня — сенсационным. Жидкость оказалась супероксидом водорода. Но то был не обычный пергидроль! В обычном потреблении он бывает только 30-процентным. Жидкость же во фляжке была пергидролем, уплотненным до 80 процентов. Это было настоящим научным открытием».

Все результаты исследований были доложены в Лондон. Там сразу же приняли решение направить в Польшу транспортный самолет «Дакоту» с авиабазы Бриндизи в Южной Италии по достижении договоренности с повстанческой армией, чтобы забрать важнейшие детали Фау-2.

Подходящее место для посадки самолета было скоро найдено — луг неподалеку от Тернува, около впадения Дунайца в Вислу, севернее деревни Валь Руда. Инженер Косиян стал готовить несколько баллонов от кислорода для транспортировки деталей ракеты из Варшавы в Валь Руду. Для этого он отпилил им цоколи, гироскоп и радиоаппаратура наведения ракеты были разобраны и аккуратно в них уложены. После этого цоколи опять были приварены, а швы закрашены, так что баллоны эти ничем не отличались от обычных.