Читать книгу "Сын епископа - Кэтрин Куртц"

– В два раза больше предателей, – возразил Истелин.

Глаза Лориса сузились. – Вы все так же упрямы как всегда, Истелин. Думаю, что мне надоел этот разговор. Джудаель, позовите стражу. Отец Истелин отправляется в свое новое жилище.

– В темницу? – спросил Истелин, когда Джудаель поклонился и отправился исполнять приказание.

Лорис натянуто улыбнулся. – Я еще не полностью утратил чувство пристойности, Генри. Из уважения к должности, которую, с технической точки зрения, ты пока занимаешь, тебя будут содержать в относительном комфорте, пока Джудаель не будет посвящен в епископы. – Он подал вошедшим стражникам знак подождать у дверей. – Однако, ради приличий я требую, чтобы ты снял свое епископское одеяние прежде чем отправишься в свое новое жилище. Мы не можем допустить порчу священного одеяния, если ты вздумаешь сопротивляться своему эскорту.

Простое предположение, что стражники могут схватить его, пока он еще был одет для службы в алтаре, заставило Истелина похолодеть, но он знал, что угроза вполне реальна. Жесткий взгляд Лориса сразу убедил его в том, что никакого жилища, даже описанного Лорисом, не будет. Он медленно снял свою фиолетовую ризу с символами Пришествия и положил ее на ждущие руки Джудаеля, потом орарь, пояс, мантию и стихарь. Наконец он остался стоять перед ними одетым только в фиолетовую сутану, шлепанцы, и епископскую шапочку, сжимая на груди украшенное камнями распятие в молчаливом подтверждении своего вызова. Подошедший сзади стражник накинул ему на плечи подбитый мехом плащ, и Истелин удивленно кивнул в знак благодарности, когда он запахнул его поплотнее, спасаясь от холода.

– Епископ Истелин будет временно находиться с молодым Хозяином Транши, – сказал Лорис капитану стражников. – Пожалуйста, сопроводите его туда, обходясь с ним соответственно его поведению. Никаких посетителей. Ему дозволяется посещение храма, в отсутствие там других людей, дозволяется помогать парню и иметь при себе то, что может ему понадобиться. Теперь можете идти.

Стражники двинулись к нему, но Истелин, не обращая на них внимания, деревянно прошел мимо Лориса и Креоды к алтарю и благоговейно поклонился. Когда он поднялся и направился к ожидавшей его страже, в нем чувствовалось достоинство, хотя внутри он холодел от страха, но стражники были так поражены внешним благородством человека, что следовали за ним скорее как свита, а не тюремный конвой. Он смог не шататься до тех пор, пока за ним не закрылась дверь тюремной камеры. Он не знал, сколько он простоял, оперевшись спиной о дверь, дрожа и борясь с тошнотой поражения, но он вдруг не заметил глаза, наблюдавшие за ним его из тени накрытого шкурами убого ложа рядом с огнем.

– Кто здесь? – негромко позвал он.

– Простите, что я не встаю, чтобы поприветствовать Вас, Ваше Преосвященство, – ответил молодой голос, – но мои ребра болят, когда я много двигаюсь. Вы, должно быть, Епископ Истелин.

– Да.

Истелин осторожно подошел поближе. Детское лицо, высвеченное слабым огнем, оказалось гораздо моложе, чем он ожидал. Желто-коричневые глаза под посеревшей повязкой вокруг лба глядели на него с по-детски непосредственной прямотой, хотя рыжеватая полоска усов показывала, что ее обладатель немного старше чем показалось Истелину вначале – лет четырнадцати или пятнадцати. На светлой коже под глазами темнели круги. Было очевидно, что уже некоторое время парень жил, пересиливая боль.

– А Вы, наверное, молодой Хозяин Транши, – сказал Истелин, приседая рядом с убогим ложем.

– Скорее последний Хозяин Транши, благодаря свите Лориса, – ответил парень, выпрастывая руку из-под мехового покрывала и пытаясь улыбнуться. – Друзья зовут меня Дугалом. Это место не кажется подходящим для формальностей.

Истелин кратко пожал протянутую ему руку и тоже улыбнулся. – Тогда я буду называть Вас Дугалом, поскольку, как мне кажется, нам суждено стать собратьями по несчастью. Они серьезно ранили Вас?

– Я думаю, что мне досталось не столько от людей, сколько от лошадей, – допустил Дугал, откидываясь на подушки с еле заметной гримасой боли. – После того, как меня сбросили с моего пони, меня пару раз ударили и чуть было не растоптали. Люди же только ударили меня по голове. У меня сломано несколько ребер, но головные боли, кажется, слабеют. Какой сегодня день?

– Пятое декабря, – ответил Истелин. – Канун Рождественского поста. Я могу посмотреть ваши травмы? Я не очень опытен в таких делах, но, может быть, смогу кое-что сделать.

Дугал на мгновение закрыл глаза и слабо кивнул. – Спасибо. Я могу сказать Вам, что надо делать. Меня учили как полевого врача, но не тому, как можно вылечить самого себя. Посмотрите. Сейчас хуже всего обстоит дело с ребрами.

Дугал лежал под шкурами голым, его стройное туловище и конечности несли на себе такое количество старых шрамов, какое можно было бы ожидать у парня, обучавшегося военному искусству, но Истелин чуть не присвистнул, втянув воздух сквозь зубы, когда увидел огромный кровоподтек на левой стороне груди. Другой кровоподтек, багровевший на правом бедре, точно повторял рисунок подковы. Истелин мог даже различить отпечатки гвоздей, удерживавших подкову.

– Это выглядит гораздо хуже, чем есть на самом деле, – сказал Дугал, слегка поглаживая кровоподтек правой рукой. – Что, однако, не означает, что он не болит и что я не буду хромать в течение какого-то времени, но, по крайней мере, нога у меня не сломана. Если они дадут Вам какую-нибудь повязку, или если мы сможем сделать ее из чего-нибудь, мне будет нужно перевязать грудь. Без перевязки даже дыхание может быть мучительным, если я неловко повернусь. И кашель…

Когда Дугал прижал обе руки к груди, чтобы осторожно вздохнуть, Истелин встревожился.

– А у Вас, часом, не пробито легкое?

Дугал покачал головой и вздрогнул, накрывшись шкурой по пояс. – Не думаю. Я не кашляю кровью. Хотя я бы многое отдал за ночь хорошего сна.

– Лорис сказал, что я могу иметь лекарства, – сказал Истелин. – Может, у них найдется что-нибудь, что поможет Вам уснуть. Как Ваша голова? Есть какие-нибудь повреждения?

Дугал вздрогнул, когда епископ сдвинул повязку на его голове и стал тихонько прикасаться к его рыжеватым волосам.

– Нет, и я не думаю, чтобы я не заметил какой-нибудь трещины. Просто голова болела, но сейчас немного отпустило.

– Хорошо, – Истелин слегка улыбнулся, поднявшись и выразительно посмотрев на дверь. – Давайте посмотрим, что имел в виду Лорис, когда говорил о лекарствах.

Часом позже Дугал, укутавшись плащом, осторожно сидел на стуле возле огня и чувствовал себя гораздо лучше чем со времени своего пленения. До сих пор он не мог глубоко дышать, но повязки, наложенные Истелином ему на грудь, поддерживали его ребра достаточно хорошо, чтобы боль сменилась нытьем в боку, и оно быстро уходило по мере того как он потягивал из кубка вино, в которое Истелин добавил кое-что из лекарств, следуя инструкциям Дугала.

– Это должно заставить меня проспать, по меньшей мере, всю ночь, – сказал он епископу, сделав еще один глоток вина и сглотнув, чтобы избавиться от горького послевкусия от лекарства, подмешанного в вино. – Если они дадут Вам еще, я бы хотел, чтобы Вы держали меня в сонном состоянии хотя бы еще один день и ночь. Я не люблю долго оставаться в столь беззащитном состоянии, но, к сожалению, сон и отдых остаются лучшими лекарствами для травм головы вроде моих. – Он грустно вздохнул. – Жаль, что здесь нет Келсона. Он бы мог…