Читать книгу "Роботы Апокалипсиса - Дэниел Уилсон"

Я протягиваю Артраду руку.

— Да? — спрашивает он.

Он все еще сомневается. Но я уже начинаю верить в то, что говорю. Я помогаю Артраду подняться.

— Да, приятель. Мы вызываем на бой — на смертный бой — самого дьявола. Мы с тобой в учебники истории попадем. Это я тебе гарантирую.

Этот случай стал поворотным моментом в жизни Шпиона. Когда Новая война была в самом разгаре, он, похоже, отбросил ребячество и стал человеком. Его надменность и тщеславие никуда не делись, но невероятный эгоизм, похоже, исчез вместе с серебристой машиной.

Кормак Уоллес, ВИ: АСЛ, 217

8

Будущие герои

«Чувак, это дерьмо пусть полиция разгребает».

Кормак Уоллес

Час ноль

Этот рассказ собран по кусочкам из записей, сделанных камерами и спутниками наблюдения, отслеживавших с помощью системы GPS координаты телефона, который был у меня в час ноль. Героями записей являемся мы с моим братом, и поэтому я решил дополнить их своими воспоминаниями. Правда, в то время мы, конечно, понятия не имели о том, что за нами наблюдают.

Кормак Уоллес, ВИ: АСЛ, 217

Черт. Вот он, канун Дня благодарения — день, когда все началось. До того момента жизнь у меня была не очень, но по крайней мере меня не выслеживали, и я не пугался каждой тени и думал о том, что какой-нибудь металлический жук выколет мне глаза, отрежет руки-ноги или забурится мне под кожу, словно какой-то паразит.

По сравнению с этим моя жизнь до часа ноль была просто сказкой.

Я в Бостоне, и на улице холод собачий. Ветер режет уши, словно бритва, а я бегу за братом через крытый рынок в центре города. Джек на три года старше меня и, как обычно, пытается делать все правильно — а я, как обычно, его не слушаю.

Прошлым летом умер наш папа. Мы с Джеком вылетели на запад, в Калифорнию, похоронили его и распрощались с заплаканной мачехой, оставив ей все имущество.

Ну, то есть почти все.

С тех пор я ночевал в гостиной Джека, на диване. Да что уж там, нахлебничал. Через пару дней я вылетаю в Эстонию на съемки для «Нэшнл джеографик», а уж там сразу займусь поисками следующего контракта, чтобы не пришлось возвращаться домой.

Минут через пять весь чертов мир слетит с катушек, но этого я не знаю — я просто пытаюсь успокоить Джека.

Прежде чем мы добираемся до широкого тоннеля, который ведет к рынку, я догоняю брата и хватаю его за руку. И тогда этот урод разворачивается и без малейших раздумий дает мне в зубы. Я не отвечаю, а просто дотрагиваюсь до губы пальцем: на пальце кровь — правый верхний клык проделал неплохую дыру в нижней губе.

— Сволочь, мы же договаривались — по лицу не бить, — говорю я, задыхаясь; изо рта вылетают клубы пара.

— Ты меня заставил. Я же пытался убежать, — возражает Джек.

Знаю. Брат всегда такой. Но я все равно потрясен: брат еще ни разу не бил меня по лицу.

Значит, я облажался гораздо сильнее, чем мне казалось.

Но Джек уже смотрит на меня так, словно хочет просить прощения. Он бросает взгляд на мой рот, пытаясь определить, сильно ли поранил меня — и, ухмыльнувшись, отводит глаза. Значит, все не так уж и страшно.

Я слизываю кровь с губы.

— Слушай, ведь папа оставил его мне, а мне пришлось его продать. Другого выбора не было, понимаешь? На эти деньги я улечу в Эстонию на заработки.

Отец подарил мне штык времен Первой мировой, а я его продал. Я знаю, что поступил неправильно, но почему-то не могу признаться в этом Джеку, моему идеальному братцу. Он же, черт побери, пожарный и в Национальной гвардии служит — одним словом, герой.

— Кормак, из-за него папа жизнью рисковал. Этот штык — семейная реликвия, а ты заложил ее за пару сотен баксов.

Джек умолкает, чтобы перевести дух.

— Ну все, я разозлился. Даже говорить с тобой не буду, а то, чего доброго, отправлю тебя в нокаут.

Джек, рассерженный, идет прочь — но когда в конце тоннеля появляется ходячая мина песочного цвета, брат реагирует немедленно.

— Осторожно! Всем покинуть тоннель! Бомба! — рычит он таким командным тоном, что все сразу же подчиняются — и я тоже. Несколько десятков людей жмутся к стенам, когда мимо, цокая по мостовой, медленно проходит шестиногое устройство. Остальные организованно выбегают из тоннеля.

Джек, одинокий стрелок, идет к центру тоннеля, достает из-под куртки «глок» 45-го калибра. Брат сжимает пушку двумя руками, направив ствол в землю.

— У тебя есть пушка? — шепчу я, несмело шагая за ним.

— У многих в гвардии есть оружие, — отвечает Джек. — Слушай, держись как можно дальше от ходячей мины — она может двигаться гораздо быстрее, чем сейчас.

— От ходячей мины?

Джек не отводит взгляда от машины, которая приближается к нам. Робот размером с коробку для обуви, собственность вооруженных сил США. Шесть механических ног двигаются рывками; лазер на «спине» мины очерчивает круг, в центре которого находится устройство.

— Что она здесь делает?

— Не знаю. Наверное, сбежала из арсенала Национальной гвардии и зависла в режиме диагностики. Вон тот красный круг позволяет подрывнику выбрать радиус срабатывания. Давай звони в службу спасения.

Не успеваю я достать мобильник, как машина останавливается и поднимает вверх две передние конечности, словно разозленный краб.

— Так, давай назад. Мина ищет цель. Придется ее застрелить.

Джек поднимает пистолет.

— А она не взорвется? — спрашиваю я, отступая.

Джек встает в позицию для стрельбы.

— Если буду стрелять только по ногам, то нет.

— Но ведь это нехорошо.

Ходячая мина машет передними лапами по воздуху.

— Кормак, она ищет цель. Либо мы выведем ее из строя, либо она выведет из строя одного из нас.

Джек щурится, прицеливаясь, затем нажимает на курок. Оглушающий грохот заполняет весь тоннель. Когда брат стреляет во второй раз, в ушах у меня все еще звенит.

Я зажмуриваюсь, но взрыва не происходит.

Выглянув из-за плеча Джека, я вижу, что мина лежит на «спине» и колотит по воздуху оставшимися тремя конечностями. Заслонив мне обзор, Джек смотрит прямо мне в глаза.

— Иди за помощью, приятель, а я останусь здесь и пригляжу за этой штукой, — медленно произносит он. — Выйди из тоннеля, позвони в полицию и скажи, чтобы прислали команду саперов.

— Ага, точно, — отвечаю я, не в силах отвести глаз от поврежденного «краба» в песочной камуфляжной раскраске. Здесь, среди магазинов, суровая военная машина кажется совершенно инородным телом.