Читать книгу "Будь моей - Лора Касишке"

Аманда искренне поблагодарила меня за совет. Она даже спину распрямила и расправила плечи.

— Как хорошо, — сказала она, — что есть человек с опытом, с которым можно поделиться трудностями. Настоящий наставник. Спасибо тысячу раз.

Это платье.

Я вспомнила, как однажды Чад выиграл на ярмарке в Брайтоне золотую рыбку, — ему удалось набросить резиновое кольцо на горлышко бутылки из-под кока-колы. Сначала рыбка была размером с большой палец Чада, но к концу года подросла, и ей стало тесно в банке, где мы ее держали. Пришлось купить аквариум. Мы подсмеивались над тем, как быстро она растет, но в глубине души понимали, что с рыбкой что-то не так. Джон сказал Чаду, что ее нельзя перекармливать, но мальчику было всего шесть лет, и ему было трудно ограничить свои порывы. Стоило ему добраться до упаковки корма, он принимался сыпать и сыпать своей рыбке хлопья, пока она, вконец объевшись, не переставала их заглатывать. Дело кончилось плохо. Как-то мы пришли домой и обнаружили рыбку плавающей на поверхности аквариума. Тельце ее раздулось, и плавники подрагивали, как платки на ветру. Чад разрыдался. Я успокоила его мороженым и описанием рыбного рая (с керамическими замками и лесами водорослей), но втайне испытала облегчение. Не могла же эта рыба вечно расти.

— Я чувствую себя такой молодой и неопытной, — сказала Аманда.

Я ляпнула в ответ, не успев подумать:

— Не волнуйся, это скоро пройдет.

Ни она, ни я не поняли в точности, что именно я имела в виду, но мы обе немного посмеялись. Напряжение спало. Она спросила, как там Чад. Я поинтересовалась насчет Притти — пса, которого год назад она забрала из собачьего приюта. О, рядом с хозяйкой, поделилась Аманда, Притти производит впечатление абсолютно счастливого создания, но стоит ей увидеть чужака — сердито рычит и лает оглушительно. Соседи жалуются. Боятся, что она сорвется с поводка и перекусает детей. Аманда повела ее в собачью школу, чтобы выдрессировать, но Притти налетала на остальных собак заодно с хозяевами, так что им указали на дверь. В прошлый раз, когда мы затронули эту тему, Аманда сетовала, что ей, как ни жаль, придется вернуть Притти в приемник.

Впрочем, теперь, сказала Аманда, Притти ведет себя превосходно. Совершенно успокоилась, как будто ее подменили. Счастливый веселый пес.

— А Роб Притти даже нравится, — добавила она.

Роб?

Едва она произнесла это имя, как в моем воображении возникло лицо брата. Он приставлял дуло пистолета к виску. Я переспросила: «Кто-кто?» — наверное, слишком громко.

— Роб, — ответила Аманда. — Роберт.

— Роберт Зет?

— Ну да, — захихикала Аманда. — Ты разве не знала? Мы встречаемся.

Я сглотнула.

Впервые почувствовала, что у меня в грудной клетке есть сердце.

И оно пропустило один удар. Или мне почудилось? Зато теперь застучало вдвое усерднее, стараясь вернуться к нормальному ритму.

— Не знала, — сказала я. — Понятия не имела.

— С января, — добавила она. — Это… — Она подняла глаза к потолку и вздохнула: —… так замечательно.

— Я не имела понятия, — повторила я.

Аманда посмотрела на меня. Должно быть, что-то заметила, потому что улыбка сползла с ее лица.

— Ой, — пискнула она. — Ты ведь не огорчилась?

Я выдохнула через нос. Видимо, получилось нечто вроде смешка, потому что она удивилась. Я коротко и быстро потрясла головой:

— Конечно нет. С какой стати мне огорчаться?

— Ну, может, из-за того, что мы работаем в твоем отделении. Или… из-за политики?

— Из-за политики? — Я хотела, чтобы мой голос прозвучал скептически, но в нем прорвалась горечь. Что со мной? Я что, действительно огорчена? Я вспомнила намеки Сью. Она говорила, что я с ума сойду от ревности, если Роберт Зет заведет девушку. («Ты все на свете готова отдать, лишь бы он оказался геем. Но у нас нет никаких оснований полагать, что он гей».)

А ведь я искренне верила, что он гей.

Ну хорошо, пусть он никакой не гей. Но мне и во сне не приснилось бы, что его может заинтересовать тип женщины, к которому принадлежит Аманда Стефански.

Я присмотрелась к ней.

Глаза. Слишком большие, как у жука или теленка. Волосы. Жидкие, но блестящие. Подбородок в прыщах, которые она пыталась скрыть слоем пудры. Конечно, она молода. И выглядит такой податливой, такой уступчивой. Но как Роберт Зет мог в нее влюбиться?

И тут я вспомнила, как Брем пожирал глазами ее талию и шею. В этом нелепом платье! Сквозь прозрачную ткань я углядела этикетку на бюстгальтере. А заодно отметила небольшую складку жира на животе, выпирающую над поясом.

Зато у Аманды были маленькие, нежные руки и — я только сейчас обратила на это внимание — чрезвычайно белая гладкая кожа. Ногти она коротко стригла. Сейчас, поднеся руку ко рту, она задумчиво кусала ноготь. Я перевела взгляд на ее лицо. Хорошенькая она или нет?

Я встала и взяла ее за руку:

— Аманда, я искренне рада за тебя. И за Роберта. — Выжала улыбку и, превозмогая себя, произнесла: — Еще я очень рада за Притти.

— Ох, — пробормотала Аманда. — Спасибо тебе огромное, Шерри. Это так много значит для меня. Для меня было бы ужасно, если бы ты меня осудила.

Я продолжала улыбаться, пока за ней не закрылась дверь.

Чад ответил на письмо через час.

«Сожалею насчет деда, мам. Уже слышал о Гарретте. Собирается подставить свою задницу, чтобы ее разнесло на кусочки. Пора идти на физику. Позвоню вечером.

Люблю вас обоих».

Когда я добралась до квартиры, Брем уже ждал меня. Я сделала для него второй ключ, положила в конверт и оставила в персональном почтовом ящике на работе, так что теперь он мог свободно приходить ко мне в любое время.

Еще у порога я уже знала, что он там. Почувствовала его присутствие, его мощную энергетику через запертую дверь. Он и правда стоял на кухне возле раковины и пил пиво. Увидев меня, произнес:

— Эй, — как будто пощекотал кончиком перышка нежную кожу у меня под коленкой.

— Эй, — ответила я.

Бросила сумку на пол и направилась к нему.

На матрасе все случилось быстрее, чем раньше. Лежа под ним, я быстро кончила. Он прижимался ртом к моей шее, моя рука, втиснутая между нашими телами, сжимала его мошонку.

— Ты такая влажная. Мне нравится, когда ты возбуждаешься и становишься мокренькой.

Мы так и уснули на матрасе, обнимая друг друга. На часах не было еще и восьми. После полуночи проснулись. На полу ярким синим светом фосфоресцировал будильник, который я прихватила из дома; казалось, минутная стрелка движется по циферблату слишком быстро и слишком плавно, чтобы показывать реальный ход времени.