Читать книгу "Лишние детали - Мерси Шелли"

Там внизу есть два фонтана, они – мои любимые во всем парке. Возможно, потому, что в них нет никаких статуй. Просто два круглых бассейна, а в центре каждого – куча камней, из которой и бьет фонтан. Так вот, когда я проходил мимо, один из них заработал. Конечно, можно сказать, что это случайное совпадение. Какая-нибудь плановая профилактическая проверка фонтанов началась именно в этот момент… Со мной и раньше бывали такие случаи – идешь ночью по городу, и вдруг тот фонарь, что прямо над тобой, гаснет, а ты идешь себе дальше. Но в последнее время, как я уже писал, такие совпадения случаются со мной очень часто. И я как-то по-особому воспринял этот взлетевший в небо столб воды, почувствовал что-то такое… необходимость ответить.

Я снял ботинки и носки и пошел к фонтану. Вода была прохладной, но только вначале, а потом мне даже понравилось – она как будто оживляла. И подойдя ближе к центру, я увидел радугу – сначала кусочек, а чуть повернувшись, всю. Она была замкнутой, круглой, метра два в диаметре, начиналась и кончалась у моих ног. Рубашка и брюки уже намокли от водяной пыли, ничего не было видно сквозь эту белую завесу, но чем ближе я подходил к водяному столбу, тем ярче разгоралось передо мной радужное кольцо…

Грубый окрик вернул меня к действительности. Видя, что ко мне идет какой-то человек и грозит кулаком, я вылез из фонтана и ушел. Но все-таки…

Ого, сколько уже накатал! Не знаю, интересно ли вам читать такие длинные письма. Поэтому закругляюсь. Спасибо за очередную картинку, с нетерпением жду новых!

Ваш С.»

«Привет!

Знаешь, мне казалось, я уже привык, что в каждом твоем письме – «новый поворот». Но это последнее послание все-таки вывело меня из равновесия, хоть и ненадолго. Ей-богу, привычные человеческие реакции так трудно вытравить! Я уверен, что любой нормальный человек, получив в ответ связку своих собственных писем, реагировал бы однозначно.

И я, надо признаться, не отличился оригинальностью. Решил, что ты совершенно разобиделась и отослала мне обратно весь мой бред вместо нового рисунка. Долго перечитывал эти письма, особенно последнее, стараясь понять, что же я сделал неправильно. В конце концов решил, что всё это – дурацкая игра двух скучающих психов. И хорошо, что она закончилась, пора уже! Тем более что мне пришло еще два письма от женщин в ответ на мое объявление. Письма, конечно, довольно нудные, но ведь это настоящая жизнь, я сам должен делать ее веселее.

В таких примерно раздумьях я ходил и злился целых два дня. А потом у меня заболел зуб. Я был в это время в городе, поэтому зашел в поликлинику около Некрасовского рынка, там раньше лечилась одна моя знакомая. Врач оказался и вправду неплохой, только всё время жевал мятную резинку, даже когда сверлил. И на яблоке правого глаза у него была какая-то нехорошая точка с отходящей от нее красной разветвляющейся жилкой.

Мне запломбировали сразу два зуба, я вышел из кабинета совершенно выжатым – и вдруг на лестничной площадке увидел бабочку. Бабочка из твоего последнего рисунка! Только тут она была ярче и крупнее. Она сидела на стеклянной двери, слегка шевеля крыльями… Через пару минут кто-то, проходя мимо, задел меня, и я понял, что стою и разглядываю обратную сторону таблички «Выход», наклеенной на стекло. То, что я принял за бабочку, было узором растекшегося и застывшего клея. Я тут же бросился домой, поскольку мне пришла в голову одна мысль… и оказалось, что я прав!

Как же я этого не заметил раньше! Среди моих писем, которые ты прислала обратно, оказался чистый листок бумаги. Вернее, письма были завернуты в него. Я вынул стеклянную дверцу из книжного шкафа, потом развел на палитре несколько акварельных красок и стал капать ими на стекло, не особенно думая о том, какой рисунок образуют капли, подчиняясь лишь внутренним импульсам своего настроения. Когда я почувствовал, что достаточно, я отложил палитру, прижал к стеклу листок и тут же перевернул его…

Ха! До этого момента я писал письмо, думая, что пошлю его тебе вместе с этим чудным рисунком. Какой дурак! Я опять собирался похвастаться и чуть было не сделал очередную глупость. Ведь эта акварель, отпечатанная со стекла, – это и есть твое новое письмо мне!..»

Так заканчивалось последнее письмо. Похоже, его не дописали, зато в нескольких местах на бумаге виднелись бледные разноцветные пятна. Я бросил письмо на стол к остальным.

Было тихо. Ветер за окном мерно кружил сухие листья в маленьком дворике, и в другое время я, наверное, даже уснул бы, разглядывая этот сомнамбулический хоровод. Но ощущение, овладевшее мной сейчас – тревожное, хотя и любопытное, – находилось в странном контрасте с этим внешним спокойствием. Казалось, я сижу в мягком кресле самолета, который в это время беззвучно разгоняется и отрывается от земли. Или так: я сижу в уютной теплой комнате, где-то в детстве, в мягком свете настольной лампы – и вдруг замечаю, что по стене, оклеенной аккуратными розовыми обоями, бежит трещина, и в ней что-то непрерывно движется, мерцает… Только сейчас было наоборот – снаружи всё пребывало в неподвижности, но что-то летело, менялось внутри…

Я вынул чистый лист бумаги из большой пачки около компьютера и положил его перед собой. Белоснежный прямоугольник подействовал успокаивающе: видение с треснутой стеной исчезло. Я поставил на листе свою подпись. Потом расписался еще несколько раз, стараясь получить красивый автограф одним небрежным и быстрым движением, без отрыва ручки от бумаги. Потом перешел на чистую половинку листа и начал рисовать пересекающиеся ломаные, затем – более плавные петли и узелки.

При этом я продолжал думать о человеке из писем, о его принципе – изучать чужой язык, а не навязывать свой… Я пытался представить себе, как он выглядит, как живет один в Петергофе, где я был лишь пару раз проездом. Я пытался представить, как он получает одну за другой какие-то ненормальные открытки, и в конце концов то ли сходит с ума, то ли…

С бумаги на меня глядел уже с десяток узелков, и тогда я начал соединять их волнистыми линиями, стараясь, чтобы линии подольше шли одна вдоль другой, не пересекаясь. То ли, то ли… То ли что?

За этим занятием и застал меня Виктор, когда вернулся. «Ага, ты времени не теряешь!» – заметил он, взглянув на мой листок, который к тому моменту уже представлял собой картину «Заядлый курильщик, запутавшийся в рыболовной сети». Мне тут же захотелось спрятать мои каракули, и я сложил листок пополам, каракулями внутрь.

– Что случилось с этим человеком? – спросил я.

– Ничего. То есть ничего криминального, о чем мы знали бы. Люди из домоуправления обратились в милицию – из его квартиры вода хлестала, залило подвал. На лето у них горячую отключали, а он, видимо, летом и уехал, кран оставил открытым. Пришлось взломать дверь. Ни документов, ничего прочего полезного не нашли. Только вот эти письма… Меня там вообще не было, если честно. Письма мне участковый прислал – думал, я по ним хозяина найду. Увы, не нашел. Как видишь, в письмах никаких дополнительных данных нет, а адрес отправительницы на конверте – почтовое отделение NN, до востребования.

– А где сами картинки?