Читать книгу "Все пиарщики делают это! - Дарья Орлова"

В комнату ввалился, задевая головой за притолоку, необъятныйТимур.

Тимур – человек с тяжелым кулаком и полукриминальнымпрошлым. Оба этих качества помогают ему в работе. Его агитаторы трудятся закопейки и на совесть, потому что знают: руки у начальника длинные, и он, нераздумывая, пускает их в ход. Местных журналистов он очаровывает своим умениемпить все, что горит. А журналисток – брутальными манерами. С конкурентамиТимурчик предпочитает «забивать стрелку», а капризному кандидату может запростозаявить: «Еще слово – и ты у зубного!»

У Тимура, как у каждого человека, образно говоря, водятсясвои тараканы в голове. Но, в отличие, скажем, от безобидных таракановблаженного Мити, тимуровские опасны и агрессивны. К тому же он немного зануда ибесконечно готов рассказывать о своей очередной неудаче на любовном фронте. Какназло, неудач всегда много, и мутный поток тимуровского сознания частообрушивается на коллег.

Тяжелее всего приходится нам с Васькой – Тимур настойчиводелится с нами подробностями своей интимной жизни уже который год. Видимо,подсознательно чувствует, что мы в силу своей лени и чисто женской слабости неможем дать решительный отпор и прекратить эти излияния.

В последний раз Тимур, помнится, разъяснял мне причины, покоторым он никак не решался жениться на подружке:

– Понимаешь, – говорил он, даже не пытаясьприглушить свой мощный бас, – до меня она была девственницей. Значит,сейчас я для нее самый-самый. И это чертовски приятно. С другой стороны,когда-нибудь ей захочется разнообразия, и она начнет мне изменять! А потом онаначнет сравнивать... И я могу остаться в дураках.

Я заметила, что, согласно такой логике, жениться следует наженщине, прошедшей, так сказать, огонь, воду и медные трубы: нагулявшись добрака по самое «не хочу», она будет искать надежности, стабильности вотношениях и станет по-настоящему верной женой. На это Тимур заявил, чтоженщина с ярким прошлым, конечно, ему интересна, но не в качестве жены.Получался замкнутый круг...

В перерывах между работой и подобными разговорами Тимуруспевает пьянствовать, затевать драки и отсиживать в КПЗ за хулиганство.

В общем, мы относились к Тимуру без особого энтузиазма – онявлялся некой составляющей, к которой привыкаешь, как к мухам. Но здесь исейчас Тимур олицетворял собой все самое лучшее, что осталось за тысячукилометров от Полонска.

Мы бросились обниматься.

* * *

Тимур жил и работал в «полях» уже два месяца. И это бросалосьв глаза. Несмотря на дорогой костюм и галстук, он заметно пропитался местнойатмосферой. В отличие от нас, он почти не выделялся среди аборигенов. И дажеусвоил характерный для Полонска «говорок». Был весел и бодр, с румянцем накруглой улыбающейся физиономии.

– Девчонки! Я так рад! – В его искренности не былосомнений. – Пойдемте, я вам все покажу.

Откровенно говоря, показывать было нечего, но для яркогозавершения сегодняшних мытарств нам хватило и этого: два компьютера стародавнихвремен, ободранные обои, старенький ксерокс. Большие пыльные окна и диковатыйиндустриальный пейзаж за ними.

– Что это, штаб? – прошептала Васька, хватаясь задверной косяк.

– Ха! – кричал из-за угла Тимур, пылаяэнтузиазмом. – Это вам не теплица! Это настоящая работа! Сейчас сполоснемваш приезд и по хатам – спать. Завтра уйма работы. Куда бы вас деть на ночь?..

Тимур на секунду задумался, потом махнул рукой, оставиввопрос открытым.

В конце концов свою комнату и кровать нам пожертвовал добрыйПавлик. Тимур без задней мысли приглашал Павлика разделить с ним ложе, но тотпредпочел устроиться на кухонном диванчике.

Полночи мы с Васькой обсуждали свое положение и заснули смыслью о том, какие удивительные каникулы устроим, когда кончится эта кампания.

* * *

Потекли рабочие будни. Без масонов, интриг и разговоров обудущем Отечества. Мы всерьез взялись за местную газету. Предыдущий редакторсамоустранился от дел, заявив, что политика его не интересует. И мы с Василисойоказались в роли антикризисных управляющих.

Методом кнута и пряника удалось найти общий язык сжурналистами: уволили одного сотрудника, его зарплата мигом разошлась напремии, и все остались довольны, включая, похоже, самого уволенного, который отдуши веселился на вечеринке, устроенной в его честь.

Потом мы нашли нового дизайнера для верстки – удивительнуюдевушку Олю, которая за десять минут создавала настоящие шедевры полиграфии. Еенам порекомендовал Павлик, краснея и заикаясь на каждом слове. Вникать в деталиотношений Павлика и Оли мы великодушно не стали.

Для обновленной газеты Василиса с воодушевлением писалапередовицы, а я – политические заметки с претензией на аналитику.

По вечерам мы – Тимур и его команда – собирались в маленькойармянской кафешке, единственном, по нашим наблюдениям, приличном заведении вПолонске, пили кофе по-турецки и болтали с радушным хозяином. За окнамишелестел дождь, грязь растекалась по дорогам, проезжать от квартиры Тимура доштаба становилось с каждым днем все печальнее, а от Курочкина прилеталилюбовные смс-ки...

Периодически в штабе появлялся Капышинский. Он не пожелалжить в квартире Тимура с нами и Павликом и обитал в гостинице с некой Ларисой,полненькой хохотушкой. Она была уверена, что Капа – профессор, и смотрела нанего с боязливым обожанием. Познакомились они в сауне и далеко не вромантической обстановке. Сейчас Капа обдумывал, как развестись и перевезтиЛарису к себе на родину. Он представлял себе сцену объяснения с женой и начиналтосковать, то есть уходил в запой.

Тимур давно махнул на него рукой и не платил суточных, но отэтого Капа не стал пьянствовать меньше. В редкие часы, когда неомонархиствозвращался к трезвой жизни, он охотно писал для газеты, обсуждал с намилистовки и даже пару раз пытался поразмышлять о масонах. Но Васька егопопросила не делать этого, иначе она не отвечает за последствия...

Сегодня утром Гарик разбудил нас телефонным звонком, чтобырадостно сообщить, что срок ссылки продлевается на неопределенное время, и мы вкоторый раз прокляли масонов, свое любопытство и еще раз масонов.

Вечера мы предпочитали коротать за работой. В этот вечерТимур критиковал Капышинского за новую листовку, Василиса в ответ что-тобормотала об «эмоциональной эклектичности». Я писала очередной обзор о политическойситуации в Северске и в России. Мне надо было усилить материал несколькимиэффектными тезисами в стиле революционных лозунгов. Для этого пришлось еще разперелистать предвыборную программу Петрова. В глазах зарябило: «экономическоеразвитие», «благополучие», «стабилизация» – добротные, сытые слова, обычныйпопулистский винегрет. Зачем люди вообще ходят на выборы?..