Читать книгу "Голограмма для короля - Дейв Эггерс"

— Но у вас на первом этаже вот-вот ресторан откроется, — заметил Алан.

— Блеф, как ни прискорбно. Мы эти помещения пока не продали. Еще выпьете?

Алан уже прикончил второй стакан.

Хасан отошел к бару, позвякал бутылками.

— Алан, это серьезный бизнес. Если купите квартиру сейчас, заплатите крохи ее стоимости через год-два. Продадите — получите вдесятеро больше.

Юзефовы прогнозы вернулись рикошетом. Город разоряется, «Эмар» разоряется, никакого города не будет. Замысел скончается вместе с Абдаллой.

Хасан принес Алану стакан.

— Спасибо, мой друг, — сказал Алан.

Хасан улыбнулся:

— Приятно с кем-то выпить.

Алан спросил про короля — почему тот не тратит денег на город, не доведет строительство до конца или хотя бы до функционального состояния, пока жив?

— Есть такая арабская пословица: одной рукой в ладоши не хлопнешь. Мы не можем построить город одни. Нам нужны партнеры.

— Да ладно, — сказал Алан. — Абдалла выстроил бы его лет за пять, если б захотел. Зачем двадцать лет тянуть?

Хасан продолжительно поразмыслил.

— Я понятия не имею, — сказал он.

И вместе они посетовали на факторы без счета, которые имеют над ними власть, но им неподвластны. Хасан прожил в ЭГКА год, задумал стать городским пионером, принимал десятки таких, как Алан, вместе с ними пытался провидеть их роли в этом городе.

— Может, когда-нибудь здесь будет славная жизнь, — сказал Хасан. — Но боюсь, нам недостает сил закончить.

И, не находя в себе сил уйти или сделать хоть что-нибудь, Алан остался у Хасана — еще много часов они играли в шахматы и пили скотч. Уходя, Алан был близок к опьянению и чувствовал себя превосходно. Шагнул на лестницу, хотел спуститься, но пошел наверх. Миновал закрытую дверь, но лестница вела выше, и в конце концов он распахнул дверь на крышу. Открылся такой вид, что сердце зашлось, — пляж, дома, каналы, пустыня, и все окутано шепотом золотого сияния. Пора уходить, но никак не шевельнешься.

XXVI

Спал хорошо, сам не понял, отчего так, а когда проснулся, телефон опять красно мигал. Алан послушал сообщение от Юзефа. Тот уезжал и хотел заехать попрощаться. С утра приедет, если Алан не позвонит. Алан вздохнул — какое облегчение. К утру в нем поселилась тревога: вдруг с его другом что-то случилось? Характерная проблема стабильной всемирной связности: пауза дольше двух-трех часов провоцирует апокалиптические прогнозы.

Алан оделся и на лифте слетел через атриум в вестибюль.

— Вы приехали.

— Приехал. — Выглядел Юзеф неважно.

— Вы как?

— Да не знаю. Психанул слегка.

— Муж?

— И его прихлебалы, ага. Домой ко мне заявились.

— Вы же вроде у родственника жили.

— Жил, но он дергался. Он с бабушкой живет, не хотел ее беспокоить. Ну я и поехал домой. Приехал, а через час эти.

— И что они?

— Давайте присядем на минутку?

Подошел официант, Юзеф заказал эспрессо.

— Вчера сижу, смотрю Барселону против Мадрида — видели этот матч?

— Юзеф!

— А, ну да. Слышу, снаружи кто-то скребется. Глянул — под окном трое. Чуть не обосрался.

— И что они?

— Постояли под окном, и все. Мне хватило. То есть они знают, где я живу, не боятся явиться, встать за окном и поглазеть на меня. Надо уезжать.

— Господи, какой ужас.

— Да, есть немного.

— Куда поедете?

— К отцу в горы. Они туда не потащатся. И деревенские меня постерегут. У них есть ружья, вся фигня.

Алан как-то сразу представил ковбойскую перестрелку. Заманчиво — неизвестно почему.

— Так не пойдет, — сказал он. — Оставайтесь здесь. Я договорюсь, вам дадут номер. Тут охрана. Безопасно. Будете невидимкой.

Пока Алан говорил, его план даже стал походить на правду. Юзеф отмахнулся:

— Нет уж. Хочу домой. Выходные. Самое время уехать.

— Надолго?

Алан вдруг испугался, что больше Юзефа не увидит.

— Не знаю. Несколько дней — дух перевести. Посижу на горе, оттуда все вокруг видать. И прикину, что дальше. Я затем и приехал. Я, может, задержусь, вот и хотел попрощаться, если больше не увидимся.

Лицо у Юзефа было довольно бесстрастное. Такой уж он человек. Но Алан понимал, что должен быть рядом с Юзефом, что на тысячу миль окрест не встретишь других здравомыслящих людей.

Спустя десять минут Алан сидел в машине, его рюкзак валялся в багажнике, машина направлялась в горы, и Алана захлестывала эйфория. Проехали несколько миль по шоссе, затем Юзеф свернул:

— Надо к отцу в лавку заглянуть. Взять ключи, спросить разрешения пожить, все такое.

— У вас нет своих ключей? — спросил Алан.

— Я о том и толкую. Он меня за мальчика держит.

В центре города они штопором поднялись в шестиэтажный гараж.

— Это Старый город?

На вид совсем новый.

— Старый город сейчас — это квартала три, — сказал Юзеф. — Остальное снесли в семидесятых.

Гараж притулился возле торгового центра. Эскалатор за эскалатором Алан и Юзеф спускались ниже, мимо ювелирных и сумочных магазинов, мимо стаек девушек в абайях и с блестящими ридикюлями на локтях, мимо ватаг молодых людей, которые жадно этих девушек разглядывали.

Юзеф вывел Алана с первого этажа в проулок — по дороге потерялась пара столетий. Этот район Старого города — паутина переулков, где обосновались лавочники. Торговали орехами, конфетами, электроникой, футболками, но популярнее всего женское белье, обильно выставленное в витринах. Алан вопросительно покосился на Юзефа, а тот пожал плечами: мол, вы только сейчас поняли, что Королевство — противоречивая страна?

— Сюда, — сказал Юзеф и остановился футах в двадцати от углового магазина — сплошь стекло, внутри тысячи сандалий. За прилавком стояли двое. Один сверстник Алана — видимо, отец. Был и другой, гораздо старше, согбенный; тяжко опирался на прилавок, словно только прилавок его и держал. Лет восьмидесяти, не меньше.

— Который из них?.. — начал Алан.

— Сюрприз: старший, — угрюмо ответствовал Юзеф. — Я вас познакомлю.

Они приблизились, и старик смерил Юзефа взглядом. Сощурил глаза, надул губы. Юзеф кашлянул в плечо, замаскировав тем самым слово «козел». Они вошли.

— Салам, — бодро сказал Юзеф.

Отец, сын и продавец обменялись рукопожатиями и парой слов на арабском, затем Алана, похоже, представили, и Юзефов отец на него глянул. Алан протянул руку и тот потрогал ее, точно собаку-попрошайку за лапу Юзеф с отцом не проговорили и минуты, затем отец повернулся и скрылся в глубине лавки. Следом ушел продавец.