Читать книгу "Нейтринная гонка - Пол Ди Филиппо"

Хоторн Лопенблок по прозвищу Хорти много чего хорошего упустил со времен славных деньков, когда играл квотербеком за обладателей мультисуперкубка «Сателлитов Сосалито». Он скучал по лести поклонников и газет. Скучал по сломанным костям противников. Скучал по мгновениям, когда ему удавалось дальше всех зашвырнуть овоид из свинячей кожи. Скучал по вечеринкам, дармовой травке и путешествиям. Но больше всего он скучал по бесконечному потоку прекрасных женщин, мечтающих вступить в сексуальные отношения со знаменитой спортивной звездой. Целые толпы роскошных красавиц самого разного возраста, рас, мировоззрений и образования выстраивались в очередь ради шанса проделать — в одиночку, в тандеме или даже целыми группами, демонстрирующими поразительную слаженность воздушных гимнастов — самые невероятные вещи с его иконоподобным телом, не требуя в награду ничего, кроме футбольного мяча с автографом, воскового отпечатка медали или хотя бы пластыря со ссадины кумира.

И вот злая судьба в обличье сложного перелома плеча (к вящему позору, полученного не на футбольном поле, а на пьяной вечеринке у бассейна) внезапно положила конец беззаботному существованию. Покинув ряды профессионалов, Лопенблок вдруг обнаружил, что очаровательные женщины далеко не так доступны, как раньше. Оказалось, что звездная величина экс-звезд уменьшается быстрее, чем у сверхновых. И подобно сверхновым отставные атлеты, лишившись в одночасье всего, весьма часто превращаются в жалкие развалины.

Все это не радовало Хорти Лопенблока, обосновавшегося в Калифорнии. Неплохо обеспеченный благодаря советам своего финансиста, Хорти после отставки не спешил искать работу. Безделье предоставляло ему достаточно времени, чтобы без конца сетовать на то, что Хорти определял как «всю эту несправедливость». По сути, фраза эта означала: «Я больше не могу по первому требованию иметь все, что хочу». А как уже упоминалось, наиболее ущемленным Хортн чувствовал себя в сфере сексуальных отношений.

Профессиональный спорт — вот что больше всего подходило Хорти Лопенблоку. В светской жизни он был полным профаном. Бывший квотербек напрочь забыл, как вести себя с женщиной, которая тебя интересует. Неестественная легкость, с которой он срывал женственные плоды с плодородной лозы жизни, разрушила все те слабые навыки, которые у него еще были (навыки, которые, добавим справедливости ради, начали атрофироваться у Хорти еще в колледже). Более того, у Хорти совершенно не хватало терпения на всякие там ритуальные маневры и брачные танцы. Если он чего хотел, то хотел сразу же и без всяких там экивоков. Что до моногамии — найти себе идеальную пару и жениться на ней, — Хорти расхохотался бы в лицо любому, посмей кто предложить ему такое.

Вот почему Хорти Лопенблок стал серийным насильником на свиданиях.

Нет-нет, какое насилие! Хорти всегда прекрасно контролировал свое мощное, мускулистое тело, никогда не поддавался импульсам. Нападать на кого-то в темной аллее, грозить оружием — такое не для него. Несмотря ни на что, Хорти не был грубияном. Были в нем благоразумие и даже некая утонченность. Это плюс некоторые запрещенные и довольно разорительные фармацевтические препараты — и дело в шляпе.

В ночном небе Сосалито, над дискотекой под названием «Охотничий клуб Кори Талия» царила новая луна. Ее пустой, черный лик был едва виден в слабом кольце рассеянного янтарного света, обещая завтрашнее возрождение в виде тонкого серпа. Это загадочное и внушающее трепет зрелище, однако, осталось незамеченным Хорти Лопенблоком, который только что выбрался из своего спортивного двухместного «BMV-Z3» и бодро шагал к клубу. У Хорти не было времени на разглядывание астрономических феноменов — он рыскал в поисках добычи.

Вспоминая о чудных временах, когда клубы платили ему, только бы он вошел, Хорти протиснулся внутрь. В переполненной, шумной дискотеке, не обращая внимания на музыку «техно» и дерганье танцоров, Хорти настроил быстрое восприятие, которое не раз помогало ему обнаружить дыры в обороне противника, на поиск свободных женщин. Полагаясь на этот свой талант, Хорти начал обход бара. С бокалом в руке он медленно двигался в сторону первой кандидатки.

Инстинктивно, подобно тому как опытный проводник на сафари проверяет спусковой крючок слоновьего ружья, Хорти пальцами нащупал в нагрудном кармане своей объемистой спортивной куртки пузырек с таблетками. Все готово для того, чтобы растворить одну из них в бокале «избранницы». (После парочки неудачных экспериментов с транквилизаторами для животных Хорти переключился на рогипнол. Препарат делал жертв податливыми, но в то же время не совсем бессознательными, при этом совершенно отбивая память. Само собой, активное участие и столь приятная инициатива со стороны партнерш, коими привык наслаждаться Хорти, отсутствовали, что лишний раз побуждало его сетовать на «всю эту несправедливость», и все же, будучи истинным философом, наш герой довольствовался тем, что мог заполучить.)

Первая женщина, к которой приблизился Хорти, обладала потрясающим телом, однако лицо ее при ближайшем рассмотрении оказалось изрытым оспинами, замазанными толстым слоем косметики. Хорти воспринял это как оскорбление. Неужели люди в наши дни совершенно утратили понятие честности? Для проформы перебросившись с неудачной кандидаткой парой фраз, Хорти направился к Номеру второму.

Женщина сидела в одиночестве за круглым столиком размером с пиццу-переросток. На вкус Хорти немного худовата, хотя не без необходимых округлостей, она была во всем белом: шелковая блузка без рукавов и легкие брюки, заправленные и серебристые сапоги мягкой кожи. Кожа ее сочетала в себе опалесцируюшую чистоту и молочную глубину. А самое потрясающее — на плечи незнакомки спадал каскад платиновых волос. Под разноцветными огнями клуба весь ее облик постоянно менялся, переливался, словно гель, от оранжевого к розовому, а потом к зеленому. Лишь в редкие мгновения, когда бесцветный луч вонзался в зеркальный шар под потолком, Хорти казалось, что он видит ее истинный облик.

Прихватив от соседнего столика свободный стул, Хорти поднес его к столику незнакомки. Массивный стул небрежно болтался у него на пальце. Перекрывая своим зычным голосом музыку, Хорти поинтересовался:

— Не против, если я присяду?

Внимание женщины было всецело сосредоточено на танцполе, она смотрела на танцующих так, словно сие обычное зрелище доставляло ей редкое удовольствие. В правой руке она держала бокал, и Хорти заметил, что ногти незнакомки выкрашены в серебряный цвет в тон теням на веках. На мгновение Хорти охватило легкое беспокойство от столь явного единообразия ее кожи, одежды и косметики. Кто она — наркоманка, психопатка? Он заставил себя отбросить сомнения. Какая, собственно, разница? Не собирается же он налаживать с ней отношения.

Женщина подняла взгляд, моргнула, и Хорти увидел, что ресницы у нее тоже белые. Может, она альбинос? Но нет, радужка вовсе не розовая, а… серебристая. Понятное дело, какие-то новомодные контактные линзы!

Женщина улыбнулась — зубы ее в буквальном смысле сверкали — и заговорила. Хорти распознал в ее голосе эльфийские колокольцы, однако не собирался поддаваться их чарам. Бог с ним, с голосом, нынче ночью этой пташке не придется слишком много щебетать.