Читать книгу "Оплавленный орден - Сергей Самаров"

– Так точно, товарищ подполковник. Все понял.

– Я звоню в гараж, вызываю машину. Ты готовься. Иван Иванович поможет одеться. Пока доедете, наступит темнота. Как раз удобное для грабежа время. Еще немаловажный вопрос. На въезде в поселок вчера стоял пост ГИБДД и ОМОНа. Может и сегодня стоять. Если стоит, объезжать будете вокруг всего поселка. Карту с собой возьми. Здесь дорога отмечена…

* * *

Ждать результата, отправив подчиненного на задание, всегда гораздо сложнее, чем самому выполнять задание. Пусть даже архисложное. А архисложным в спецназе ГРУ традиционно считается не столько боевая задача, сколько задача по выполнению каких-то сопутствующих мероприятий, требующих ловкости и изворотливости. Хорошего бойца подготовить не просто, хотя и не слишком сложно. Даже из лыжника при соответствующей правильной подготовке делается практически подготовленный к турниру любого уровня неплохой боец смешанных единоборств. А вот подготовить человека, умеющего вести себя адекватно ситуации, выбрать правильную линию поведения в сложных обстоятельствах, практически возможно только тогда, когда этот человек от природы имеет определенные склонности.

Но вот умению ждать учиться труднее всего. Особенно если ждать приходится тех, кто воплощает в жизнь твои собственные мысли. Это старая истина присуща любому виду боевых действий. Но для самого Устюжанина в качестве исполнителя такое задание подходило мало, если вообще подходило. Ему по долгу службы, возможно, предстояло когда-то встретиться с Урзаевым, и тот мог бы узнать уличного залетного гопника. А гопник в данной ситуации может быть только залетным, поскольку сам поселок, хотя и носит название районного центра, по размерам не велик, и все жители наверняка друг друга знают. Здесь существовала еще одна опасность для старшего лейтенанта Логвинова. Виталий Владиславович хорошо знал, что все представители кавказских народов, как правило, вступаются один за другого. Тем более должен вступиться сосед за соседа. И старшему лейтенанту предстояло отработать так, чтобы соседи ничего не услышали и не вмешались. В крайнем случае Ахунд Гафурович мог бы и поддержку оказать, по крайней мере, он обещал, что вмешается, но только при обострении ситуации. Но и сам Логвинов такой ситуации допустить не должен. И он не допустит, не сомневался Устюжанин.

Благо заняться Виталию Владиславовичу было чем – психограмма на Герострата так и лежала перед ним на столе непрочитанная. Но перед тем как приступить к чтению, Устюжанин позвонил подполковнику Крикалю:

– Виктор Львович, у меня в вам просьба. Поскольку я сам права не имею делать запросы в официальные структуры, попрошу вас добыть мне досье на водителя Исмаилова.

– Думаю, проблем не будет, – согласился Крикаль. – В управлении кадров МЧС всегда идут нам навстречу. Кстати, недавно звонил капитан Мамедов. Они закончили работу в поселке. Все допросы провели, даже не поленились сделать в здании небольшой обыск. Уже едут обратно. Если что-то в материалах будет интересное, я пришлю вместе с досье на водителя. Как его зовут, напомните…

– Как зовут, я не знаю. И даже сам Исмаилов не помнит. Все зовут его по фамилии – Урзаев. Думаю, что и по фамилии найти можно.

– Думаю, что да. Я сейчас же позвоню и попрошу перебросить файл мне на электронную почту. Потом распечатаю и вам с кем-нибудь перешлю.

– Хорошо. Буду ждать и внимательно изучать психограмму…

* * *

Не слишком объемный, но в общем-то деловой труд психологов из аналитического центра республиканского ФСБ Устюжанин прочитал дважды и удивился схожести общих выводов, сделанных специалистами ФСБ, с выводами, которые сделали специалисты ГРУ в Москве, основываясь на прослушивании не слишком продолжительного телефонного разговора. Даже национальность разные специалисты предположили одну и ту же, посчитав амира Герострата азербайджанским татом. Разница состояла в том, что в Москве не составлялся психологический портрет, а в Махачкале составлялся. И этот психологический портрет обрисовывал мрачного человека с мощной психикой, уравновешенного, знающего, чего он добивается, но скрывающего свое внутреннее состояние под внешним спокойствием. Причем психологи пришли к выводу, что внешний образ, который пытается представить в своем разговоре Герострат, ничуть не совмещается с внутренним образом, а является спланированной и отрепетированной многократно линией поведения. Такое противоречие внутреннего и внешнего собственного «я» часто приводит к психическим расстройствам или бурным психологическим срывам. Кроме того, психологи охарактеризовали амира как человека образованного, грамотного и способного к аналитическому мышлению.

Завершала психопортрет написанная на отдельном листе записка Бадруллы Багдасаровича Искандарова, который в ответ на вопросы, заданные ему Устюжаниным, сообщил, что, согласно единому мнению его самого и его коллег, раздвоение личности амира Герострата происходит потому, что он, возможно, не тот человек, за которого себя выдает. И тогда его желание прославить имя Герострата вполне вписывается в общую систему поведения.

Не тот, за кого себя выдает… Это был уже совсем новый подход к вопросу. И такой подход следовало как следует осмыслить. Однако осмыслить его помешал очередной звонок от командующего войсками спецназа ГРУ.

– Подполковник Устюжанин. Слушаю вас, товарищ полковник.

– Виталий Владиславович, у нас дело выходит на новый уровень. Пять минут назад мне принесли данные. На границе Азербайджана и Армении, в районе давно затихшего, но не разрешившегося карабахского конфликта, были применены гранаты «Герострат». Причем не спланированно, а при попытке задержать группу, переходящую с азербайджанской на армянскую сторону через временную границу. Группа уходила отстреливаясь и была прижата преследованием к военному городку. Видимо, специально их туда гнали, надеясь окружить. Но там, желая очистить себе дорогу или просто не позволить противнику захватить груз, группа применила гранаты «Герострат», еще, возможно, и не зная толком, что это такое. С азербайджанской стороны было сделано три выстрела по армейским казармам и один выстрел по преследователям. Армянская сторона понесла большие потери. Таких потерь она не несла в дни самых тяжелых боев за Карабах. Куда группа несла гранаты – неизвестно. Но армяне сильно напуганы этим оружием, способным все поставить с ног на голову. Вопрос на засыпку – как гранаты попали в Азербайджан?

– Акцент азербайджанского тата… – напомнил подполковник.

– Вот-вот. В таком случае мы имеем дело уже не с простым бандитом, а с агентом иностранной державы. В Махачкалу уже вылетела большая бригада контрразведчиков. Лучшие силы профессиональных сыскарей. Со всей Москвы собирали. Они включаются в поиск. Готовься к приему. Кстати, и на свой отряд примешь груз «Геростратов». Уже завтра отправляем вертолет. Тоже будешь испытывать. Если удастся, в боевой обстановке. Не будет такой возможности, дашь заключение после полевых испытаний в условиях горной местности…

Глава четырнадцатая

Полковник Мочилов правильно сказал, что дело вышло на иной уровень, на котором, по большому счету, оно и должно было проводиться изначально. В добрые времена, когда существовал порядок, как считал Устюжанин, никто не подпустил бы офицера армейской разведки к расследованию. И не только потому, что он не имеет навыков ведения следствия, как не имеет и полномочий на это, но и потому, что подобное привлечение к делу являлось бы ознакомлением с военной тайной лица, которого эта тайна никоим образом не касается. Допуск по «форме один» для всех офицеров спецназа ГРУ ни в коем случае не допускает ознакомления с темами, персонально их не касающимися. И вообще, каждый должен заниматься своим делом, которому он обучен и которым должен владеть в совершенстве, постоянно оттачивая свои навыки. Однако если уж привлекли в надежде, что спецназ ГРУ сумеет противостоять бандитам, противостоять которым даже спецназ ФСБ собственными силами не в состоянии, обратной дороги уже нет ни для оперативников ФСБ, ни для самих офицеров спецназа ГРУ. Даже в случае включения в поиск бригады оперативников из Москвы – а это уже следует рассматривать как неизбежность, – то в данной ситуации тот пресловутый высокий уровень следствия мог одинаково оказаться как полезным, так и вредным. Как говорил опыт Устюжанина, когда операция проводится обширная, когда задействуются физически большие силы, она не может остаться незамеченной противником и сильно смахивает на войсковую операцию с применением артиллерии и авиации, хотя по своей сути о войсковой операции здесь и речь идти пока не может. При масштабном поиске, если возникнет какая-то реальная угроза, Герострат сможет просто «залечь на дно» и не трепыхаться, пока все не успокоится, а потом ударить в спину тому, кто потеряет осторожность. Хотя если он является не просто бандитом, но и агентом иностранной державы, он может даже этого не сделать, и скорее всего не сделает, потому что агенты иностранных держав в первую очередь рассматривают приоритетность своей основной задачи и этим существенно отличаются от простых бандитов, которые славятся своей отчаянностью и часто грешат нелогичными и излишне рискованными действиями, являющимися иной раз просто следствием усталости. Усталость, как те же психологи говорят, часто наступает от простой необходимости прятаться. Это не всем оказывается по нутру и по силам. Герострат, если он агент иностранной державы, в лучшем случае вообще на пару лет исчезнет из поля зрения всех, желающих с ним встретиться. И тогда придется приложить громадные усилия к его поиску. Но и они могут не дать результата. В худшем же случае, после успешной операции по похищению гранат «Герострат», амир просто может сбежать за границу, к себе, то есть домой. И тогда любой поиск будет обречен на неудачу. Стопроцентно.