Читать книгу "Наперегонки с убийцей - Алексей Макеев"

Полковник внимательно огляделся. Детская площадка с песочницей и качелями, небольшая стоянка на пять-шесть машин, аккуратно подстриженные газоны с невысокими деревьями. Ну, и, конечно же, внушительное число подъездов. Елисеев мог воспользоваться в качестве укрытия любым из них… И все же Гуров в первую очередь сосредоточил свое внимание на стоянке. Поколебавшись долю секунды, полковник направился к ближайшему автомобилю. Его тяжелые шаги эхом отскакивали от кирпичных стен.

Елисеев рассчитывал на внезапность и на свою более выгодную огневую позицию. Он выскочил из-за стоящего третьим по счету в общем ряду «Ниссана» и, вскинув «марголин», выстрелил три раза подряд. Гуров молниеносно распластался на земле и откатился в сторону детской песочницы. Елисеев выстрелил еще дважды, и пули взметнули вверх фонтанчики речного песка. Держа оружие двумя руками, Гуров выставил его перед собой и спустил курок. Бьющее по глазам солнце мешало полковнику качественно прицелиться. Со звоном раскололось стекло, сработала сигнализация, со стороны стоящей слева от Гурова девятиэтажки кто-то истошно закричал. Через пару секунд к женскому крику присоединилось еще несколько. Среди людей, находящихся во дворе, началась паника. Взрослые громко звали детей, те визжали, залаяла собака.

Гуров вскочил на ноги и опрометью метнулся по диагонали через детскую площадку. Боковым зрением он заметил, что Елисеев побежал в том же направлении, только минуя стоянку, двигался к последнему подъезду крайнего строения. Ясное дело, что лишняя шумиха была ему не на руку, но на что он рассчитывал? Просто скрыться? Гуров поклялся самому себе, что не позволит неприятелю сделать этого. Остановившись на стыке заграждения автомобильной стоянки, куда не попадали солнечные лучи, Гуров прицелился и выстрелил по движущейся мишени. Елисеев рыбкой нырнул в зазор между двумя автомобилями. Полковник замер в ожидании, но ничего не менялось, не считая того, что паника во дворе достигала своего апогея. Слышались крики: «Милиция!» и «Вызовите кто-нибудь МЧС!» Елисеев же не проявлял больше никаких признаков активности. Может, Гурову все-таки удалось зацепить его в полете и он ранен?

Полковник быстро пошел вперед, не опуская при этом оружия, готовый в любой момент открыть огонь на поражение. Достигнув предпоследнего автомобиля – новенькой белой «шестерки», – он остановился. Затем осторожно двинулся боком, плавно перенося вес тела с одной ноги на другую.

Елисеев действительно был ранен. Из правого плеча струилась кровь, окрашивая короткий рукав белой футболки в грязно-багровый цвет. Он сидел на асфальте, привалившись спиной к корпусу «шестерки», и, зажав «марголин» между колен, левой рукой старался пристроить в оружие новую обойму. Пальцы не слушались его, он время от времени ронял обойму, поднимал ее и возобновлял манипуляции. Однако рука не слушалась его, плетью свисая вдоль тела. Видимо, пуля задела какое-то нервное окончание, нарушив двигательные функции. Елисеев нервничал и тихо, но витиевато матерился.

Гуров, шагнув в пространство между автомобилями, наставил на него дуло «штайра» и коротко распорядился:

– Встать!

Елисеев поднял на него взгляд.

– Живучий ты, однако, ментяра. Или просто везунчик, – негромко произнес он.

– Будем считать, что я – везунчик, – парировал полковник. – А теперь поднимайся.

Елисеев ухмыльнулся, отбросил так и не пригодившуюся ему обойму, отпустил зажатый ногами пистолет и, опираясь на левую руку, медленно поднялся. Глаза его были злыми, с покрасневшими белками.

– Я наводил о тебе кое-какие справки. – Он привалился к корпусу «шестерки». – Крепкий орешек, да? Неуязвимый полковник Гуров? Но ты ведь знаешь, что на каждую силу имеется большая сила. И когда-нибудь…

– Когда-нибудь – безусловно, – мрачно ответил Гуров. – Только ты на роль этой силы не подошел.

– Не зарекайся, легавый.

– Разворачивайся и иди к машине.

Елисеев сплюнул себе под ноги, развернулся и двинулся к автомобильной стоянке. Полковник, держа его под прицелом, пошел следом.

– Как ты узнал, где я? – бросил он в спину задержанному.

Елисеев не обернулся.

– Я не знал, – глухим басом ответил он. Кровь стекала по его руке и, срываясь с пальцев тягучими каплями, падала на асфальт. – Но подозревал, что рано или поздно ты объявишься у Паши. Мне доложили о том, какой шухер ты устроил у Битцевского парка, о том, как туда нагрянул наряд, и о том, что незадолго до этого ты успел тепло пообщаться с Широковым. Любой нормальный человек понял бы, какие действия ты предпримешь дальше. Но я наделся тебя опередить. И не успел…

– Кто стоит за производством паленой водки?

Елисеев остановился и повернул голову. На лице его играла саркастическая усмешка. Казалось, еще секунда-другая – и он открыто рассмеется полковнику в лицо.

– У тебя есть на меня досье, Гуров? – прозвучал совершенно неуместный вопрос, и сыщик не сразу нашелся с ответом.

– При чем тут это?

– Так есть или нет?

Они стояли на выходе со стоянки, оглушаемые звуком все еще работающей на полную мощность сигнализации. Паника среди местных жителей уже прекратилась, но Гуров почти был уверен, что кто-нибудь из них уже вызвал милицию. Да и оставшиеся на дороге покореженные «Пежо» с «Ситроеном» должны были бы уже привлечь внимание сотрудников ГИБДД.

– Пока нет. – Гуров цепко приглядывался к своему визави. – У меня еще как-то не было времени заниматься твоей персоной. Но оно непременно будет…

– Вот. – Елисеев выставил перед собой левую руку и демонстративно поднял вверх указательный палец. – Как будет, ты его прочти внимательно, а потом скажешь мне, написано ли в нем, что я – лох. Тогда и будешь задавать свои идиотские вопросы. Я – не Гена Широков. И не Минаев. Чего ради я стану давать какие-то показания против себя или тех, кто мне платит. Врубаешься, Гуров?

– А на что ты рассчитываешь? – Полковник едва сдерживал клокотавший внутри его гнев и чувствовал, как у него зарождается непреодолимое желание врезать этому типу по морде. От души. – Думаешь, что о тебе похлопочут твои покровители, если ты станешь держать язык за зубами? Я в этом сильно сомневаюсь. Ваши сотрудники подпольного цеха у Битцевского дадут против тебя показания. Против тебя и Бесшапошникова. Вам обоим кранты. Если Бесшапошников окажется посговорчивее, то основная вина ляжет на тебя. И ты пойдешь в этом деле паровозом. Знаешь такое выражение?… А если и он выкажет столь же завидное упрямство и будет молчать, ваши покровители только обрадуются подобному раскладу. Вытаскивать вас из неприятностей накладно, да и риск великоват. Гораздо проще повесить на вас все и закрыть дело… И ты после этого все еще будешь думать, что ты не лох?

Лицо Елисеева стало еще более свирепым. Он был похож на разъяренного быка. Гуров понял, что удар его достиг нужной цели.

– Ладно. Пошли, лох. – Он указал задержанному на выход с автостоянки. – И подумай пока над моими словами.